Геймер. Книги 1-4 - Юлия Игоревна Андреева Страница 3

— Это настоящий рецепт самого Просперуса Кунна, который в пятнадцатом веке в Праге получил философский камень. — Внушал Александру мудрый Маразмус. — Знаешь, как он его получил? Думаешь долгими опытами? Черта с два! Он выпил эликсир и скользнул в книгу своего предшественника, раввина Руди Шейнца и выудил оттуда секрет камня.

В книгу, это все равно что в созданное подсознанием автора информационное пространство. В виртуальную реальность. Так более понятно?

Почему-то Маразмус считал Ала идиотом и каждый раз пытался это подчеркнуть.

Автор пишет книгу, прописывая второстепенные действия и не говоря о главном. Но это главное все равно находится в подсознании автора. А значит, оказавшись в книге, ты можешь выудить то, что писатель знал, но не сказал, как это сделал Кунн.

Ал протянул руку и взял пузырек с эликсиром.

«Конечно, трижды презренный Маразмус мог мухлевать, дать отраву и затем на правах родственника захапать квартиру и дорогущий комп с ультрасовременными прибамбасами. Но с другой стороны, держать в руках эликсир алхимиков и не принять его равнозначно…»

Ал встал и закрыл на секретный пароль компьютер.

«Не все ли равно, чему это равнозначно». Он сел в кресло, положив на левый подлокотник книгу Клавелла и на правый привезенный из Японии короткий самурайский меч. Бывали часы, когда Ал думал о том, что ему еще придется воспользоваться этим мечом, но фантазия его при этом простиралась не далее пошленького перерезания вен в ванной. Не поперек, как это обычно показывают в кино, а вдоль, чтобы уже наверняка. Впрочем, ни на что более серьезное он все равно решиться бы не смог. Мысль о харакири пугала его, заставляя душу в который раз эмигрировать в пятки.

Сегодня перед Алом был пузырек с эликсиром. В любом случае, даже если он бы и оказался ядом, смерть от отравления представлялась Алу менее болезненной, нежели от меча. И сегодня, после победы в игре, он не собирался отказываться от такого замечательного вызова — оказаться в Японии начала XVII века.

У Джона Блэкторна не было знаний языка — Ал худо-бедно говорил по-японски. Кормчий не владел мечом — Ал изучил самурайскую технику в совершенстве, кроме того, у него был этот самый меч.

Мало этого — он знал наперед, что должно будет произойти с кормчим и его командой. А знание — сила! И еще одно — то, чего не было у янки при дворе короля Артура, чего были лишены почти все герои историй с попаданием в прошлое или другой мир, — Ал делал все в трезвом уме и здравой памяти. Совершенно сознательно и продуманно. Ал шагал в бездну, и уже бездне следовало думать и решать, что делать с кадром, который вторгся в нее не корысти ради, а игрового азарта для…

Он не знал, сумеет ли забрать с собой меч и книгу, но надеялся на это.

Ал откупорил пробку и, зажав нос, выпил содержимое пузырька. После, положив правую руку на рукоятку меча и левую на глянцевый переплет, он откинулся на спинку кресла, ожидая изменений.

Теперь его задачей было обнаружить команду нидерландского корабля, втереться в доверие к кормчему, доказав свою необходимость для команды.

В горле и животе жгло. Перед глазами клубился туман. Проваливаясь в темноту, Ал сжал меч и книгу, готовясь к решительному прыжку в неизвестность и силясь не извергнуть из себя проклятый эликсир.

Глава 2

В Китае жил человек, который очень любил драконов. Он разукрашивал изображениями драконов свой дом, велел рисовать их на чашках и чайнике, на рукояти своего меча и на одежде. Однажды об этом человеке рассказали драконьему богу, и он явился в дом любителя драконов, чтобы лично познакомиться с ним. Увидав на своем балконе настоящего дракона, любитель драконов умер со страху. Учителя говорили потом о любителе драконов: «Этот человек любит много брать на себя, в то время как на деле он нечто совершенно другое».

Китайская мудрость № 1, разрешена официальной цензурой правительства Эдо

Перед глазами все заволокло черным туманом, вдруг сделалось невыносимо жарко и душно. По лицу струился пот, к горлу подступил мешающий дышать комок. Ал напрягся и попытался встать и вызвать «скорую», но отказавшиеся слушаться ноги подломились под ним.

Ал грохнулся на пол, проклиная про себя отравившего его Маразмуса и все еще пытаясь нащупать трубу. На секунду реальность словно озарилась мгновенной вспышкой и тут же погрузилась во тьму.

Ал не знал, сколько времени длился обморок. Теперь вокруг него слышался треск дерева и плеск волн, в воздухе воняло гнилью, тухлятиной, мочой и еще бог знает какой гадостью.

Ал разлепил веки и какое-то время вглядывался во тьму. Его тошнило, мало этого, казалось, что пол, на котором он лежит, ходит ходуном.

Сунув книгу Клавелла и меч под мышку, он попытался нащупать кресло, но его не оказалось на месте. Стена была неровной и почему-то дощатой. Ал поднялся на ноги и больно ударился головой о потолок.

Пахло морем, пол, или, точнее, палуба была подозрительно накренена, так что приходилось идти, держась за мокрую стену.

Его глаза медленно привыкали к скудному освещению. Должно быть, он находился на корабле.

Рядом никого не было, но Ал был уверен, что, приходя в себя, он явственно слышал голоса, множество голосов. Трепотня, стоны, отрывистые приказы, ругань. Он не понимал ни одного слова, догадываясь, скорее, по тембру о сути сказанного.

«Неужели! — донеслось до его сознания. — Я жив, и у меня получилось! Я попал!»

Ал сунул под джемпер книгу и, держась одной рукой за стену, добрался до двери и толкнул ее. В темном, залитом по щиколотку водой коридоре тоже никого не было, лестница наверх оказалась заваленной ящиками и мешками, на палубе валялись обломки мачты и рваные паруса.

Не веря своим глазам, Ал ощупывал мокрые и шершавые стены, пробовал на прочность попадающиеся под руку предметы.

— Ничего себе графика! — выдохнул Ал, — звуки, запахи, все как настоящее, даже водяные брызги, даже ветер!.. Интересно удастся ли почувствовать вкус еды? А объятья гейши? А…

Понятия не имея, как будет объяснять команде, кто он и как оказался на борту корабля, Ал выбрался на палубу и уставился на скудно освещенный факелами и кострами берег. Должно быть, команда была