Голод - Максим Викторович Вазанов Страница 3

Опустив фонарик вниз, Островитянин направил луч света на отзывавшиеся тупой болью ноги. Голени были покрыты багровыми кровоподтеками, а суставы, казалось, сильно опухли. Многочисленные ссадины и синяки можно было разглядеть и на бедрах.

Опасения ушли в небытие — боли в ногах не были последствиями атрофии. Все это было лишь следами недавних травм. Должно быть, Он действительно пролежал там совсем недолго: одну-две недели, или даже меньше.

— ИКЯ… — произнес Он, вновь бросив взгляд в сторону незнакомца в зеркале, а затем, вздохнув, медленно прошептал. — Индивидуальная капсула-ячейка…

Это сочетание слов казалось ему знакомым и, даже, привычным. Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин выключил фонарик.

«ИКЯ. Лай собаки. Большая Гонка. Странное море» — набор мыслей в коробке из мутного стекла теперь напоминал калейдоскоп.

— Большая Гонка… Странное море… — закрыв глаза, тихо произнес себе под нос Островитянин. — Странное море… — невольно вздрогнув, Он открыл глаза.

Перед приходом громадной приливной волны, воды моря всегда далеко отступают от берега. Островитянин хорошо это знал.

Глава 2

Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин вернулся в свой угол. Бумага с нужными записями нашлась совершенно случайно — на полу, возле массивной двери.

«ИКЯ-2. Ушиб грудной клетки, ушибы голеней, подозрение на переломы ребер, подозрение на закрытую черепно-мозговую травму» — ничего конкретного. Здесь не было ни данных о пациенте, ни подписи ответственного лица. Бумага напоминала служебную записку, лишенную всяких подробностей.

Должно быть, данные о безымянном обитателе Острова остались на жестких дисках компьютеров, благоразумно вынесенных отсюда. Один из лэптопов, небрежно сброшенный на пол, остался валяться в углу. И Островитянин едва мог понять, села ли батарея ноутбука, или же, полученные компьютером повреждения полностью вывели его из строя.

Выключив фонарик, закрыв глаза, Он погрузился в раздумья. Теперь на Островитянина надвигалась тьма. Он хорошо понимал, что заряд батареек, рано или поздно, закончится. Неизвестно, сколь долго проработал фонарик, прежде чем обитатель Острова впервые взял его в руки.

Все более тягостным казалось и Безвременье. Это было странное чувство, подтачивавшее остатки его сил. Прошли часы, десятки часов. Возможно, даже, миновало несколько суток. Сидя во тьме, Островитянин не раз пытался найти способ, отсчитывать время. Но с каждым разом эта затея казалась все более безумной и бессмысленной.

Осушив содержимое бутылки, он с безразличием откинул в пустую металлическую коробку, стоявшую под столом. Это была девятая бутылка — девять с половиной литров с тех пор, как Он наткнулся на Клад.

Тогда, сразу, Островитянин не мог поверить своей удаче. Он не мог поверить, что и на берегах Странного моря есть место для настоящего Клада. Сухие крекеры, галеты, яичный порошок, консервированный хлеб и сало — сумка с Кладом лежала на широкой крышке одного из шкафов, в дальнем углу лазарета. Рядом, под столом, лежал и темный целлофановый пакет — пятнадцать бутылок с чистой питьевой водой.

Сначала, должно быть долгое время, организм Островитянина отторгал содержимое консервов. Но теперь эта неказистая пища казалась ему неотъемлемой частью жизни на берегах Странного моря.

* * *

Это был сон — осколок старого мира. Увязший в илистом дне, на мелководье, Осколок обнажился во время очередного отлива.

Двухэтажный дом, ухоженная кирпичная постройка, возвышался на пологом склоне холма. Из окон жилых комнат, должно быть, открывался замечательный вид на бухту. А фруктовый сад прикрывал это уютное место со стороны города.

Беседка, выстроенная совсем недавно, все еще казалась неуклюжей. Но совсем рядом лежала плоская глыба, свидетель былых эпох.

Мать и сын пристроились прямо здесь, на устланной двумя широкими покрывалами поверхности громадного камня. Светловолосая незнакомка, с красивой бархатистой кожей и густой россыпью золотистых веснушек на плечах — привлекательная девушка игралась с совсем еще маленьким мальчиком.

Веселые и непринужденные, они веселились, проводя время вместе. Где-то вдали залаяла собака, предвестница очередного прилива. Мир сна начал рушиться на глазах.

— Икя… икя… — улыбнувшись, пролепетал малыш.

— Икя? — звонко рассмеявшись, переспросила девушка.

* * *

— Икя! — открыв глаза, прохрипел Островитянин.

Он вернулся в мир Острова, лишенный звуков, окутанный кромешной тьмой.

Управившись с содержимым очередной банки сала, Он припал губами к горлышку бутылки. Но, вовремя опомнившись, Островитянин отставил бутылку в сторону. Здесь, в Безвременье, запасы иссякали слишком быстро.

Воды теперь осталось лишь чуть более двух литров. Пройдет лишь совсем немного времени после того, как будет выпита последняя капля, и воды Странного моря навсегда накроют Остров. Сейчас Он хорошо это понимал.

* * *

Вновь обойдя кабинет по кругу, Островитянин вернулся в свой угол. Электронный замок был неприступной цитаделью. Что-то блокировало его устройство, и любые попытки казались здесь бессмысленными.

Взяв в руки фонарик, стиснув зубы, Островитянин зажмурился. Здесь, в Безвременье, он все чаще погружался в протяжные раздумья. Но его разум все еще был занят бессмысленным набором мыслей.

Открыв глаза, Он тяжело вздохнул. Заряд батареек, рано или поздно, должен был подойти к концу. Но пока фонарик казался надежным.

Дождавшись, пока пройдет очередная судорога в икрах, Он осторожно поднялся. Вновь включив фонарик, продвигаясь вдоль стен, Островитянин направился в сторону коридора. Там, в потолке, еще в самом Начале, ему довелось увидеть подобие пластиковой вентиляционной решетки.

Подсветив, приглядевшись, Островитянин рассмотрел прикрепленную к потолку табличку. Четкая схема была дополнена пояснениями на одном из романских языков.

Разобравшись с описательными картинками, Он осторожно надломил один из краев решетки. Прошли считанные мгновения — отвалившись, решетка с грохотом свалилась на пол. Не тратя время впустую, Островитянин направил свет фонарик в окутанное черным мраком жерло широкой округлой трубы.

* * *

Бросив взгляд вниз, в кромешный мрак, Островитянин вздохнул. Он прождал еще лишь несколько мгновений, дав себе немного времени на то, чтобы собраться с мыслями. Продвинув сумку вперед, подтянувшись, обитатель Острова пробрался в горизонтально расположенную трубу.

Позади осталась округлая шахта, в три метра глубиной, оборудованная подобием ступенек. «Аварийный выход» — пронеслась в голове мысль. Лишь сейчас он понял смысл сочетания слов, озаглавивших ту схему.

В поперечной трубе было не менее просторно, чем в шахте. Здесь легко мог пролезть взрослый мужчина, крепко сбитый и широкоплечий. Но Островитянину этот путь казался все более и более тяжелым. Все труднее было дышать — казалось, здесь не хватало воздуха. Все более частыми стали судороги — они не давали привыкнуть к тесноте и прохладе этого места.

Но на Остров шла беда, и дороги назад уже не было.

Пропихивая вперед набитую остатками провизии сумку, Островитянин неспешно, ползком, продвигался в сторону тупика.

Еще одна уходящая вверх труба. Включив фонарик, обитатель