Вячеслав Шалыгин - Черный Ангел Страница 3

Бражников покинул мрачный склад-бункер последним, будто капитан тонущего корабля. Отдаленное сходство подкреплялось, с одной стороны, близостью обширной акватории пруда-охладителя, а с другой… лениво колышущейся, как нефтяное пятно, огромной и неестественно круглой лужей перед воротами складской территории. Майор не сразу сообразил, откуда тут вдруг взялось столько пролитой нефти, но зато мгновенно понял, что наступать в эту странную лужу не стоит. Он поравнялся с переминающимися у ворот бойцами и пошарил в кармане. Лучший друг сталкера, да и любого другого ходока в Зону, – болт нашелся сразу. Бражников закинул его почти на середину лужи, с минуту понаблюдал, как над местом падения вздувается и лопается радужный пузырь, а затем поднял тоскливый взгляд к небу, немного просветлевшему под натиском усилившегося ветра. Было неизвестно, зальется ли черная гадость внутрь склада, но планировать дальнейшие действия следовало, исходя из худшего сценария. Впрочем, планировать тут было нечего. Путь отхода оставался один, не считая коллектора – через запасные ворота. Как и прежде, не произнося ни слова, Бражников указал на дальний конец склада.

Причал, слава богу, был свободен от аномалий. Бойцы в темпе спустились на берег, прошли по урезу воды до небольшого, заваленного мусором пляжика и взяли курс на вертушки.

Майор по привычке замкнул колонну, более того, даже немного отстал от группы. Если честно, уходить с пустыми руками ему не хотелось. Понятно, что никакой вины он за собой не чувствовал. Спецназ прилетел максимально быстро, перекрыв все нормативы, и будь здесь обычная заварушка, хотя бы половину «чистильщиков» спасти было реально. Но… в Зоне обычным является как раз все необычное. Успеть на выручку людям, попавшим в аномалию, редко удается, даже будучи от них в сотне метров, а что уж говорить о получасе лета? Так что дело было не в чувстве вины, а в качественном отношении к работе. Формально от Бражникова требовалось выполнить приказ и убраться восвояси, а если миссия невыполнима, то просто убраться, без лишних телодвижений. Но Бражников, как офицер думающий и любознательный, не мог себе позволить такой прямолинейности. Да и не приветствовалась она в отряде специального назначения. Особенно после того, как отряд возглавил бывший военный проводник, а ныне полковник Бибик. Согласно его неофициальному приказу, каждый боец, а уж тем более командир группы, встретившись с новой аномалией, был просто обязан увидеть и запомнить как можно больше. А еще лучше – добыть что-нибудь с нею связанное: артефакт или хотя бы улики, ее характеризующие. Бражников с таким подходом к службе был полностью согласен, но в данном конкретном случае и с артефактами, и с уликами возникла напряженка. Зачерпнуть «нефти» из черного пятна вряд ли реально, а других «вещдоков» майор поблизости не наблюдал.

Первые бойцы уже начали грузиться в вертушки, а Бражников все еще находился на полпути от пруда до вертолетов, поскольку не удержался от соблазна и немного принял вправо, чтобы напоследок еще раз взглянуть на черное пятно. Получилось так, что к воротам склада он шел новой тропинкой, на которой неожиданно обнаружилось еще несколько трупов. На этот раз сомнений не было, бойцы убиты из огнестрельного оружия. Все погибшие неплохо экипированы и вооружены, но, судя по количеству гильз вокруг, погибли в неравном бою довольно быстро. Майор склонился и рассмотрел повнимательнее один труп. На рукаве шеврон группировки «Долг», оружие специальное, ПНВ, изолирующая маска… явно диверсант или разведчик.

Бражников выпрямился и озадаченно потер висок. Тела долговцев лежали так, будто они отстреливались от кого-то, пришедшего со стороны Копачей. То есть военные были у них в тылу. Этот факт окончательно запутывал все следы и покрывал картину произошедшего толстым слоем темной субстанции. Например, такой, какая плескалась в неестественно круглой луже перед воротами склада.

Майор развернулся и потопал по тропе дальше. «Нефтяной разлив» был пока на месте, но, похоже, перестал расти вширь. Бражников еще разок прощупал этот «откат аномалии» болтом, снова пронаблюдал за вздувшимся пузырем и, наконец, сдался. Ни выживших, ни артефактов, ни улик привезти из рейда не светило, одни впечатления.

«Значит, так тому и быть».

Бражников встряхнулся и потрусил к ближайшему «борту».

Добежать ему удалось только до края поляны, где приземлились вертушки. Здесь уже ощущался сильный ветер, поднятый лопастями летающих машин, и поначалу Бражников не обратил на резкий порыв особого внимания. Однако через два шага он был вынужден остановиться, поскольку ветер вдруг усилился настолько, что преодолеть его натиск стало невозможно.

Майор пригнулся и опустил бронестекло шлема. Это помогло немного снизить уровень шума, теперь от жуткого воя не закладывало уши, но и только. Бражников под натиском ветра попятился, запнулся о кочку и уселся прямо в грязь. Попасть в такой ураган на ровном месте ему не доводилось никогда.

«И ведь ни с чего! Тихо ведь было, почти полный штиль, и вдруг на тебе, получи. Опять аномалия? А не перебор? Третий раз на одном квадратном километре в течение одного часа. Что же тут творится-то на самом деле?!»

Паники не было. Майору случалось попадать и не в такие переделки. А вот ощущение беспомощности – ветер буквально вжимал в грязь, не позволяя даже пошевелиться – Бражникову категорически не нравилось. Роль стороннего наблюдателя всегда его тяготила. Пока вроде бы ничего страшного не происходило, и майор мог спокойно пережидать катаклизм, лежа между кочками, словно уж, объевшийся лягушек. Ребята, насколько он мог рассмотреть за тучей поднятых ураганом мокрых листьев и веток, были в порядке. Почти все уже погрузились в вертушки и теперь беспокойно выглядывали, пытаясь высмотреть командира. Но эта неравномерность распределения неприятностей майора и тревожила. Складывалось впечатление, что ураган бушует исключительно над головой у Бражникова, а в каких-то ста метрах к востоку стоит все тот же мертвый штиль.

«Аномалия аномалией… но совесть-то где?»

Майор почувствовал, что настырный ветрище силится поднять добычу и унести по воздуху за тридевять земель, как колдун Черномор. Бражников вцепился в жухлую траву и попытался прижаться к земле еще плотнее. Чтобы окончательно лишить ураган шансов, майор даже пожертвовал чистотой бронестекла и, пригнув голову пониже, буквально ударил лицом (точнее забралом шлема) в грязь. Ветер нехотя отступил. Не сразу, но все-таки ослабил свой безумный натиск, а вскоре и вовсе стих, будто его и не было.

Майор поднял голову, попытался протереть стекло, но только размазал грязь. Пришлось забрало поднять. Сделав это, Бражников понял две вещи: что предчувствия его не обманули и что все произошедшее в этом гиблом местечке было разминкой, самое худшее маячило впереди. Вернее – вокруг.