Михаил Кликин - Один Страница 3

– Я с Олей, – пискнула, выбираясь из глубокого низкого кресла, Таня. – Помогу донести.

На серенькую Таню всем было плевать, она в нашу компанию затесалась, можно сказать, случайно. Таня была Олиной подружкой. Вот Оля-то, которая и сама не вполне еще освоилась в нашем коллективе, ее с собой и притащила, предварительно, конечно, спросив дозволения у именинника. Димка не возражал. Димке Оля шибко нравилась, и ему все равно было, кого там она с собой прихватит, – да хоть черта! – лишь бы сама пришла…

Пива девчонки не принесли. Они вернулись через минуту, здорово чем-то напуганные.

– Там какой-то пьяный придурок топчется, – сказала Оля, падая на диван рядом с Димкой. – Прямо перед дверью. Полный неадекват. Рожа разбитая, грудь в блевотине – фу! Услышал, как мы замок отпираем, и ломанулся. Хорошо, что дверь наружу открывается, иначе бы сюда ввалился.

Димка убавил громкость звуковой системы. Предположил:

– Это Серега, наверное. Сосед. Он свою самогонку бичам разным продает, ну и сам, случается, злоупотребляет. У него жена такая же была, но лет пять тому назад сгорела в постели. Окурок, что ли, не потушила.

– Мы мимо него не пойдем, – заявила Оля. – Хотите, сами разбирайтесь…

Разбираться не пришлось, хотя Димка уже было направился к выходу. Но по пути он завернул в ванную комнату и обнаружил там ящик пива и целую коробку чипсов.

Вот этот ящик, я так думаю, спас нам всем жизнь.

Димка Забелин. Я познакомился с ним в универе, точнее сказать в университетской общаге. Он был старше меня на три года, его группа писала дипломы, но сам он давно завязал с учебой по ему одному известным причинам. История с его отчислением была мутная: то ли он подрался с деканом в туалете, то ли наговорил пошлых гадостей о жене ректора, то ли так напугал учебным автоматом начальника военной кафедры, что тот обмочился, – всякие слухи ходили. Другой на его месте давно бы топтал плац сапогами, но только не Димка. Он откосил от армии «по дурке» и, охмурив дочку коменданта общежития, остался проживать в ставшей ему родной общаге. Огромную свою квартиру, что досталась ему от уехавших за границу родителей, он сдавал трем молодым семьям и имел с этого неплохой, по студенческим понятиям, доход.

Мы с Димкой сдружились сразу же, в самую первую встречу. Он тогда зашел в нашу комнату, намереваясь «построить» живущих со мной первокурсников. Он и меня за «первака» принял, велел выходить с тумбочкой в коридор. Я посмеялся. Он ударил меня в грудь – «дал в торец». Я ответил коротким хуком в челюсть, несильным, но точным.

– Боксер? – спросил Димка, очухавшись.

– Не, – ответил я, ничуть на него не сердясь; я был хорошо знаком с правилами студенческого общежития. – Деревенское карате.

– Имя?

– Брюс, – сказал я.

– Понятно… А я Демон.

Он всегда представлялся Демоном – с ударением на первый слог. Димка любил ужастики, увлекался всякой мистикой, читал Ла Вэя, Ницше и Кастанеду. Он носил в ухе серьгу, а на плече у него была наколка – классическая иллюстрация к «Демону» Лермонтова.

Через три года именно Димка зазвал меня работать в маленькую фирмочку с в меру амбициозным названием «Проект Миллениум». В середине девяностых контора эта занимались пиратской локализацией игр по заказу анонимных издателей. Потом, когда на рынок компьютерных игр пришли серьезные люди, фирма взялась клепать сайты. Дело поначалу было очень выгодное, заказчик в интернет-технологиях не смыслил и только хлопал ушами, когда ему вешали на них лапшу, да лазал в пузатый кошелек. Но со временем доходы стали падать, а запросы клиентов расти. И «Проект Миллениум», в очередной раз поменяв директора, занялся разработкой приложений для входящих в моду социальных сетей.

Димка к тому времени уже превратился в солидного человека; он ездил на старенькой шестой «Мазде», носил золотую цепочку на волосатой груди, был счастливо разведен и обитал в своей четырехкомнатной квартире. Общажных привычек он, впрочем, не утратил: все так же вешал носки на батарею, пил пиво «из горла́» и трескал щедро залитые кетчупом макароны с тушенкой прямо из сковороды.

С мистикой и чтением Ла Вэя Димка завязал после нескольких странных и весьма неприятных для него случаев, но фильмы ужасов он любил больше прежнего. И теперь это было не единственное его увлечение. Откосивший от армии Димка вдруг увлекся военной темой: он часами просиживал на тематических форумах, обсуждая достоинства «М-16» и недостатки нашего «калаша», рассуждая о баллистических возможностях «Осы» и яростно – до швыряния клавиатуры в монитор – воюя с противниками пистолетного «лигалайза».

Если бы не Димка, мы, возможно, выжили бы все.

Фильм про зомби неожиданно меня увлек. И даже комментарии Димки перестали меня раздражать. Так что кино досматривали мы вдвоем. Более того – когда оно кончилось, мы еще полчаса, наверное, сидели перед светящимся экраном, потягивая пивко и обсуждая увиденное. Я, впрочем, мало что мог сказать. А вот Димка трещал без умолку: и про режиссера рассказал, и про актеров, и про правильные спецэффекты, которые сейчас делать разучились, заменяя компьютерной графикой.

– А пойдем, – предложил он, когда наши бутылки опустели, – я тебе трейлер нового фильма покажу. Тот же чудак режиссером. Он дедушка уже, а все про покойников снимает. Хотя, наверное, ему эта тема с каждым годом все ближе и ближе. – Димка хохотнул.

Мы зашли на кухню, где Оля и Таня варили в кастрюльке пельмени. Димка показал, где хранит лавровый лист и перец, и вытащил из холодильника две бутылки пива из тех, что нашлись в ванной комнате.

– А Катюха моя где? – спросил я, демонстрируя девчонкам, как можно открывать пивную бутылку глазом – бутылка шипела, но не поддавалась (шипел-то на самом деле я).

– А они курить вроде бы пошли, – сказала Таня, тихо смеясь в ладонь. – На балкон…

Димка был правильный холостяк – его главный компьютер с Интернетом стоял в спальной комнате. Вот туда-то мы и направились, посасывая холодное пиво и думая о горячих пельменях с чесночком и майонезом. Девчонки обещали без нас за стол не садиться, они резали хлеб и крошили в салат помидоры.

– А Оля хорошо смотрится на моей кухне, – как бы между прочим заметил Димка.

Он первый вошел в комнату. И встал столбом на пороге, растерявшись. Спохватился, сориентировался в ситуации, попятился, оттесняя меня, пытаясь собой заслонить обзор.

Но я был немного выше Димки, и я уже все успел увидеть.

Шторы на окнах спальной комнаты были задернуты. Неярко горел торшер. На широченной кровати, на сбитом, не самом свежем белье, раздвинув ноги, лежала моя Катя. Перед ней стоял Минтай со спущенными штанами и голой задницей.