Андрей Круз - Я еду домой! Страница 3

С противоположной стороны тянулись поля, владельцы которых и закупали нашу сетку. Вода здесь в дефиците, а сетка помогает её экономить. Найти бы ещё средство, которое помогло экономить им пестициды… По слухам, ничего из того, что было выращено здесь, в рот и брать нельзя было: сплошная химия. Но я над этим слишком не задумывался, полагая, что от судьбы не сбежишь, а лишь избегал покупать полуфабрикаты.

Закрыв всё же ворота, я сел на мотоцикл и рванул с места, чуть приподняв его на дыбы. Одна радость от пребывания здесь — мотоциклетный сезон круглый год, и есть где погонять на «эндуре», потому как вся пустыня в моём распоряжении. Разумеется, когда жена приезжала, приходилось брать машину в прокат, но пока в гараже лишь мотоцикл с велосипедом место занимают.

Вчера утром около часа проболтал по телефону с женой, потом весь день настроение было почти убитым. Услышал её голос — она ещё поплакала, дала с мальчиками поговорить… Тяжело столько времени без них, на стену уже лезу. Пусть они здесь летом были, а жена ещё и позже прилетала, но тоска ужасная. Мальчишки там без меня растут, а я, понимаешь, сетку дренажную местным фермерам продаю. А что делать? По-другому продавать не получилось.

Сегодня настроение хоть немного поправилось, да и день ожидался хлопотный. Большой заказ нам подкинули, который с трудом разруливался с производством — надо было что-то решать. Вот я и выехал сегодня пораньше. Солнце только поднималось, светя мне прямо в глаза, пока я выруливал по Колорадо авеню к Уильямс, которая вела к мосту, перекинувшемуся через шоссе. Было ветрено, по серому асфальту дороги несло песок, которого тут было от края и до края. К вечеру ветер может совершенно разгуляться, и начнётся настоящая песчаная буря — мерзкое явление, если честно. Потянет как из печки с севера, из пустыни Мохаве и одноимённого округа, понесёт песок и пыль, закроет небо, потемнеет… гадко.

Когда я уже почти заехал на мост, прямо за спиной у меня взвыла сирена. Я притормозил, полагая, что кому-то вздумалось остановить меня, но оказалось, что ошибся. Мимо пронёсся на большой скорости чёрно-белый полицейский «хаммер» второй модели — и на таких здесь катается полиция. Неслись они энергично, меня даже волной воздуха качнуло, мигали разноцветными «люстрами». Перед оросительным каналом в глубоком крене полицейская машина свернула налево, на Тир-Дроп-роуд, в сторону трейлерного парка. Опять там что-то случилось — кто-то кого-то пристрелил или зарезал. На кражи и прочее подобное полиция туда не катается — их просто не зовут. Или пьяная драка между соседями, или что-то в таком духе. Эти драки обычно плавно перетекают в поножовщину.

Редкий мексиканец в трейлер-парке не носит ножа, а живущие в Сан-Луисе холодному оружию предпочитают автоматы Калашникова, которых в виде китайских, румынских и польских клонов осело в этих краях немало. А мексиканские банды сделали из нашего «калаша» настоящий фетиш — для них он символ революции и борьбы с той самой Америкой, в которую они переселились. Хотя никакого противоречия для них в этом нет. В своё время США эту землю отобрали у Мексики, а теперь мексиканцы считают своё переселение в эти края лишь восстановлением исторической справедливости, к чему их, кстати, весьма активно подталкивает мексиканское правительство. Реконкиста идёт полным ходом, и идеи об отделении от США с организацией государства Ацтлан носятся в воздухе. Впрочем, всерьёз их никто не воспринимает.

Я проскочил поворот к трейлер-парку, прокатил мимо высаженных стройными рядами апельсиновых деревьев, как раз и дававших работу его обитателям, выехал на Лос-Анджелес авеню — широкую и пыльную улицу, тянущуюся между сетчатыми заборами с выросшими вдоль них сухими кустами. Заборы огораживали территории складов, крошечных фабрик по упаковке цитрусовых, склада стройматериалов Тиллмана, фабрички по разливу пальмового масла и прочей подобной дряни, на которой в дешёвых закусочных поджаривают начинку для бургеров, склад сельскохозяйственных химикатов компании «Гован», с которого их раскупали все окрестные фермеры, и так далее. Даже крошечная нефтебаза была, чуток поодаль. Ветер нёс по улице пыль, шары перекати-поля, рваную обёрточную бумагу, какой-то мусор — в общем, выглядело всё достаточно уныло. Сыпануло мелким песком, так что я вынужден был щиток шлема немного опустить. За Лос-Анджелес авеню раскинулся песчаный пустырь, за которым уже выстроились ряды обшитых сайдингом домов местных обитателей.

Я проскочил до самого конца улицы, где привольно раскинулись ещё три трейлер-парка, один из которых носил гордое название «Наконечник стрелы», а второй именовался, как здесь часто бывает, в честь одного из «отцов-основателей», в глубоком крене, покуражившись, свернул влево и оказался у решётчатого забора с воротами, за которыми стоял наш офис-трейлер. Всё, приехал. Остановился перед воротами, огляделся. Я вообще имею привычку в этом месте всегда оглядываться, поскольку здесь соседство не слишком вдохновляющее.

И опять оказался прав. Среди трейлеров стояли фургон «скорой помощи» и две полицейские машины — ещё один «хаммер» и «Краун Виктория». И тут что-то случилось.

Из фургона появился Джефф — бывший инструктор с полигона национальной гвардии, теперь работающий частным охранником. По ночам он дежурил у нас в офисе, охраняя склад — не только наш, а целый квартал складов, но базировался у нас. И им удобно — Джеффа и его сменщиков я имею в виду, — да и нам тоже хорошо. Забраться сюда пытались не раз, хотя совершенно ничего ценного для себя обитатели трейлеров найти бы не могли. На кой чёрт им мотки тёмно-зелёной полимерной сетки? Разве что украсть компьютер с телефоном из самого офиса.

Джефф отпер ворота и закрыл их за мной, когда я заехал на территорию. На нём была полувоенная серая форма, которую носили все в их агентстве, на поясе висела кобура с пистолетом — старым добрым «Кольтом 1911» «правительственной модели». В этом Джефф был консерватором, потому что все остальные его коллеги из охранного агентства ходили с новомодными «глоками». С другой стороны на поясе висели деревянная дубинка и наручники.

— Доброе утро, сэр! — поприветствовал он меня.

Он вообще всегда обращался ко мне «сэр», хоть меня это несколько напрягало. Хотя здесь так принято, это с непривычки я так реагирую.

— Доброе утро, Джефф, — кивнул я в ответ, стаскивая с головы шлем и рывком расстёгивая «молнию» нейлоновой куртки. — Что там за шум?

Я ткнул пальцем в сторону трейлеров, затем начал стаскивать перчатки.

— Не знаю, сэр, — пожал он плечами. — Но шум там ночью был изрядный. Чёртовы «спики»[2] орали до самого утра, а потом понаехало полиции. Сейчас половина из них уже уехала обратно.