Александр Лидин - Звездный легион Страница 3

Столкновения было не избежать…

Скрежет раздираемого металла заглушил щелчки микровзрывов, высвобождающих кабину пилота: защитные системы истребителя не подвели. Нет, он не услышал звуков – он почувствовал всем телом, как рвется сверхпрочный металл, как лопается броня, разлетаются на миллионы кусочков кварцевые стекла…

– Меня подбили…

Успел ли он отправить ментальное послание командиру? Вновь застонал металл. А потом сила направленного взрыва вырвала спасательную капсулу – кабину истребителя – и швырнула ее к звездам. С треском лопнули фиксаторы. По лицевой панели шлема побежала паутина трещин… Аварийное устройство тут же плеснуло на щиток жидким полимером. Шлем был спасен, но Илэр почти «ослеп».

Вот и все… Конец.

Паника нахлынула ледяной волной, но он тут же отогнал ее. Какая чушь! Он еще жив, а значит – должен бороться.

– Говорит три-пятнадцать. Меня сбили. Нуждаюсь в помощи…

Тишина.

Интересно, что с блоком питания? Илэр напрягся и попытался повернуть голову, но не смог даже пошевелиться – погнутые прутья системы безопасности поймали его в стальной капкан. Хорошо, попробуем связаться с бортовым компьютером. Его должно катапультировать вместе с креслом пилота…

Никакого ответа.

«Ладно. Попробуем по-другому».

Потянувшись, Илэр попытался добраться до джойстика. Спасательная капсула в некотором смысле напоминала ракету с реактивными двигателями… Но вместо гладкой пластиковой поверхности джойстика кончики пальцев ощутили лишь неровный, искореженный кусок металла, который почему-то захотелось назвать «огрызком».

Он не может самостоятельно двигаться!

Чувствуя новый прилив паники, Илэр начал перебирать частоты:

– Говорит три-пятнадцать. Меня сбили. Нуждаюсь в помощи…

Эфир молчал.

– Говорит три-… – Илэр не закончил фразу.

В крошечном «окошке» на щитке шлема, куда каким-то чудом не попала пена – сбоку, на периферии обзора – что-то мелькнуло; он до предела скосил взгляд, чувствуя дикую боль в глазных яблоках…

Авианосец.

Нет! Так не бывает!

Илэр застонал от отчаяния. Огромный корабль казался пятнышком размером с рисовое зернышко, и с каждым мгновением становился все меньше и меньше.

– На помощь! – взвыл Илэр. Он слишком хорошо представлял, какая смерть его ждет. Кто не слышал о «космических странниках» – мертвых астронавтах, дрейфующих в открытом космосе? Бездарно погибнуть из-за неисправности одной из автоматических систем… Уж лучше в один миг сгореть в огне луча вражеского лазера или разлететься по космосу кровавыми кусками после взрыва вакуумной бомбы! А висеть в пустоте и ждать, когда иссякнет запас кислорода и до последней секунды надеясь, что тебя подберут…

Авианосец становился все меньше и меньше, постепенно превращаясь в крошечную звездочку.

– СОС!.. СОС!.. Это три-пятнадцать!.. Меня кто-нибудь слышит?!

Тишина. Мертвая, как межзвездный вакуум.

Глава первая

На задворках Альянса

Надо быть умной обезьяной.

Драго Шиляку не повезло еще до рождения. Если разобраться, то даже до зачатия.

Его отец – Счастливчик Шиляк – попал в нейтропоток. Уровень радиации оказался слишком низким, и Счастливчик не придал значения происшествию. Каждый шахтер рано или поздно схлопочет свою дозу, они за это и получают безумно щедрую плату на копях Тау. В основном не деньгами, деньги выплачивали лишь немногочисленным вольнонаемным, – но их собственными никчемными жизнями.

Однако если бы Счастливчик Шиляк знал, что в ночь после той смены ему предстоит зачать Драго, и что его гены, прожаренные нейтронами, сыграют с его отпрыском злую шутку, то…

То, наверное, все равно бы выпил свои законные два литра дешевого и крепкого красного вина, – всем шахтерам известно, как хорошо оно вымывает радиацию из организма. Выпил бы и потащил бы супругу в койку. Шиляк был фаталистом.

Через три месяца вместо положенных девяти супруга Счастливчика родила абсолютно здорового младенца мужского пола, которого ни один врач не признал бы недоношенным. Он и уродом не выглядел, по крайней мере внешне. Хотя и красавцем назвать трудно: низкий лоб, непропорциональные, слишком длинные руки.

«Руки загребущие» – пошутил один из приятелей Шиляка, за что тут же получил в глаз от счастливого папаши. Слова оказались пророческими…

Однако служители способностями пророков не обладали, и датой зачатия не поинтересовались, – признали младенца «жизнеспособным» и поставили идентификационное клеймо.

В возрасте пяти лет Драго можно было дать все двенадцать. Он одиноко слонялся по шахтерскому поселку, по скопищу грязных серых построек из сланцевых плит, затерявшемуся посреди серой равнины. Парень не боялся ни служителей – военизированных полицейских, следящих за порядком в поселке, – ни многочисленных банд, состоящих из агрессивных подростков, которые, давая взятки представителям власти, безраздельно правили на улицах Тау-54. Не боялся даже диких койотов – потомков земных собак, стаями бродивших вокруг поселка и по ночам совершавших набеги на окраинные улочки.

Драго воровал все, что плохо лежит. Он вступал в схватку, даже если противник был сильнее, и никогда не отступал. Его упорству и жестокости можно было только подивиться… Но соседей такие качества не удивляли – население поселка состояло большей частью из пожизненно приговоренных каторжан, которых свозили на Тау со всех концов Альянса. Вернее, лишь с его планет, населенных людьми.

Люди оказались менее восприимчивы к нейтроизлучению. Уэны старались не заниматься вредными производствами: даже от малой доли «нейтро» они на несколько лет впадали в кому… Но Альянсу был нужен нейтрит. Поэтому вместо того, чтобы уничтожать людей-преступников, их отправляли на бесплодные равнины Тау, где им волей-неволей приходилось трудиться на благо Альянса, получая взамен пищу, – и так до конца жизни.

Однако Драго Шиляк, несомненно, выделялся из общей массы.

Когда парню стукнуло двенадцать, его попытался подчинить себе главарь шайки, заправлявшей ночной жизнью той улицы, где жил Драго. Драка переросла в настоящий поединок. В финале Драго убил противника, разорвав зубами ему сонную артерию, после чего служители доставили парня в местное Отделение Порядка.

Драго сидел в участке и угрюмо взирал на своих обидчиков. Его огромные пальцы то и дело сжимались и разжимались, словно он собирался вцепиться кому-то в горло. Глубоко посаженные глаза метали молнии. Из уголка рта на воротник протянулась полоска кровавой слюны.

Согласно закону, отцу пришлось выкупить Драго. Впрочем, служители не имели особых претензий к убийце, и сумма выкупа оказалась невелика. По сути, он сделал благое дело, избавив поселок от отъявленного подонка. Однако Драго нарушил еще один закон. Вопреки неписанному кодексу улиц, он не стал предводителем банды. Но отнюдь не потому, что хотел идти работать в шахту…

Так он и заявил отцу в ходе серьезного разговора, состоявшегося на следующий день. Не хочет, дескать, ползать в темноте и царапать ногтями камни. Не хочет, как папаша, всю жизнь барахтаться в грязи, вкалывая за гроши, чтобы кто-то набивал брюхо за его, Драго, счет… Выражался он проще, красноречием юноша не блистал, но смысл прощальной речи Шиляка-младшего был именно таков.

Не слушая ни уговоров отца, ни причитаний матери, Драго собрал вещи и ушел из дома.

Он поселился на краю поселка в одной из брошенных хижин, которые пустовали еще с Недели Смуты. Его никто не беспокоил, ему никто не был нужен. Жил он, промышляя мелким воровством. Несколько раз попадался. И всякий раз, отсидев за мелкую кражу суток десять, оказывался на свободе: инспектор служителей проверял идентификационную татуировку, и выяснялось, что Драго еще слишком молод.

Тау считалась «дном» Альянса – ниже падать уже некуда.

Ссылка? Но любое другое место покажется осужденному на ссылку преступнику с Тау курортом… А держать его взаперти, кормить и поить за счет правительства было бы еще глупее, чем оставлять на свободе. Конечно, существовали принудительные работы, но согласно гуманным законам уэнов «ни одно существо, не достигшее совершеннолетия, не может быть отправлено на принудительные работы или иным способом наказано за свой проступок». Совершеннолетие наступало в двадцать один год, и до этого срока Драго мог чувствовать себя в полной безопасности. Власти планеты-тюрьмы много раз взывали к уэнам, пытаясь уговорить их внести в местные законы некоторые коррективы, но инопланетяне и слушать не желали. Их сила опиралась на власть. По меркам людей, они были консерваторами, каких поискать. Принятое однажды решение, даже если оно было в корне неправильно, никогда не пересматривалось. Единственная уступка, на которую пошли уэны, – система штрафов. Однако теперь Драго жил один. Он отказался от своих родителей и, следовательно, его все это не касалось.