Сергей Мусаниф - Шанс для неудачников. Том 2 Страница 30

— Просто скажи мне, где это находится.

Холден пожал плечами и начал диктовать координаты. Они совпадали с координатами того загадочного сектора неисследованного космоса, куда готовил поход генерал Визерс. Перед самым началом войны на космической станции «Гамма-74-К» он предлагал мне войти в состав планирующейся экспедиции.

Я как раз обдумывал это предложение, когда Феникс вбросил дерьмо в вентилятор, и нам всем стало не до того.

Зона, где пропадают корабли. Три звездные системы, четырнадцать планет. Больше генерал Визерс ничего не знал, но чутье все-таки не подвело старого лиса.

Не знаю, погубил он нас всех или спас, но если бы генерала не существовало, история населяющих галактику разумных рас пошла бы по совсем другому пути.

— Что там можно найти?

— Звездную систему Предтеч, — сказал Холден. — Наши города, наши заводы, наши музеи, наши памятники, нашу историю. Все то, что позволило нам стать такими, какими мы стали. Это своего рода заповедник, который мы хранили от вторжения извне. Но если ты все еще думаешь о поисках супероружия, которое остановит вторжение ящеров, так его там нет. Я гарантирую это.

Визерс говорил, что все посланные в эту зону корабли пропадали, не выходя на связь. Теперь для меня в этом не было ничего удивительного, вполне может быть так, что границы области защищала целая бригада Разрушителей.

А может быть, и что-то еще, неподвластное гиперпространственному шторму, продолжает защищать их и по сей день.

Вряд ли я сейчас смогу это выяснить. В нынешних обстоятельствах мне туда никак не попасть, да и шансы на то, что имперское командование мне поверит и снарядит туда экспедицию, исчезающе малы.

— Сколько тебе осталось?

— Месяц, два. Может быть, полгода. Все зависит от моей активности и того, сколько времени я дам самому Риттеру. Чем дольше он тут будет главным, тем больше я протяну. А потом мы оба уйдем в небытие.

— А если ты уйдешь сейчас?

— Риттеру это не поможет.

— И ничего нельзя сделать?

— Нет, — сказал Холден. — Знаешь сказку о Талосе, последнем из людей медного века? По его единственной жиле, проходившей от головы до лодыжки, тек божественный ихор, а снизу эту жилу затыкал бронзовый гвоздь. Когда гвоздь вытащили, ихор вытек, и Талос умер. Мой гвоздь вытащили, Алекс. Вытащили и выбросили, ихор вытекает на землю, он уже почти закончился. Ничего нельзя сделать.

Прелестно. Людей он сравнивает то с крысами, то с термитами, а сам он, значит, последний из людей медного века с божественным ихором, струящимся по его жилам.

Но в эрудиции этой сволочи не откажешь. Большинство моих нынешних современников понятия не имеют ни о Талосе, ни о медном веке, ни о крысиных волках.

Другое поколение.

— И что ты теперь намерен делать? — спросил я.

— Ничего, — сказал Холден. — Если Риттер хочет что-то напоследок сделать, пусть сделает. А я останусь в роли наблюдателя.

— Но тогда зачем ты мне все это рассказал? Я думал, под конец истории ты попытаешься втравить меня в очередную авантюру во имя всеобщего блага и спасения, или что там в таких случаях принято говорить для правильного мотивирования.

— Успокойся, мне ничего от тебя не надо.

— Приятное исключение, — констатировал я. — В кои-то веки хоть кому-то от меня ничего не надо. Но тогда зачем?

— Зачем что?

— Зачем ты поведал мне эту грустную историю?

— Ты же хотел знать, что к чему.

— Я хотел, но тебе-то какой смысл? Я не верю в то, что на старости лет ты внезапно стал альтруистом.

— На самом деле, ты задал совсем не тот вопрос, который собирался задать.

— Ты еще и телепат? И о чем же я хотел спросить?

— Это не телепатия, а элементарное знание человеческой природы, — сказал он. — Ты должен был спросить, не почему я тебе это рассказал. Ты должен был поинтересоваться, почему я это рассказал именно тебе.

И он снова был прав.

Я еще не задал ему ни одного вопроса о своей роли в этой истории, а ведь в том, что я в этой истории замешан, я не сомневался. Многое происходило вокруг моей скромной персоны, слишком многое, чтобы считать это обычным совпадением.

То есть все это, конечно, можно было бы считать совпадением, если бы не одно но.

Белиз, двадцать первый век.

Именно там я в первый раз повстречал Холдена, и теперь он то и дело попадается на моем жизненном пути.

Я все время хотел его об этом спросить, но не решался, опасаясь, что мне не слишком понравится ответ. И вот теперь он сам об этом заговорил.

— Валяй, — сказал я. — Я готов услышать правду.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Не думаю, что готов. К тому же наступила ночь, и Шахерезада прекратила дозволенные речи.

— Сейчас даже не вечер.

— Но сюда идет энсин Бигс с последними новостями, — сказал Холден. — Пожалуй, я оставлю с вами полковника Риттера, а ты пока выключи устройство, которое я собрал. Позже еще поговорим.

По лицу моего странного собеседника пробежала судорога, и вот уже передо мной сидел Джек Риттер, с растерянным видом пытающийся сообразить, где он находится и что произошло во время его последнего провала памяти.

Холден нашел чертовски удобный способ всегда оставлять за собой последнее слово.

— Я давно здесь? — поинтересовался Джек. — Пропустил что-нибудь интересное?

— Если мне не наврали, то самое интересное начнется именно сейчас, — сказал я.

— Тогда я вовремя.

Подтверждая, что мне не наврали, юный энсин Бигс принялся сотрясать мою дверь настойчивым стуком.

ГЛАВА 7

В кабинете посла помимо самого Брэдшоу и примкнувшего к нему Реннера меня ждал местный житель, который не только принес последние известия, но и сам оказался главной новостью этого часа.

— Это Джелал ад-Дин, глава сил планетарной обороны Леванта, — представил его посол Брэдшоу. На вид Джелалу было лет сорок, смуглый, жилистый, невысокого роста, с аккуратно подстриженной бородкой, он носил гражданский костюм, и в нем трудно было заподозрить высокопоставленного военного. Зато родственника нынешнего калифа в нем можно было заподозрить запросто — в его лице угадывались некоторые черты лица Асада. И взгляд очень похож. — Племянник Керима. У него к нам какое-то предложение, но он согласен на разговор только в вашем присутствии.

— Разумно.

Рукопожатие у Джелала было сухим и крепким.

— После выпуска новостей дядя просто рассвирепел и едва не отдал приказ о вооруженном захвате посольства. Нам пока удается его сдерживать, но я не гарантирую, что это надолго.

— И в чем суть вашего предложения? — поинтересовался я.

Реакция Керима была весьма предсказуема и большой новостью не являлась.

— Вы хорошо фехтуете? — спросил Джелал.

— Э… что?

— Фехтование, — сказал Джелал. — Это архаичное искусство, но в дворянских семьях мальчиков обучают ему с самого детства. Считается, что оно укрепляет дух юных воинов. Не говоря уже о том, что это бесспорно укрепляет их тела.

— Я проходил стажировку в подразделении «Черных драконов», — сказал я. — Безусловно, я могу за себя постоять в ближнем бою, но это сильно зависит от того, о каком оружии идет речь.

— О сабле, — сказал Джелал. — Это такой слегка изогнутый меч.

— Не сомневаюсь, что если мне дадут пару уроков, я с этим справлюсь, — сказал я. — Но зачем?

— Мне это уже не нравится, — сообщил Реннер.

— Существует исторический прецедент, — сказал Джелал. — Около семисот лет назад калиф умер, не назвав наследника, и на трон претендовали сразу двое. За каждым стояли определенные силы, у каждого были свои сторонники, и они никак не могли договориться. Тогда они решили доверить судьбу трона выбору Аллаха и вышли на поединок. Калифом стал победитель.

— Проигравший, я полагаю, к Аллаху и отправился.

— Верно, — подтвердил Джелал. — Но этот поединок позволил избежать гражданской войны, которая была бы неминуема, если бы стороны не договорились.

— Теперь это не нравится мне еще больше, — сказал Реннер. — То, чего мы пытаемся избежать, гораздо хуже, чем просто гражданская война, и я не стал бы доверять такое дело случаю.

— Воле Аллаха, — поправил его Джелал. — Амаль, если вы хорошо фехтуете, это стало бы самым простым решением нашей проблемы.

— Он плохо фехтует, — сказал Реннер.

— Я научусь, — пообещал я.

Посол Брэдшоу неодобрительно поиграл складками на лбу.

— Я читал об этом случае, но считал, что это архаизм. Не могу поверить, что в наше время сложные политические вопросы можно решить таким образом, — сказал он. — И вы всерьез считаете, что, если Амаль бросит Кериму вызов, тот его примет?

— Керим сейчас в ярости и склонен принимать необдуманные решения, — сказал Джелал. — Он бы натворил уже кучу глупостей, если бы мы, и я в том числе, его не отговорили. На этот раз мы не станем его отговаривать.