Вячеслав Шалыгин - Свинцовый шквал Страница 30

– Может, обойдемся без героизма? – сержант поморщился. – Хотя бы в этот раз.

– Не обойдемся, – Леший указал на лишний «Щит». – Копейкину на спину повесь.

– Мечтал в детстве стать черепашкой ниндзя? – обращаясь к репортеру, спросил Гелашвили и усмехнулся.

– Это кто?

– Потерянное вы поколение, – сержант вздохнул. – Бери «Щит» в руку, а этот на манер рюкзака повесь… вот так. Годится.

– Все, мужчины, погнали! – Леший буквально вытолкал товарищей из комнаты с бойницами на втором этаже в нижнюю прихожую. – Каждая секунда на счету! Прикрываю пять минут, больше не смогу. Время пошло!

Гелашвили кивнул сталкеру и рывком распахнул дверь.

– За мной, бегом марш! – скомандовал Галимов, подталкивая к проему Копейкина.

– За вами… – репортер прижался к косяку. – Ну, так вы первым тогда!

– Зануда, – Щука усмехнулся, поднял «Щит» и выскочил наружу.

Как башню покинул сержант, Леший уже не видел, он снова пулей взлетел по лестнице на крышу маяка, быстро осмотрелся и занял позицию точно посередине площадки, на том месте, где когда-то стоял прожектор. Здесь его не видели ни морботы, ни андроиды.

Леший сосредоточился, включил на полную мощность концентраторы и сформировал между ладонями шаровую молнию. Первый сгусток аномальной энергии вышел нестабильным и далеко не полетел, позорно плюхнулся вниз в каких-то десяти метрах от башни. Плюс заключался лишь в том, что упала «шаровуха» там, где предположительно находились морботы.

Леший повторил попытку. На этот раз энергоснаряд получился на загляденье и полетел туда, куда прицелился сталкер – в сторону ботов-андроидов. Успех воодушевил Лешего, и он сместился к восточной стене, чтобы открыть уже прицельный огонь из своей импровизированной энергетической пушки. Сместился, как выяснилось, вовремя.

Военные и Копейкин как раз вывернули из-за угла полуразрушенной пристройки к маяку и очутились у ботов на виду. Машины тут же взяли людей на прицел и открыли интенсивный огонь. У Лешего на миг перехватило дыхание. Удержат – не удержат? Одно дело короткий одиночный выстрел, и другое – шквал лазерного огня.

«Щиты» выдержали натиск. Все-таки имелось в них что-то особенное, какая-то изюминка. Быть может, эти штуковины стали теми самыми первыми ласточками, которых так долго ждали обитатели Зоны и все заинтересованные лица на Большой земле – тем самым синтезом человеческих и Узловых технологий, над которым бились тысячи ученых в лабораториях приграничья Зоны Смерти и в отдаленных научных центрах. Если так, то Леший мог гордиться, ведь он тоже приложил руку к этому достижению современной науки – сколько он перетаскал биомехов, скоргов и артефактов за Барьеры. Не счесть! И вот сейчас он по праву мог воспользоваться результатом своих трудов. Впрочем, не сейчас. Чуть позже.

Леший сформировал подряд четыре «шаровухи» и запустил ими в ботов. Все снаряды попали в цель, а один, взорвавшись, даже раскидал в стороны сразу троих чугунков. Но на большее Лешего не хватило. Ладони горели, а по телу разлилась слабость. Леший понял, в чем его ошибка. Он не учел, что после ранения общий тонус организма снизился и десяток «шаровух» подряд на самом деле ему не по силам. Требовалась передышка.

Леший активировал армган и перешел на разговор с ботами на равных. Лазерник против лазерников. Сталкеру удалось поджечь еще одну машину, а затем ему пришлось воспользоваться «Щитом». Маневрировать на крохотном пятачке крыши маяка было просто негде, поэтому другого способа укрыться от огня ботов у Лешего не нашлось.

«Щит» действительно исправно держал удары, но Леший все равно попятился. Его беспокоило внезапное прекращение огня со стороны скалистой бухты. Одно из двух: либо морботы отошли, либо проникли внутрь маяка и теперь поднимаются по лестнице. Леший осторожно заглянул в люк. За грохотом взрывов сталкер не слышал шагов или шороха одежды, но света внутри башни хватало, и тени или контуры поднимающихся бойцов сталкер мог бы разглядеть без проблем. Однако никаких теней в просвете лестницы не мелькало. Получалось, что морботы все-таки отступили. Почему?

Леший резко выпрямился и бросил взгляд сначала в сторону Толстой Луды, а затем в сторону «жестянки». Да вот почему! Пауки на острове снова собирались плюнуть залпом энергоснарядов, а из зарослей на прямую наводку выехали несколько бронезавров.

Леший проводил взглядом троицу товарищей – слава богу, они успели уйти из опасной зоны и теперь находились вне досягаемости как для оружия десятка уцелевших ботов, так и для подоспевших на помощь противнику бронезавров – и прыгнул в люк…

Ровно в ту же секунду пауки и бронезавры дали дружный залп…

Башня рушилась медленно и красиво, огромные обломки, кирпичный дождь и враждебные вихри бетонной крошки сначала поднялись вверх, а затем с оглушительным грохотом и треском начали разлетаться в стороны или просто оседать. И Леший очутился в эпицентре этого безобразия!

«Что ж за день сегодня?! – мелькнула мысль. – Сначала подставили, потом ранили, теперь живьем хоронят! Ненавижу башни!»

Леший почти кувырком скатился по проседающей и складывающейся, как гармошка, лестнице и рыбкой нырнул в ближайший просвет. Им оказался не дверной проем, а та самая трещина в стене, которую до прибытия бронезавров безуспешно пытались расширить пауки. Теперь трещина превратилась в огромный разлом, а вскоре и вовсе исчезла. Вместе со всеми рухнувшими стенами маяка.

Леший попытался кувыркнуться, но получил по хребту тяжелым каменным обломком и шлепнулся животом на острые скалы. Хорошо, что ему удалось удержать в судорожно сжатом кулаке ремешок «Щита». Сейчас вещица из странного «пластика» послужила Лешему в качестве смягчившей удар подстилки. А секундой позже она стала еще и доской, вроде сноуборда, на которой сталкер благополучно съехал по камням вниз, к отделяющей воду от скал узкой полосе «жестянки».

Очутившись внизу, Леший проворно вскочил на ноги и осмотрелся. На этой позиции его могли видеть только пауки, да и то нечетко, благодаря маскировке из жестяных кустов. От других врагов Лешего надежно прикрывали скалы, груды щебня и кирпичных обломков, в которые превратился маяк, а также густое облако пыли. Здесь, внизу, Леший мог отдышаться и спокойно решить, каким путем пойти, чтобы поскорее догнать товарищей.

Если двинуть по берегу вправо, в сторону материка, обойти по «жестянке» бронезавров, то дальше путь лежал снова вдоль дороги, а если обогнуть мыс, на котором еще пять минут назад стоял маяк, и пройти по берегу Батарейной бухты, то кривая выводила сталкера прямиком на пляж, за которым начиналась относительно безопасная тропа. Второй вариант был чреват встречей с гидромехами, бдительно следившими за обстановкой на берегу, но все равно Леший выбрал именно его. Гидромехи – не бронезавры. И калибр у них поменьше, и на сушу выбраться, чтобы тупо переехать человека, им слабо. К тому же ветер сносил пылевое облако именно в сторону Батарейной. Чем не маскировочная завеса? Успеть бы только, пока эта завеса не осядет. Под мелким моросящим дождиком, который начал накрапывать за пару минут до финального залпа машин, облако могло осесть быстрее, чем Леший обогнет мыс.

«Да еще непонятно, куда ушли морботы. Может, топчутся до сих пор по песочку в бухте, где «Зодиак» причалил. Тогда еще и на них время придется потратить. Сколько их там осталось, десяток? Как ни крути, а полминуты уйдет».

Основательная встряска (и в прямом, и в переносном смысле) завела Лешего настолько, что он мог порвать десяток морботов голыми руками и за полсекунды, но сталкер нашел в себе силы, чтобы обуздать эмоции и начать мыслить чуть более трезво.

Как и в случае с «быком», сталтехов-морботов следовало воспринимать с осторожностью, все-таки изделия новые, неизученные, к тому же функционирующие по неизвестной программе. Но больше всего Лешего почему-то настораживал один непримечательный, казалось бы, факт, зафиксированный в отчете Гелашвили. В Ржавом желобе разведчики обнаружили три покинутые скоргами обесточенные оболочки. Сержант задал вопрос, почему этих морботов бросили как ненужный хлам, но ответа военные не нашли. Леший этого тоже пока не понимал, но кое-какие соображения у него имелись.

А вдруг это произошло потому, что оболочки каким-то образом повлияли на поведение наполняющих манекены скоргов? Сбили им программу или вышли из-под контроля. Предположение странное, но другого объяснения в голову Лешему пока не приходило.

Но тогда получалось, что морботы гораздо опаснее, чем другие изделия техноса. Если не по совокупности качеств, то хотя бы в плане непредсказуемости, они ближе всех чугунков к людям. То есть непредсказуемость морботов вполне могла компенсировать непредсказуемость людей, и это уравнивало их шансы.

«Отличные солдаты для диверсионной работы и провокаций, тут офицеры и сержант оказались правы на все сто процентов, – подумалось Лешему. – Хотя пока это лишь моя догадка. Ее еще надо проверить».