Сергей Палий - Санкция на жизнь Страница 30

Одним словом – антисоцы.

Условия существования на «Хароне-зеро» были воистину чудовищными. Двухразовое питание: завтрак и ужин, состоящие из питательного желе сомнительной свежести и вонючего пойла. Теснота и вечный холод, от которого у многих развивалась пневмония. Отвратительная медицина. Изнурительные рабочие смены по десять-двенадцать часов, в течение которых приходилось вручную долбить мерзлую породу и таскать ее к конвейерной ленте – благо сила тяжести на Хароне была много меньше Земной. Тупоголовые вертухаи и периодические «головомойки» с применением не только психотропных средств, но и обыкновенных шокеров да резиновых дубинок…

И сотни миллионов километров космической пустоты вокруг крошечного обледенелого шарика.

Здесь люди либо превращались в зверей, либо погибали. Редко кто мог избежать обеих участей.

Стас обретался на «Хароне-зеро» уже около полугода. Их с Уинделом арестовали спустя сутки после встречи на борту военного корабля СКО. Вместе со всеми членами экипажа и безопасниками.

Около недели Нужного томили в карантине, подвергая всяческим допросам. Он понятия не имел, кто им занимается – безопасники или правительственные санкциры, СКО или кто-то еще…

Затем Стаса, Жаквина Уиндела и еще двух незнакомых офицеров из отдельной пятой эскадры погрузили в трюм спецчелнока и отправили в многодневное путешествие на периферию Солнечной. К пустынному спутнику Плутона – Харону.

За все время полета Нужный сумел лишь единственный раз переброситься с Уинделом словечком, за что незамедлительно получил такую «головомойку», что около полусуток провалялся в палате интенсивной терапии лазарета под присмотром бортового врача.

Перед высадкой на космодром «Харона-зеро» их предупредили лишь об одном: не трепаться о собственном прошлом. В каждой камере-палате был стукач, а иногда даже несколько. И подчас невозможно было определить – кому можно доверять, а кому нет. Не сразу, далеко не сразу можно было понять – кто еще остался человеком, а кто уже превратился в мерзкую, готовую на подлость крысу.

На второй день пребывания в лагере Стас собственными глазами увидел, как увели одного из сокамерников, который накануне в припадке тяжелейшей депрессии разболтал, что служил в секретном конструкторском бюро на Ганимеде, где санкционеры-контролеры сознательно браковали проекты нового гравитонного оружия массового уничтожения… После этого бедолагу больше никто не видел.

Охота делиться прошлым пропала сама собой.

Первое время было невыносимо трудно. До отчаяния. До рвоты. До навязчивых мыслей о суициде. Стас, привыкший к комфортной жизни в благоустроенном мире, готов был поверить в то, что находится во власти какого-то кошмарного летаргического сна – настолько окружающая реальность не вписывалась в его представления о современной цивилизации. Он и раньше слышал о комплексах для душевнобольных всякие небылицы, но лишь ощутив на собственной шкуре всю прелесть здешней жизни, понял, насколько сглажены байки. В действительности все оказалось куда поганей.

Несколько раз Нужного избивали до полусмерти свои же сокамерники. На «Хароне-зеро» нарушение тюремных обычаев каралось строго. Независимо от того, знал ты об этих обычаях или в душе не ведал…

Многие ломались и становились шестерками. С такими обращались, как с животными. Хотя куда там! Хуже! Их заставляли чистить парашу, стирать чужое нижнее белье и портки, сметать ладонями пыль с пола, выполнять извращенные прихоти паханов.

Но Стас выжил. Получив пару переломов ребер и лишившись одного коренного зуба, он даже сумел заслужить место на нижнем ярусе койки в своей палате номер 3, что являлось неоспоримым доказательством высокого авторитета.

А вот Жаквину, который попал в абсолютно безбашенную 1-ю палату, повезло меньше. Шестерить он, конечно, не начал, но и нижнего места не получил. Астроном вообще в последние месяцы сильно сдал – осунулся, к былому испугу во взгляде примешались озлобленность и черная тоска… Он стал молчалив и угрюм. Даже на еженедельных прогулках, где антисоцам из разных палат разрешалось разговаривать друг с другом, он избегал встреч со Стасом.

Будни лагерной жизни на маленьком островке жестокости и лишений под названием «Харон-зеро» никого не красили…

А события в остальной Солнечной системе тем временем развивались в бешеном темпе. За каких-то несколько месяцев представления людей о Вселенной перевернулись с ног на голову.

Человечество с разбегу влетело лбом в зеркало. И острые осколки глубоко вошли в плоть.

Такая неправильная и дикая Земля Игрек, неожиданно открытая Стасом, столкнулась с его родной Землей Икс – кисельным миром благополучия и верных решений. С царством санкций.

С самого начала стало ясно: мирно ничего не решить. А после вероломного разведывательного блица, завуалированного под спасательную операцию, шансы на любовные объятия двух родственных цивилизаций резво устремились к нулю.

Официально две звездные системы, между которыми вдруг открылся переход, в состоянии войны не находились. Но…

Все мы прекрасно знаем, каков синтаксический вес этого страшного союза – «но».

Пока объединенные дипломатические корпуса обеих Солнечных обменивались натянутыми любезностями, составляли и подписывали бесконечные пакты, соглашения, резолюции, договоры и декларации, разведки и контрразведки вели свою жуткую игру. Агенты проникали в святая святых политической и экономической жизни, вербовали людей десятками, устраивали саботажи и вынюхивали тайны не только государственного, но и планетарного масштаба.

В то время, как ученые и ведущие умы двух огромных, пугающе схожих цивилизаций восторгались капризом природы, столкнувшим их миры, закатывали ассамблеи и исступленно пытались разобраться в особенностях социальных норм и исторических моделей развития Земли X и Земли Y, военные старались захватить преимущество на границах зоны перехода. В обеих Солнечных возле Точек были стянуты мощнейшие силы космических флотов многих стран, не желающих упустить своего шанса завладеть приоритетными стратегическими объектами в периферийных марсианских областях. Вооруженные столкновения повторялись каждые три-четыре дня.

Одни СМИ разносили по эфиру сфабрикованные для масс информационные бомбы, призванные настроить людей на сотрудничество и терпимость, другие – в открытую подстрекали ополчиться против иноземных интервентов, третьи – вопили о грядущем конце света и небесном возмездии, чем удобряли и без того плодоносную почву для распространения всяческих сект, религиозных фанатиков и масонских обществ… А в это время гигантские энергетические олигополии, воротилы тяжелой промышленности и передовых военных технологий объединялись в союзы под надежным прикрытием политиков и «серых кардиналов» от обоих миров.

Пока бюрократы и прочие пустозвоны продумывали структуру Высшего Декларационного Совета Миров – нового органа власти и контроля, регулирующего отношения между Солнечными, — теневые организации, обладающие реальной властью и влиянием на политической арене, быстренько разделили сферы влияния и спровоцировали локальные военные действия, выгодные для горстки энергетических баронов…

Пока одни вершили историю, другие мололись в ее окровавленных жерновах.

Пока спецслужбы проводили головокружительные секретные операции на поверхности планет и в космосе, обыкновенные люди таращились в экраны мониторов и внимали последним новостным сводкам, ползущим по сети…

Обыкновенные люди до сих пор пребывали в неведении относительно реальных событий, происходящих в зоне контакта. Общественным мнением, как обычно, вальяжно поигрывали.

Среднестатистическому человеку внушали то, что было выгодно среднестатистическому медиамагнату. А что выгодно среднестатистическому медиамагнату? Правильно! Ему выгодно поддерживать наиболее влиятельную в данный момент политическую силу или финансово-промышленную группу. И помогают ему в столь важном деле сотни политтехнологов, специалистов по пиару и мониторингу настроения аудитории, социологов и прочих умненьких клерков, служащих не только себе самим, но и сложнейшей системе санкций.

И в принципе абсолютно по барабану – приляпать к этим вездесущим санкциям ярлык в открытую, как на родной Стасу Земле Икс, или завуалировать их под настом коррупции и прикрыть разномастным тюлем из денежных знаков.

Санкции все равно будут стимулировать все остальное в мире, где человеку стало тесно на банановых пальмах или в сырых пещерах… Санкции на жизнь и смерть, на счастье и боль, на добро и зло, на жену и друга, на взлет и падение, на черное и белое.

Мы зависим от триллионов санкций.

Мы состоим из санкций.