Андрей Левицкий - Аномалы. Тайная книга Страница 30

— Это «глухой угол», — пояснил Сергей, включив свет и прикрыв дверь. — Вверху камер и микрофонов меньше, но на уровнях ими утыкано почти все, хотя есть небольшие сектора вроде этого… В общем, здесь можно говорить.

— Как тебе под Диной?

Титор огляделся. К бетону крепились железные полки, на них лежали кофры и коробки, все темно-зеленое, с крупной белой маркировкой. Редко используемое оборудование, а может, пустая тара, которую по инструкции нельзя списывать, а надлежит утилизировать в строгом порядке.

— Боюсь, не сработаемся, — вздохнул Мальков в ответ на его вопрос. — Она недоброжелательно относится ко мне и сразу показала это. Иван Степанович, если честно, у меня много дел. О чем вы хотели поговорить?

— В КАСе идут какие-то тайные игры, и я хочу выяснить, в чем дело. Ты ведь плотно занимался камерами наблюдения?

Мальков не удивился неожиданному вопросу — у Титора даже сложилось впечатление, что бывший заместитель догадывается, о чем пойдет речь.

— Да, Иван Степанович. И в свое время настраивал первую сетку, которую потом переделали по приказу Директора.

Титор кивнул:

— Поэтому и говорю с тобой. Та сетка частично демонтирована, частично включена в новую. Насколько знаю, одна из претензий Манохова была — видеокамеры в кабинетах руководства. Даже то, что их мог отключить сам Директор, его не устраивало. Теперь камеры в его кабинете нет?

— Нет, Иван Степанович.

— А может, осталась, но ты просто отключил ее?

— Она снята, даже провода из коммуникационного туннеля в стене вытащили.

— Можно каким-либо способом наблюдать за кабинетом и слушать разговоры в нем? В кабинете Манохова и, желательно, Дины?

Мальков молча глядел на бывшего шефа. Положение понятно — Титор теперь может только просить, не приказывать. И то, что он предложил сейчас… Если Сергей донесет на него, Титору конец, пусть даже доказательств не будет.

Наконец Мальков ответил:

— Нет, работу камеры не восстановить никак. Но… В общем, есть одна идея. Сделаю, что смогу. Давайте встретимся через… Нет, давайте лучше завтра, перед службой. Восемь утра, хорошо? Где-нибудь недалеко от здания, но не рядом, чтобы нас случайно не заметили.

— Стоянка за торговым центром, та, что возле остановки?

— Думаю, вполне подойдет.

Они покинули кладовку и, кивнув друг другу, разошлись в разные стороны. По дороге к лифтам, разминая на ходу сигарету, Титор вспомнил о сбежавших аномалах. Интересно, куда они подались? Где прячутся?

Легендарная компьютерная игра «Сталкер» и серия книг по ее мотивам породили молодежную субкультуру со своим сленгом, символикой, сайтами, сетевыми форумами и многим другим. Если верить адептам этого культа, ночью в Зоне отчуждения неспокойно. Светятся таинственные огни на Свалке, горят глаза ночных мутантов, шелестит трава под мягкими лапами… И разносятся бородатые анекдоты да негромкие песни под гитару вокруг редких костров, у которых сидят сталкеры — отважные бродяги Зоны, собирающие «хабар», чтоб заработать на хлеб насущный.

А на самом деле все не так. Ночью в реальной, не выдуманной Зоне тихо, мирно, спокойно. Редко-редко проедет ночной патруль да повернется с боку на бок в своем схроне одинокий «самоход», незаконно проникший за Периметр просто ради приключений, ради того, чтобы почувствовать себя «не таким, как все». А может, и по какой-то другой, но вряд ли особо возвышенной или романтичной причине. Нет в настоящей Зоне ни мутантов, ни аномалий, ни сталкеров, и охраняют ее не грозные военные, а обычные менты и «погранцы».

Сейчас, в последнюю ночь небывало теплой зимы, здесь совсем тихо. Темно, лишь светится занавешенное окошко в доме на краю заброшенного поселка под названием Новошепеличи.

…В доме, где обосновались аномалы, были кухня, две комнаты и кладовка. Рабочая печка плюс буржуйка. Тепло и даже есть свет. Тускло, с перебоями, но лампочки горели — уже хорошо.

Ксюха спала в одной комнате, Артур в другой, Мишка устроился на печи в кухне. Яну разместили с Ксюхой, а Стасу выделили большую кладовку.

Когда они пришли, Яне нездоровилось, да и он сильно устал после тревожной ночи и дневного перехода. Артур объявил, что обо всем поговорят завтра, они наскоро поели (Яна отказалась, сразу отправилась спать) и разошлись.

Стас поворочался-поворочался и понял, что не заснет. Мозг взбудоражен, только закроешь глаза — перед тобой пляшут волны, которые бились в борта теплохода, мелькают лица людей, машины, камни мостовой Андреевского спуска, в ушах стоит гул церковного колокола… да еще храп этот.

Он встал, вышел на кухню. Бледный свет луны лился в окно. На печке, поверх которой валялись ватники и одеяла, дрых пузом кверху Мишка. Левая рука и нога свесились, толстяк храпел, приоткрыв рот. Все ему нипочем, счастливый человек, Стас бы тоже хотел уметь так легко, без напряга относиться к жизни…

А снаружи стояла тишина, какой в городе не бывает никогда. Мертвая тишина, гробовая.

Он потянул носом воздух — чуть сладковато пахнет сигаретами… Ну да, ясно, кто это.

Из-под двери комнаты, которую занял Артур, пробивался свет. Поскрипывая растрескавшимися, окривевшими от сырости и времени досками пола, Стас подошел и тихо постучал.

— Заходи, — сразу донеслось изнутри.

Это комната выглядела аккуратней других, даже занавесочки висели на окнах. Кровать застелена чистым одеялом, по стенам — полки с потрепанными книгами, оставшимися от прежних хозяев дома. На столе стоял включенный ноут, от которого один провод шел к трещине в стене, а второй, потоньше, к дыре в потолке.

В кресле, закинув ноги на угол стола, сидел Артур: в одной руке — длинная сигарилла, в другой подвешенная за нитку треугольная проволочная рамка. Она медленно проворачивалась.

— Садись, — сказал Артур, даже не бросив взгляд на Стаса, будто и так знал кто это. — Там стул, или вон лавку можешь придвинуть. Ты уверен, что в Зоне за вами не следили? Ксения вроде бы ничего такого не заметила, но…

Стас огляделся, взял низкую лавку с прямой спинкой, застеленную ковриком, поставил у стола. Сел и сказал:

— По-моему, за нами никто не шел.

— Закуривай, — предложил Артур. — В кувшине вино, стакан возьми с полки. Вино из яблок, местный дед делает.

Вина не хотелось, а вот закурить вдруг потянуло, хотя Стас и не помнил даже, когда делал это в последний раз. Взял сигариллу из пачки, прикурил. Впервые за двое суток он мог позволить себе расслабиться, впервые за ним никто не гнался. Хотя в безопасности Стас себя не чувствовал, но тревога и напряжение исчезли.

Он медленно затянулся, выпустил дым ноздрями. Артур, не отрываясь, следил за вращающейся рамкой.

— Был такой немецкий ученый, Густав фон Поль, — негромко заговорил он. — Открыл занимательный факт: больные раком, за которыми Густав наблюдал, спали в местах, где вот такие биолокационные рамки резко отклонялись либо равномерно вращались против часовой стрелки, закручивая нить в одну сторону. Рак, по мнению Густава, зачастую является следствием длительного обитания в патогенной зоне.

— То есть здесь — патогенная зона? — Стас выпустил в потолок струю дыма.

— Аномальная, — уточнил Артур. — Я предпочитаю это слово. Не очень сильная, куда ей до той, возле озера, но все же… А ты ничего не чувствуешь?

Стас покачал головой.

— Вроде все как обычно. То есть место странное, конечно, но это потому, что ведь Зона отчуждения же… Так что, мы теперь раком заболеем?

Артур улыбнулся краешком губ.

— Такие места на всех воздействуют по-разному. Могут и благотворно, а могут негативно. Либо приводят к церебральным изменениям, из-за которых появляется то, что в КАСе называли «даром». Ну, как у нас. Я выбрал этот район не столько потому, что в Зоне можно спрятаться, сколько из-за аномальности. А узнал про него еще в КАСе… Да, не удивляйся, благодаря санитару у меня иногда был доступ в Сеть, вот я и начал расследование: что же с нами произошло. Так вот — нас, уже состоявшихся аномалов, такие зоны могут подпитывать энергией, усиливая способности. Поэтому я и решил остановиться здесь.

— А дар способен вызвать землетрясения? — спросил Стас.

Не меняя позы, Артур глянул на него.

— Ты о чем, Маг?

Стас рассказал про провалы и синие молнии. И не успел еще закончить, как вдруг, словно прохладным ветерком в теплой комнате, на него пахнуло эмоциями…

Удивление, недоверие.

Видно было, что Артур по-настоящему заинтересовался — он даже ноги со стола снял и выпрямился в кресле.

— Я решил, что это дар Янки, то есть Тьмы, — неуверенно заключил Стас.

Артур поднял сигариллу, наблюдая за тонкой струйкой дыма, и покачал головой:

— Дар Тьмы? Нет, не может быть. Я знаю, у нее другой, я ощутил его еще в Комитете. Она… Нет, подожди немного, сейчас не скажу, мне надо разобраться во всем.