Олег Синицын - Астровойны Страница 31

— Извините, но мы не хотели усложнять доклад лишними цифрами.

— Они не лишние… Так я слушаю.

Дрожащими пальцами Гонорий пробежался по кнопкам, и над столом выросла голографическая карта галактики. В серебристой пыли, имитирующей звезды и звездные скопления, горели три точки, обозначающие группы Союзных войск. Одна из них, в самом низу, показывала Первый Союзный флот, имеющей еще название Пограничный. Вторая точка, хорошо знакомая Балнигану, рдела на восточной окраине галактики и обозначила Второй флот, Крестоносный и Гвардейский, ведущий боевые действия в системе Диких Племен. Третья, чуть выше и в стороне от ядра галактики, — Резервный флот, расквартированный в окрестностях Геи. Крошечный, не обладающий огневой мощью Первого флота и маневренностью Второго. Несколько геостационарных баз, оставшихся с давних времен, два парадных крейсера десяток штурмовых судов и три истребительных звена вот и вся охрана столицы, да и то, как считали многие избыточная.

Гонорий переместил курсор в виде пылающего, очевидно божьего, перста к югу и увеличил район Приграничья. Проходящий сквозь стену вырожденных звезд тоннель Бутылочного Горлышка предстал в удобном для глаза сечении. Скопища черных дыр сверху и снизу напоминали тяжелые платформы, между которыми расположилась крохотная система с белым карликом, двумя планетами друг напротив друга. Казалось, в любой момент платформы сомкнутся и расплющат хрупкое творение природы, хотя астрофизики утверждали, что подобное невозможно.

— Первый оборонительный эшелон Бутылочного Горлышка, — начал доклад Гонорий, — образуют четыре заорбитальные крепости, стоящие на краю прохода. Их совместный огонь пресекает любые атаки со стороны Нижних миров. Каждая крепость — неприступная цитадель. Она располагает полным комплексом оружейных средств, мощными лобовыми полями, броней, боезапасом на долгий период ведения боевых действий. На каждой также располагается около двух сотен истребителей ближнего боя.

Во второй оборонительный эшелон входят сдвоенные плазменные орудия, установленные в укрепленных фортах каждой планеты. Это самые мощные средства поражения, какие только существуют. Их всего четыре — по два на Рохе и Вохе. Планеты вращаются вокруг светила и вокруг собственной оси, область обстрела все время меняется, но в комплексе орудия расставлены так, что охватывают своим огнем все внутреннее пространство тоннельного прохода. Они испепелят врага, который рискнет прорваться сквозь первый оборонительный эшелон. Энергетические установки этих орудий позволяют производить выстрелы мощностью в миллион гигаватт, их скорострельность достигает сорока выстрелов в час. Форты защищены силовыми полями, пробить которые возможно лишь долгой и целенаправленной орбитальной бомбардировкой.

В третий оборонительный эшелон входят передвижные средства Пограничного флота. Это в первую очередь сверхтяжелый линкор «Союз Нерушимый», на котором базируется штаб флота. Пять эскадр, по двенадцать крейсеров в каждой. Около полутора тысяч кораблей: многоцелевых и специальных, оснащенных ракетами, гаубицами, торпедами, силовыми арканами. До трех тысяч истребителей, сосредоточенных на линкоре и заорбитальных крепостях. Все корабли флота перемешаются в соответствии с генеральным планом обороны и могут менять его только по прямому приказу из Корневого штаба. — На лице Гонория появилось самодовольное выражение. — Как видите, при таком плотном сосредоточении войск мы способны не только отразить любые поползновения, но можем нанести значительный урон наступающим войскам.

— Все это замечательно, но все не правильно.

— Что не правильно? — удивился Гонорий.

— Необходимо вывести из Горлышка половину флота.

В первый момент Гонорий не понял фразу главнокомандующего. Потребовалось время, чтобы ее смысл дошел до начальника штаба.

— Зачем? — спросил он подавленно, не зная, как успокоить забегавший взгляд.

— Чтобы создать глубину обороны, — ответил Балниган и откинулся на спинку кресла.

— Но тогда мы потеряем плотность в стволе прохода! Оставшиеся войска могут не сдержать натиск вражеских армад и тогда…

— Подготовьте план-график для вывода лишних соединений за пределы тоннеля, — не слушая его, произнес Балниган.

— Но как… Ведь существующая система обороны защищает нас уже тысячу лет!

— Она устарела.

— Но еще основатель Союза государь Мирогор, один из мудрейших полководцев древности, завещал, чтобы мы создавали необходимую плотность войск в тоннеле дабы удерживать проход из Нижних миров и не позволять врагу проникнуть на просторы Союза.

— Вы ясно меня слышали? — Балниган заговорил жестко и отрывисто. — Это приказ. Выполняйте немедленно. В течение одного или двух дней лишний флот должен быть выведен. Каждый второй корабль. И никакой огласки, все производить в строжайшей тайне.

— Зачем вы делаете это? — со страхом воскликнул Гонорий.

— Я руководствуюсь интересами Союза.

— Ослабление границы с чернью не может быть в интересах Союза! — с паникой в голосе воскликнул Гонорий. — Это предательство!

Балниган вдруг проворно вскочил с кресла. Не успел Гонорий закончить фразу, как новый начальник отвесил ему крепкий удар в челюсть. Удар был настолько сильным, что дюрассиец припал на одно колено, а его помутненный разум еще не осознал, что сейчас произошло.

— Прекрати истерику, размазня, — сжав зубы, прошипел Балниган, презрительно глядя сверху вниз. — Полагаешь, что, отрастив задницу в штабном кресле, можешь суждения выносить? Может, вместо патетики расскажешь, как высокие покровители тащили тебя за уши на это место? — Балниган обвел яростным взглядом вокруг себя. — Теперь, Гонорий, будешь работать на меня. Будешь делать то, что я скажу… Выполняй приказ. Иначе твоя карьера завершится так же стремительно, как началась. Тебе это понятно, боров из штабного кресла?

Шесть часов полета через подпространство в тесных, пахнущих пометом отсеках «Куриного тягача» были тягостными. Антонио надеялся подремать, но с непривычки не смог уснуть в кресле. Шахревар тоже не спал. Он без устали глядел на проносящуюся за стеклом кабины волокнистую тьму, пытаясь найти в ее хаотических плетениях некий порядок. Антонио где-то читал, что паладины, нащупывая нити управления физическим миром, ищут порядок во всем. Случалось, что некоторые сходили с ума, упрямо выделяя систему из того, в чем ее не было…

А вот капитан Олос давно выделил свой порядок и беззаботно дрых, уткнувшись лбом в пульт и защемив козырек. Капитанская фуражка приподнялась над макушкой, обнажив среди мятой седины пятак лысины.

Первый час Серафима сидела с ними. Она была молчалива, удручена; иногда Антонио замечал, как она сдавленно вздыхала, чтобы укротить подступающее рыдание.

— Оно движется, — однажды тихо поведала девушка, имея в виду святыню, который держала в ладонях. — То, что находится внутри шара, все время движется. Оно не ведает покоя, и все время стремится к изменениям.

Антонио тайком взглянул на ее бледное усталое лицо.

— Я боюсь, — продолжила она. — Ихор спасет род человеческий, и мне сказали, что я сама должна решить — как он это сделает. Я держу в руках спасение Союза, но даже не представляю, как его использовать! Это такая ответственность… и я боюсь этой ответственности. Я боюсь, что сделаю неправильный выбор.

— Мы ваши преданные слуги, Серафима. И мы всегда поможем!

Это оказались не те слова, которые хотела бы услышать девушка. В данной ситуации любые слова были лишними. Вероятно, нужно было обнять ее и позволить наплакаться вдоволь. Но Антонио не посмел сделать это. Он не отец и не жених. В результате Серафима окончательно замкнулась. Тот гнетущий час, который она провела на капитанском мостике, показался пресс-секретарю бесконечным. Позже девушка удалилась в свою каюту, из которой через двадцать минут выскочила Нина Гата.

Скрестив руки на плоской груди, наставница некоторое время хмуро взирала на поток разрываемого кораблем подпространства. Затем изрекла:

— Если бы рядом с ней находились цветы, они бы увяли.

На протяжении следующих часов Антонио даже через переборку чувствовал тоску Серафимы и поэтому был очень счастлив, когда «Куриный тягач» наконец вынырнул из подпространства.

Наглое рыжее солнце стрельнуло в кабину ослепительным лучом, пробудив капитана и рассеяв угрюмость на корабле.

Первое, что предстало перед ними, была кубовая станция Крестоносного флота. Огромная, неприступная, ощетинившаяся лазерами и турелями. Рядом с ней степенно разворачивался крейсер, на борту сиял начищенный герб Союза. Неподалеку выверенным строем пронеслось крыло истребителей.

Все, кто находился на капитанском мостике, ощутили гордость за Крестоносный флот и Тысячелетний Союз. На память пришли славные победы, одержанные в древности. И они вспомнили, что сопровождают не просто великосветскую особу, а наследницу Великой Семьи.