Крис Райт - Шрамы Страница 31

— Уязвимое место здесь, — произнес Халджи, указывая на точку в двух третях от второй линии Альфа-Легиона. — Незначительное, но заметное.

Он кивнул, горячо приветствуя то, что сейчас происходило.

— Мы стремимся добраться до него первыми, и тогда успех станет достойным упоминания в стихах.

Мостик «Бури мечей» гудел и грохотал так, словно разваливался на части. На диагностических дисплеях неистово горели аварийные сигналы, с готовностью игнорируемые экипажем мостика. Вторая линия Альфа-Легиона ужасающе быстро неслась навстречу, уже сверкая рассредоточенным лазерным огнем и второпях стреляющими торпедными батареями.

Охватывающий строй Альфа-Легиона был прорван, его части изо всех сил старались отреагировать на одну-единственную колонну кораблей, которая пробивала себе путь сквозь центр вражеского построения. Намного более медлительные капитальные корабли XX Легиона были неспособны сравниться с модифицированными двигателями кораблей Шрамов и их почти сверхъестественно искусными экипажами.

— Уловка, — сказала недовольная собой Илья. — Вы хотели, чтобы они потеряли бдительность.

Халджи кивнул.

— Недооценка врагом дает преимущество. Как и скорость.

И тогда она невольно рассмеялась. Это случилось с ней впервые после того, как были отданы приказы о сборе.

«Что со мной происходит? Я учусь любить этот сумасшедший Легион».

Несомая гигантскими двигателями и окруженная стаей стремительных эскортников, «Буря мечей» вырвалась в голову клина. Громоздкие корабли второй линии Альфа-Легиона попытались преградить ему путь, торопливо перестраиваясь в оборонительный порядок. Их маневры выглядели для Ильи ужасно неповоротливыми.

— Эти корабли большие, — настороженно произнесла она.

— Они выглядят как боевые баржи, — согласился Халджи. — Но Каган так не считает. Один Легион не может задействовать такое количество без определенной импровизации — у них нет этих кораблей. Вот и посмотрим, что они из себя представляют.

Наблюдая за тем, как «Буря мечей» выходит на дистанцию ведения огня, Илья поняла, что скрежещет зубами. Гигантские лэнсы корабля на миг вспыхнули, заполнив пустоту светом, сравнимым с сиянием небольшой сверхновой. Окружавшие флагман корабли Белых Шрамов дали залп из носовых орудий, извергнув лазерные лучи, плазменные разряды и торпеды одним огромным и интенсивным потоком абсолютного разрушения.

Взрывы последовали тут же: расцвели закручивающиеся в спирали облака вспыхнувшего прометия, наводнив ледяной космос. Илья увидела, как огромный корабль Альфа-Легиона полностью развалился после того, как взорвались его двигатели. Большинство носовых пустотных щитов следующих трех целей, получив тяжелейшие повреждения, отключились посреди пульсирующих потоков оранжевого и неоново-желтого цветов.

Ответный огонь был спорадическим и неэффективным, попадая в бронированные носы стремительного авангарда Белых Шрамов и нанося незначительные повреждения.

— Это не боевые баржи, — сказала Илья. — А что тогда? Транспортные суда?

— Не имеет значения, — ответил Халджи. — Мы прорвались.

Он был прав. Клин пробил путь сквозь преграду, вскрыв ее в самой уязвимой точке. Все построение — сплоченное, вытянутое и узкое, как брошенное копье — вырвалось в открытый космос. Альфа-Легион старался перегруппироваться вслед за ним, перебрасывая корабли с отдаленных участков, подобно осьминогу, который втягивает свои многочисленные щупальца. Они не потеряли критическое число кораблей, но внезапная атака проделала широкую брешь в их построении и уничтожила сплоченность, которую противники Белых Шрамов так усердно создавали.

Белые Шрамы не замедлились. Скорее наоборот, избавившись от необходимости вести лазерный обстрел, они ускорились. Сфера Чондакса стремительно удалялась за кормой, между ней и уходящими силами V Легиона пылали остовы дюжины уничтоженных кораблей.

— И что теперь? — спросил Илья. — Мы покончим с ними? Или отправимся за Руссом? Или на Терру? Каков план?

Халджи посмотрел мимо нее туда, где все еще сидел на своем троне Хан. Выражение лица примарха не изменилось — ни удовлетворения, ни эйфории, только обычная орлиная свирепость и полная концентрация. Его флагман гудел высвобожденными чудовищными энергиями, направляясь в открытый космос, как выпущенная стрела.

— Я не знаю, — ответил Халджи. — Что я думаю, исходя из настроения Боевого Ястреба? Ничего из того, что вы перечислили.

10

ЦЕНА ЗНАНИЙ

КУРС ЗАДАН

ОЧЕРЕДНОЙ ИЗМЕННИК

Иногда лучше не знать.

Есугэй часто спорил с Ариманом по этому поводу. Тысяча Сынов, как правило, никогда не соглашались с тем, что знание — любое знание — должно оставаться запретным.

— Все в порядке, — сказал ему как-то главный библиарий. — Чем больше, тем лучше.

Но древние творцы погоды Чогориса всегда воздерживались от углубленного изучения своего ремесла, предпочитая знать его поверхностно, оттачивая навыки, которые, как им было известно, покоились на более глубоких и опасных истинах. Это всегда поражало Есугэя своей мудростью, но никак не трусостью, так как предания их родины считали сдержанность добродетелью.

— Во всем есть свой риск, — предупредил Есугэй собрата.

— Ты слишком осторожен, — ответил Ариман. — Кто-нибудь вообще знает, каким даром ты обладаешь?

— Возможно, нет, но почему я должен волноваться из-за этого?

— Потому что имеет значение, как тебя воспринимают.

— Тебя считают опасным. Разве это не имеет значение?

Ариман погрустнел.

— Ты понимаешь нас. Думаешь, мы опасны?

Тогда Есугэй не захотел отвечать. «Иногда», — подумал он.

Сейчас, в своей каюте на «Серповидной луне», его тошнило от знаний, словно он проглотил какую-то отраву, и она проникла в кровь. Масштаб того, что он узнал, было сложно осмыслить, не говоря о том, чтобы смириться.

Кса’вен все подробно рассказал, ничего не упуская. Конечно, были детали, которых даже он не знал, включая судьбу его примарха.

— Мы не знаем, что произошло, — сказал Кса’вен. — Думаю, я бы узнал, если бы он погиб. А, может быть, и нет.

Легионер Саламандр говорил медленно и взвешенно, выговаривая слоги на готике со звучным ноктюрнским грассированием. В его словах не было ни жалости к себе, ни гнева — только глубокая, невозмутимая непокорность судьбе.

Есугэй реагировал на новости по-разному: оцепенение, затем отчаянное осознание провала. Он так долго чувствовал возмущения в ткани вселенной, что, вероятно, должен был понять или догадаться, или же раньше приступить к поиску ответов.

Это состояние скоро прошло. Предательство такого масштаба было невообразимо. Ни он, ни кто-либо другой не мог знать.

«Гор. Магистр войны. Возлюбленный сын».

Есугэй поднял глаза. С ним в комнате находились еще трое: Лушан, Кса’вен и суровый легионер Железных Рук по имени Бион Хенрикос.

— Расскажите, что произошло потом, — сказал Есугэй, через силу продолжая задавать вопросы.

— Сначала мы были одни, — поведал Кса’вен. — Мое отделение прорвалось на орбиту на захваченном транспортнике Шестнадцатого Легиона. Наш корабль был уничтожен, поэтому мы были вынуждены пристыковаться к одному из вражеских и захватить его.

Есугэй невольно улыбнулся. Невозмутимая манера изложения Кса’вена была довольно забавной.

— Вот так просто. Вы захватили фрегат Сынов Гора.

Кса’вен посмотрел прямо на него, по неулыбчивому, темному лицу и бесстрастным красным глазам было сложно понять, о чем он думает.

— Было непросто, — сказал он своим рокочущим басом, — но они не ждали нас. Ты когда-нибудь видел, как сражаются сыновья Вулкана, Белый Шрам?

— Нет, — ответил задьин арга. — Хотя слышал, что это пугающее зрелище.

— Мы захватили корабль, — просто сказал Кса’вен. — Он назывался «Серый коготь». Мы переименовали его в «Гесиод». Это город-убежище на нашем родном мире.

— Я слышал о нем.

Кса’вен удовлетворенно кивнул.

— Затем мы стали отступниками. Пытались добраться до Ноктюрна, но навигатор была ранена. И вскоре она умерла. Возможно из-за переутомления от борьбы с варп-штормами, или же сошла с ума — не думаю, что она ожидала увидеть то, что ей пришлось.

Легионер Железных Рук Хенрикос издал тихий рык из-за темной металлической личины шлема. В отличие от остальных он не снял шлема.

— Никто из нас не ожидал.

— А что ты? — спросил Есугэй.

— Всюду продолжали биться выжившие, — ответил Хенрикос. Его голос в отличие от Кса’вена был пропитан горечью. Есугэй понимал из-за чего — Железнорукий не сомневался в судьбе своего примарха.

— Рассеянные. Некоторые из нас нашли друг друга.