Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Псы господни Страница 31

В числе тех, кто шел сейчас к городу Доло Одо и рискнул идти днем, несмотря на жару, – шел один человек. Среднего роста, он был одет так, как были одеты большинство жителей этих мест. Закрывающая ноги длинная полотняная юбка макави, сандалии, вырезанные из лысых автомобильных шин, длинная белая рубаха, свободная и ничем не подпоясанная, и что-то типа тюрбана на голове, только повязанного не так, как предписывают нормы ислама. Но спокойно идущий вслед за тремя своими мулами и стадом коз человек и не был правоверным. Он был европейцем, но европейцем нетипичным. Внешность его представляла долгий продукт смешения европейской, арабской и негритянской кровей, такие люди встречаются на побережье Средиземного моря. Темная, намного темнее, чем у европейцев, оливкового цвета кожа, короткие курчавые волосы, которые сейчас не были видны под тюрбаном, черные, блестящие, как оливы, глаза, пухлые губы. Руки его – мозолистые, покрытые трещинами – выдавали в нем рабочего человека, а настороженный взгляд, который этот человек то и дело бросал по сторонам, чтобы понять, не угрожает ли что-нибудь его животным, его товару, – и человека осторожного. Никто не знал этого человека, и никому из идущих и едущих по сильно разбитой и давно не ремонтировавшейся дороге людей не было до него дела – и ему не было никакого дела ни до кого. Он просто шел к одному ему ведомой цели и гнал свой скот.

Было видно, что этот человек идет по дороге не первый раз, что он имеет торговлю, и торговлю удачную. Мулы, которые везли товар этого человека, выглядели молодыми и крепкими, телеги были достаточно новыми и стояли на больших ошиненных колесах – правда, шины представляли собой сплошную полосу резины, натянутой на обод, так дешевле. Каждый мул был впряжен в телегу, на которой был аккуратно привязан товар в больших мешках из-под гуманитарного риса. Товара было много, каждая телега была нагружена так, что груженая была выше роста взрослого человека. Следом за мулами плелись, понурив голову и время от времени хватая что-то с дороги, козы, штук двадцать. Козы на той стороне стоили не так-то дорого, не настолько дорого, чтобы оправдать их перегон, но, возможно, этот человек собирался продать коз в Абиссинии для того, чтобы получить за них быры, которые можно там же по хорошему курсу обменять на настоящие германские рейхсмарки. Это было хорошее помещение капитала, потому что за последние четыре года итальянская лира, имеющая хождение в Сомали, обесценилась по отношению к рейхсмарке ровно наполовину, и если раньше за одну рейхсмарку можно было получить двадцать лир, то теперь некоторые менялы уже называли число «пятьдесят». Германская рейхсмарка была самым надежным помещением капитала в этой части света, точно так же, как русский рубль на Востоке и североамериканский доллар в Новом Свете. Поэтому, видя покорно бредущих в караване коз и торговца, длинным пастушьим посохом собирающего отстающих, никто не удивлялся.

Но те, кто шел в этот день дорогой на Доло Одо, сильно удивились бы, узнав, что в мешках есть кое-что еще помимо тканей на продажу. В мешках, тщательно завернутое, лежало оружие, причем такое оружие стоило намного больше коз, тканей и даже, наверное, если считать вместе с ценой, самих мулов с телегами. В одном из мешков, тщательно упакованная в полужесткий чехол, лежала M70SSRS silent sniper rifle system. Снайперская винтовка специального назначения, широко использовавшаяся североамериканскими снайперами во время второй тихоокеанской войны, в одном проклятом богом и людьми месте под названием ЗАПТОЗ, западная часть тихоокеанской зоны. Она стреляла специальными патронами, состоявшими из гильзы триста тридцать восьмого калибра с развальцованным дульцем, в которую была вставлена тяжелая пуля.458WinMag, используемая в африканских штуцерах. Получившееся оружие не обладало достаточной дальностью боя – двести, максимум триста метров у опытного, знакомого именно с этой редкой винтовкой стрелка, но зато оно было совершенно бесшумным, точным и обладало сокрушительной мощью. Выстрел из этой винтовки не походил даже на хлопок в ладоши, глушитель был очень мощный, интегрированный, на всю длину ствола, винтовка перезаряжалась болтовым затвором, и, соответственно, не было звука срабатывающей автоматики, пуля была дозвуковая. Если, к примеру, в тире отойти шагов на десять и повернуться спиной, то ты не всегда различишь, произведен выстрел из этой винтовки или нет, едва слышный шум вентиляции заглушает его. А вот действие этой винтовки было сокрушительным: пуля весом в пятьсот гран при попадании в голову часто вышибала все мозги, при попадании в конечность – отрывала ее. Четыреста пятьдесят восьмой калибр был чрезвычайно популярен у охотников на львов, а эти ребята знали, что делали, когда выбирали оружие, потому что от этого зависела их жизнь. Впрочем, и идущий к абиссинской границе торговец знал, что делает – потому что его цель была не менее опасна, чем лев, наверное, даже более опасна, и его жизнь тоже всецело зависела от его оружия…

В другом мешке с тканями лежала снайперская винтовка для стрельбы на дальние и сверхдальние дистанции. Это была Arms Tech TTR-50, одна из немногих в мире снайперских винтовок, которые можно в разобранном виде положить в пехотный «дей-пак»[30] и из которой – собранной, разумеется – можно было поразить цель с расстояния тысячи пятисот метров. Сделанная на основе широко известной североамериканской McMillan, она была разобрана и тщательно упакована в полужесткий кейс вместе с десятью патронами 50—1005 североамериканской фирмы TTI Armory, снаряженными пулями Hornady A-Max 750, и эти патроны были больше произведениями искусства, нежели обычными патронами. По основному плану операции расстояние до цели при стрельбе должно было составлять ровно сто семьдесят метров, но могло быть всякое, мало какой план выдерживает столкновение с жестокой реальностью, и торговец был к этому готов.

Наконец, в третьем бауле с тканями лежало оружие ближнего боя, которое пригодится, если все пойдет кувырком – совсем кувырком. Это был австро-венгерский Steyr TMP46 под германский патрон 4,6*30 – оружие ближнего боя, в последнее время завоевавшее большую популярность в мире, потому что оно позволяло стрелять автоматическим огнем с одной руки, пробивая каски и полицейские (и легкие армейские) бронежилеты. К этому пистолету-пулемету, который должен был пригодиться, если придется с боем вырываться из города, был полный набор: восемь магазинов на сорок патронов каждый и два – на пятьдесят два, швейцарский глушитель от Brugger&Thomet, намного более компактный, чем штатный и не уступающий в эффективности, прицел ACOG 2,0 и лазерный прицел, совмещенный с фонарем от SureFire. К этому еще и прилагался компактный ночной прицел от Schmidt&Bender из комплекта поставки германского пистолета-пулемета. Такое оружие должно было пригодиться и в том случае, если придется, к примеру, штурмовать помещение, где на ночь остановился объект или контейнер на рынке.

Человек в сандалиях из автомобильной покрышки шел не спеша, зная, что если уж ты вышел в жару – торопиться не надо и не надо торопить своих животных, потому что при быстрых движениях, при приложении усилий ты начинаешь потеть намного сильнее и теряешь жидкость с потом. А жидкость здесь, любая жидкость – это все.

Примерно в одиннадцать часов дня по местному времени человек взглянул на сочащееся нестерпимым зноем небо и решил, что на сегодня с него достаточно. Он выбрал для того, чтобы остановиться, небольшой участок земли, где раньше было орошаемое поле, а теперь только высохшая земля – козы все равно найдут здесь пропитание, козы могут питаться даже объедками, которые они подбирают с дороги, и листьями, которые они добывают себе, забираясь на деревья. У торговца водой он купил две большие бутыли воды, по девятнадцать литров каждая, – технической воды, конечно, – но сам пить почти и не стал, только смочил губы и сделал три небольших глотка. Остальную воду он отдал тяжело дышащим животным – мулам и козам, которых он согнал с дороги. Коз он отпустил попастись – все равно никуда не денутся, придут, мулов уложил, спутал им ноги и немного покормил тем, что было в одном из мешков – было видно, что этот человек родом из крестьян и привык заботиться о своих животных. Только после этого человек залез под одну из телег, чтобы спастись от солнца, и моментально забылся тяжелым, тревожным и чутким сном, едва его голова коснулась земли…

Итальянское Сомали

Окраина Могадишо, район Каараан

Разведцентр ВМФ Италии

Тот же день…

Маленький караван, упрямо бредущий под палящим солнцем к абиссинской границе, был отчетливо виден на черно-белом экране монитора, установленного в одном неприметном здании на окраине Могадишо, где раньше был запасной корпункт РАИ – государственной компании «Радио и Телевидение Италии». Во время мятежа именно через эти места проходил путь отступления мятежных солдат колониальной армии – и туземцы, естественно, унесли все, что, как им показалось, имело хоть какую-то ценность. Потом это все продавали на рынках по всему северу Африки, причем продавцы на вопрос, для чего это нужно, не могли ответить внятно. Но Африка есть Африка, тот же телевизор, пусть и с пробитым экраном, часто можно встретить в краале с поставленной внутри фигуркой какого-нибудь туземного божка…