Денис Карнаков - Внешний враг. Книга первая. Дальневосточный экспресс (версия 2.2) Страница 31

Пожарная машина гудит впереди. От поступающей воды, рукав потолстел. Пожарные добивают очаги в здании вокзала.

Пронзительный крик рвет душу – спасатель выносит девочку. У нее напуганные глаза, окруженные опаленными ресницами, наполнены слезной солью, что раздражает ожоги. В ней можно определить блондинку по остаткам волос. В ее кожу впаяна одежда, свисающая лохмотьями. Кровь сочится из оголенных мышц. Колотит девочку от полученных травм. Руки спасателя ходят ходуном. Он чувствует, как к горлу подступил комок душевной боли.

Множество машин скорой помощи перекрыли дорогу. Носилки заняли тротуар. Медики склонились над пациентами. Профессиональные указания перемешались со стонами. Спасатель улаживает пострадавшую девочку на свободные носилки и готовится уйти, но обожженная кожа детских пальчиков коробит мужскую ладонь, когда ручонка схватила его руку. Спасатель опускается на колено. Глаза девочки умоляют остаться и побыть рядом еще немножко. Носилки вибрируют от дрожащего тела. Сотрудник «МЧС» пытается казаться сильнее, не говорит ни слова. Только боль сжимает сердце.

Врач, закончив перевязку правого глаза пострадавшего мужчины, прихватив медицинский кейс с красным крестом на боку, торопится к очередному пациенту. Лицо скрыто под белоснежной маской, глаза выдают сочувствие девочке. Из кейса вынимает подготовленный шприц, зажимает его в трех пальцах, иглой прицеливается в обожженную руку. Отсутствие живого места притупляет укол, по венам разошлось средство против боли. Дитя отпускает спасателя. Он вряд ли забудет столь тяжелый момент, как и множество других по долгу службы.

Девочка поворачивает голову в сторону соседних носилок. На них мальчик, ее возраста, так же охвачен ознобом от ожогов. Шоковое состояние блокирует боль в том месте, где должна быть его нога. Юнец отвечает на внимание. Дети смотрят друг на друга и немного успокаиваются. Потянулись руки навстречу, касаются кончиками пальцев. Слезы окропили подушки.

Виктор проходит мимо палатки, размером с небольшой дачный домик. Через брезент просачивается запах, от которого мутит скорее при осознании того, что там трупы. Внутри палатки тела, выложенные в ряд, обернутые в обугленную корку – не стонут, не кричат, потому что мертвые. Кровь запеклась в местах вывернутых органов, торчащих костей, сломанных или оторванных конечностей. Женщина как-то опознала сына, рухнула на колени и заплакала навзрыд. Муж помогает ей подняться. Обнимает крепко супругу, и у него глаза налились солью печали.

Начальника линейного отдела полиции, хоть и глупо, терзает вина. Чувство долга сотрудника силовой структуры увеличивается эквивалентно количеству людей, павших от рук преступников. В мозгу застревает мысль: «Живыми не брать». Кисть сжимается в кулак – хрустят суставы. Пилот, подошедший сзади, выводит из глубокой вдумчивости.

– Виктор Ростович! Я вас едва нашел. Самолеты отработали, нам разрешили взлет.

Казанок, неотрывно созерцает погибших сквозь окошко, врезанное в брезентовую палатку. Пилот продолжает разговор с затылком:

– Звонила, некая, Светлана. Говорит, что есть информация о преступниках.

Виктор по-солдатски поворачивается к зданию отделения железной дороги, молча повел пилота за собой.

Глава 4

Приступный элемент

Станция «Шимановская»

Забайкальская железная дорога

20 июля 2025 года

8.50 по московскому времени (6 часов в пути)

Чем меньше километров остается до очередного населенного пункта в виде точки на карте России, тем чаще видны дома, их высота все выше, и лес редеет, постепенно отодвигаясь на задний план. Подстриженные кустарники стройной шеренгой рисуют контуры автодорог. Двухпутная ветка старой железной дроги плавно приближается слева, постепенно скудеет растительность между путей. Граница станции пересечена, пути разветвляются в пучок.

Фундаментом кирпичного цвета, надежно в землю взрезалось здание станции. Из стен выделяются элементы, простой геометрической формы вместе с разным количеством окон, формы которых, также разнятся. В общем и целом здание похоже на столбчатую диаграмму, показывающую подъем и спад. Три входных двери углублены в строение с разных сторон, примкнувшие к ним дорожки и лестницы не похожи друг на друга. Металочерепица, салатового цвета, покрывает сложный рельеф крыши, где по краям козырьков чернеют кованые прутья ограждения. На более высоком «столбе диаграммы» установлен стальной щит, на котором, белыми буквами на синем, нанесено название «Шимановская».

Просторная посадочная платформа позволила организовать гряды для трех пар елей. По небольшому росту деревьев, сочным иглам – легко определить возраст станции. Владимир Шимановский: революционер в далеком прошлом и инженер-железнодорожник – увековечился в памятнике, встречающий вместе с людьми поезда на платформе.

Со стороны востока блеснула кабина экспресса. Шелест колесных пар не успевает за приближающейся «головой». Звук поезда совмещается с визуальным восприятием, когда точка превратилась в гигантский силуэт. Тревожный голос из громкоговорителей, над головами, заполняет перрон.

– Внимание! Ради вашей безопасности, немедленно отойдите от края платформы! Повторяю! Немедленно отойдите от края платформы! Экспресс «Владивосток – Москва» следует без остановки на проход.

Сообщение отскакивает от платформы, не застряв в ушах. Видимость того, что пассажирский поезд не сбрасывает скорость, чтобы остановиться, заставляет принять информацию. «Первые» пассажиры теснятся назад, от чего плотнее толпа. Буксуют ноги, спины упираются в тела. Толкает порыв ветра, что заворачивается в вихрь. «Торнадо» поднимает пыль, вырывает багаж из рук, отправляя его в пляс. Детей, в силу малых килограмм, отрывает от земли. Родители хватают их, прекращая вознесение. Шторм валит на землю, люди выкладываются штабелями. Непоколебимый памятник революционеру ведет счет проносящимся окнам. Состав закончился внезапно. «Хвост» утягивает в колею чемоданы и разбивает багаж об шпалы. Скачут по щебню пластиковые бутылки. Целлофановые пакетики парят, постепенно спускаются на землю, пока ураган теряет силу.

Пассажиры внутри экспресса столпились в тамбурах. Их не смущает отсутствие спада скорости, верят, что поезд остановится согласно графику, ведь пункт назначения указан в билете. Вокзал промелькнул за окном. Событие создает немую сцену. Вне тамбура, еще не знают о нарушении графика движения. У всех чемоданное настроение. Первым подает голос толстяк с не менее пузатыми сумками:

– Эй! Проводник! В чем дело? Остановка где? Почему не остановились?

Рядом, шоркает рюкзаком потолок – турист. Он слегка поворачивается, торчащим термосом из бокового кармашка рюкзака, прижимает какую-то женщину к стене. Густая борода туриста зашевелилась от движения губ, выпускающих возмущение:

– Да! Какого черта мы проехали станцию!?

Из недр толпы вылетают словечки, сеющие смуту и неразбериху.

– Машинист уснул, как и его помощник!

– Нажрались там что ли!?

– Может, авария. Мы все разобьемся!

Парень в бейсболке нагло заявляет:

– Я по любому отсюда выйду!

Заскрипели его кроссовки в сторону стоп-крана. Посыпалось стекло разбитой предохранительной крышки. Большой палец погружает кнопку – нулевой результат. Попытка еще – снова тишина.

– В этом поезде ни хрена не работает!?

Вопросительно-возмущенные взгляды пассажиров пригвоздили проводника к стене. Представитель обслуживающего персонала оправдывается:

– Пожалуйста! Успокойтесь! Возможно, произошла ошибка. Я сейчас все выясню у начальника поезда. Наберитесь терпения.

Проводник в белой рубашке, снежком, погружается в толпу. Снимает с держателей на стене трубку аппарата внутренней связи. Безответные длинные гудки монотонят в ухе.

– Странно. Попробую связаться с другими проводниками.

Цифрами на клавиатуре проводник набирает номер последнего вагона. В результате слышит ту же «песню». Еще один номер, соответствующий предпоследнему вагону, тоже не отвечает. На очереди сорок седьмой вагон. Долгожданный признак присутствия людей услышан:

– Проводница Дина, слушаю вас.

– Привет, Диночка!

– Привет.

– Ты, случайно, не знаешь, почему экспресс движется вне графика? И почему хвостовые вагоны не отвечают на вызов по внутренней связи? Что вообще происходит?

Дина смотрит на парня в неформальной одежде, надвигает ладонь на микрофон. Вилен откидывает челку, давая доступ своему вопросу:

– Что случилось?

– Мы только что проследовали станцию, где должны были сойти не менее ста человек. Похоже, пассажиры нервничают. Что делать то?

Вилен опускает голову, полу сжатый кулак подносит себе к губам. В нос уперся мизинец, спадает прядь на тыл кисти. После формулирования мысли, рука тянется к телефону. Жест требует отдать абонента. Проводница передает трубку. Вилен вступает в диалог: