Смерть может танцевать 5 - Макс Вальтер Страница 31

– Точно живой, – с сомнением в голосе прокомментировала она мой взгляд и снова исчезла за дверью.

Минут двадцать ничего не происходило, только мерный писк аппаратуры, гул голосов в коридоре, да паук на потолке немного сместился влево.

– Вы уверены, Маргарита Семёновна? – прозвучал у самой двери мужской голос.

– Да точно вам говорю, Андрей Степанович, я вошла, а он на меня смотрит.

Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина в белом халате, лет сорока на вид, а из-за его спины испуганно выглядывала медсестра. Пару секунд мы играли с ним в гляделки, после чего он уверенно направился к моей кровати.

– Как вы себя чувствуете? – задал он первый вопрос.

– Не знаю, – ответил я.

А я на самом деле ничего не понимал и вряд ли бы смог описать своё самочувствие. Боли нет от слова «совсем», вроде как даже выспался. Бинты немного дискомфорт доставляют, а в целом – хоть сейчас выписывай. Но ведь после такого доктора точно удар хватит.

Разумеется, я прекрасно понимал, что это работа сыворотки – если уж она покойников поднимает, то с ранениями, думаю, справляется вообще на раз. Но как это объяснить доктору, который получил в палату интенсивной терапии живой труп. Я даже не сомневался, что они на вечер мне полку в морге приготовили. С такими ранениями просто не живут. А я – вот он, смотрю на него бодрым взглядом и даже спокойно себе разговариваю.

Врач посветил мне в глаза фонариком, проверил первичные рефлексы и тяжело вздохнул.

– Что за день такой сегодня? – пробормотал он. – Сплошные чудеса.

– А что случилось, простите? – загорелся любопытством я.

– Да кто бы мне самому объяснил, – уставился на меня тот. – Сначала повальное бегство покойников из морга, а теперь вот вы. С памятью как у вас?

– Да вроде не жаловался, – ответил я.

– Имя своё сможете назвать?

– Николай, – произнёс я первое, что пришло в голову.

– Хорошо, Николай, раз вы пришли в себя, к вам сейчас следователь заглянет. Я, конечно, ему сказал, что вы не в состоянии давать показаний, но он настаивает. Если что, зовите.

– Угу, – буркнул я.

Вот совсем нет никакого желания светить своё лицо представителю власти. Но свалить по-тихому уже вряд ли получится. Ладно, попробую что-нибудь сочинить.

Не прошло и минуты, как в палату вошёл человек в гражданской одежде. Он мазнул корочками перед глазами и тут же набросился с кучей вопросов.

– Николай, я правильно понимаю? – начал он и, даже не дав мне возможности ответить, перешёл на тяжёлую артиллерию: – Капитан Левашов. При вас не было обнаружено ни документов, в общем, совсем ничего. Когда вас привезли, вы выглядели как бездомный. Что с вами случилось, что вообще за перестрелка там произошла? Я о таком с девяностых годов не слышал.

– Не могу знать, я просто обедал на скамейке, как набежали какие-то люди и открыли стрельбу. А потом мне стало больно и больше я ничего не помню. Извините.

– Понятно, – пробормотал он, хотя судя по его лицу, он вообще ничего не понимал. – Чертовщина какая-то. Никто ничего не видел и не слышал, а у меня на участке два десятка трупов, половина из которых куда-то пропали, а единственный свидетель – бомж.

Следователь замолчал и уставился в окно, словно желал подсмотреть в нём какие-то ответы. Пауза затянулась, но я не лез, помня о том, что каждое сказанное слово может в один миг обратиться против меня.

– Значит, вы не хотите мне помочь? – наконец вздохнул он, как мне показалось, устало. – Они ведь стреляли в вас, едва не убили…

– Да я бы и рад, только не знаю чем, – виновато улыбнулся я. – Я просто кушал, когда не пойми откуда взялись все эти люди и начали стрелять.

– Может быть, вы заметили что-то ещё? – продолжал докапываться следователь. – Кто-то спорил, что-то должно было произойти, чтобы началось такое!

– Извините, – снова произнёс я, – но я правда ничего не понимаю.

Следователь уставился на меня немигающим взглядом, а я всячески изображал многострадальный вид и саму невинность.

– М-да, плакал мой отпуск, – тяжело вздохнул он, раскрыл папку, уселся на стул возле тумбочки и принялся быстро что-то писать.

Периодически задавал наводящие вопросы, как например: «В котором часу вы вошли в сквер?», «Где приобрели еду?», «Сколько человек находилось в парке во время нападения?» И всё в таком духе.

– Вот здесь, внизу: «С моих слов записано верно и мною прочитано», – произнёс он и протянул мне ручку. – Дата и подпись.

Полицейский покинул палату, а я так и остался лежать, подключённый к приборам. По всем ощущениям я мог сейчас свободно подняться и свалить, но что-то не давало мне этого сделать.

Вскоре распахнулась дверь, и на пороге возник Мыш. Он уже успел переодеться в синий комбинезон рабочего. Даже какие-то отвёртки выглядывали из нагрудного кармана.

– Долго же ты, – усмехнулся я.

– Больница просто кишит полицейскими, – пожал он плечами и ухмыльнулся: – Семь трупов пропали, как-никак.

– Люди Тихого, я так понимаю? – с задумчивым видом спросил я, хотя ответа, впрочем, и не требовалось. – Ты оказался прав, он использовал семью, как приманку. Вот только поймать он собирался вовсе не нас.

– С чего вы так решили?

– С того, что ключ взял не он. И да, я с ним говорил и поверил. Мы спутали его карты, и теперь вряд ли получится снова сесть ему хвост. По крайней мере, не тем же способом.

– Вы так и будете здесь лежать? – сменил тему Мыш.

– А что, здесь вполне комфортно, к тому же скоро обед принесут, – улыбнулся я. – Да ладно, шучу, помоги снять всю эту хрень.

Не прошло и минуты, как мы вместе покинули палату, и, озираясь по сторонам, направились к выходу.

Правда, предварительно Мышу пришлось отвлечь медсестру, что дежурила на посту. Для этого подошла самая простая, но очень действенная ложь: он сказал ей, что её вызывает заведующая отделением.

Из больницы выбрались вполне свободно. По большому счёту всем вокруг плевать на разгуливающего