Юрий Корчевский - Корсар Страница 31

Вечером я снова осмотрел Марию и пожурил, что вижу её в постели.

– Тебе важно сейчас ходить; перетруждать ногу не надо, но и без движения нельзя.

Потом мы поболтали – я рассказал ей несколько русских сказок. Вроде она уже и не ребёнок, но слушала с интересом, приоткрыв рот.

– А знаешь, Юлий, почему на гербе нашего рода шары? – она показала рукой на висевшее на стене изображение герба.

Я покачал головой. Занятно узнать!

– Мне отец рассказывал, что шесть шаров на нём – это капли крови ужасного великана, который давным-давно угрожал Флоренции. С великаном сражался самый первый герцог из нашего рода, и победил его, как Давид Голиафа. А ещё говорят, что «Медичи» – это от слова «медик», лекарь – как ты Юлий! – с гордостью смотрела она на меня.

И такие встречи, расспросы и беседы были у нас каждый день. Я осматривал ногу, подкручивал чуть-чуть – по пол-оборота – гайки, шутил, рассказывал сказки, были, просто интересные истории. Между нами росла приязнь. В принципе, если в начале нашего знакомства я видел капризную избалованную девчонку, то по мере нашего общения наносная шелуха слетала, и я с удовольствием отмечал, что Мария – девушка живая, непосредственная, любознательная, и характер у неё лёгкий. Жаль будет, если в тяжёлой атмосфере политических дрязг и козней характер испортится. Власть портит людей, а почти неограниченная власть может привести к тирании и деспотизму. В истории таких примеров полно.

Как-то, когда мы беседовали с Марией, в комнату заглянул Агулья. Мария, озорно поглядев на меня, сказала ему:

– Вот Юлий говорит – мне ходить больше надо. А давайте пройдём по дворцу. Я расскажу ему о Питти.

И мы потихоньку пошли по коридору дворца: Агулья придерживал девушку под руку, впрочем – большой необходимости в том и не было. Я шёл рядом. А следом за нами увязался надоедливый охранник.

В глаза бросался роскошный интерьер, белая и золотистая лепнина; шёлковые обои создавали ошеломляющий фон для уникальных картин. Мария рассказывала об истории каждой картины: со стен на нас смотрели образы Рафаэлевских мадонн, – оказывается, помимо известной мне «Сикстинской мадонны», что в Риме, и здесь, в Питти, тоже были шедевры Санти Рафаэля, воспевающие женскую красоту. Мария без устали рассказывала о картинах Джорджоне. А вот когда она начала объяснять сюжеты картины Фра Бартоломео, Анжело Бронзино, я не сразу и понял, что в них восхищало юную флорентийку: какая-то нарочитая напряженность, изысканность образов… Но говорят же – о вкусах не спорят.

Дальше коридор был перекрыт: Мария объяснила – отец поручил архитектору Бартоломео Амманати расширить дворец, и там идут работы.

Агулья с тревогой поглядывал на ногу девушки – на сегодня достаточно!

День шёл за днём, неделя – за неделей. К концу третьего месяца почти непрерывного общения мы стали друзьями. И похоже, что моё заточение подходило к концу. Обе ноги сравнялись по длине, и ходила Мария ровно, уже не хромая. Конечно, аппарат при ходьбе мешал, делал походку неуклюжей, но хромоты не было.

Я решил снимать аппарат.

– Всё! – объявил я Марии. – Сейчас сниму аппарат. Ещё пару дней, чтобы поджили ранки от спиц на ноге, и ты полностью здорова.

– Я так рада, Юлий! – девушка в порыве чувств бросилась ко мне и обняла.

Я раскрутил гайки, снял кольца и полукольца, выдернул спицы, обработал ранки спиртом и наложил повязку. Потом сел на стул и скрестил руки.

– Пройдись!

Мария с лёгкостью пробежала по комнате.

– Отлично! Можешь показаться отцу!

Я прошёл в свою комнату и не спеша стал собирать вещи. Обжился я уже тут, пора и честь знать. Ещё пару дней – я свободен и, хочется надеяться, при деньгах.

На радостях я пропустил стаканчик винца.

Рассчитывал я на более долгий срок выздоровления, а получилось – три месяца. Организм ли молодой помог Марии, или нехватка опыта и знаний? Пора и к купцам – заждались, небось, без вестей от меня?

Уже вечером, когда я собирался отойти ко сну, в дверь постучал охранник.

– Дочь герцога просит её посетить.

«Неужели случилось что?» – забеспокоился я.

Я вскочил и быстрым шагом направился в комнату Марии.

– Юлий, тебе надо исчезнуть из дворца, – едва я вошёл, заявила Мария.

– Да я ведь ещё и деньги не получил!

– Жизнь свою спасай! Я слышала разговор отца с Эмилио. Ты даже не только денег не получишь – тебя собираются отравить, подсыпав яд в вино.

Я даже присел в кресло от слабости в ногах. Желудок сжался. А если они уже подсыпали какую-нибудь дрянь в вино? Да нет, вроде вкус вина был прежним, не изменился. Обычно в таких случаях пользуются мышьяком, и очень редко – цианистым калием. Оба яда имеют вкус и запах. И я их знал.

Чёрт! Как же вырваться из дворца? Молодец, девчонка, предупредила. Не обманула моих надежд. Не зря я в неё вместе со сказками столько души вложил.

Однако надо уходить. Только как это сделать? У дверей моей комнаты – круглосуточно страж, под окнами – тоже. Выход подсказала Мария.

– Иди к себе, возьми инструменты и возвращайся сюда – пусть думают, что ты помощь мне идёшь оказывать. Из моего окна уже выберешься в сад. А там – как повезёт.

Выбор небольшой, но даже малым шансом на спасение надо воспользоваться.

Я вернулся в свою комнату, взял сумку с инструментами, из кармана плаща забрал тощий кошелёк с флоринами. Известив стражника, деловым шагом направился в комнату Марии.

– Юлий, желаю удачи! Ты мне помог, и я хочу тебе помочь. Скоро сменяется караул; дождись в саду, и потом перелезь через забор. А это тебе от меня на память.

Девушка вложила мне в руку какой-то предмет, завёрнутый в платочек. Я сунул его в карман.

Выглянул в окно – темень, никого не видно. Пора! Я перегнулся через подоконник, бросил сумку на траву. Мария обняла меня, поцеловала:

– Я знаю, что в Московии у меня теперь есть друг, помни обо мне!

– Прощай, Мария, желаю тебе удачи!

Я залез на подоконник, осмотрелся. По всему фасаду, облицованному огромными блоками, под окнами располагались скульптурные украшения-горельефы – головы львов, увенчанных короной. Спрыгнул на голову льва. Огляделся – никого! Спустился на руках на землю, присел, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. После освещённой комнаты глаза ещё не адаптировались к тёмной южной ночи.

Я выждал несколько минут, подобрал свою сумку и, пригнувшись, побежал к забору, скрываясь за кустами, рядами растущими вдоль дорожки сада. Чу! Я услышал разговор впереди. Прислушался и – затаился в кустах. Мимо меня прошли двое стражников. Когда их шаги затихли, на четвереньках стал тихо-тихо пробираться за кустами дальше.

Вот и забор. Невысокий – в половину человеческого роста, каменный. Есть ли за забором – со стороны улицы – стража? Я залёг и минут десять выжидал. Никто не проходил. Надо решаться. Я подскочил к забору, в мгновение ока взлетел на его гребень и уселся. Улица пустынна. Спрыгнув вниз, я сразу перебежал на другую сторону улицы – там темнота была гуще. Стараясь не стучать каблуками, пошёл по тротуару.

Вскоре забор вокруг палаццо Медичи закончился, и я зашагал уже не таясь и убыстряя шаги. Что делать? Куда податься?

Впереди на мостовой зацокали копыта. Я нырнул в густые кусты. Мимо проехали двое конных стражей. «Куда податься», – размечтался, дурень. Сначала попробуй выберись из города. Это ещё тревога не поднялась, побег не обнаружили. Но время неумолимо идёт, и через час, максимум – два заметят моё исчезновение. Надо быстрее убираться из Флоренции – в городе много стражников, по приказу герцога они обшарят все дома и постройки. За городом такого учинить не удастся – слишком много людей привлечь надо, а у герцога руки связаны войной с Испанией. И вообще, хватит сидеть и размышлять.

Я выбрался из кустов, отряхнулся и пошёл по улице.

Впереди показалась площадь. Делать мне там нечего, буду слишком заметен. Переулками я обошёл её вокруг. Если я правильно сориентировался, эта улица выходит из города, переходя в дорогу.

Впереди замаячило что-то тёмное, послышался смех. Надо обойти, не иначе – городская стража несёт ночное дежурство.

Я нырнул в чей-то сад, мелкими шажками, боясь хрустнуть веткой, обошёл заслон. Дома и в самом деле кончились, и дальше дорога вела вниз. Точно, к побережью. Когда я сюда ехал, карета почти всё время шла на подъём.

Надо припомнить, рассказывал ли я кому-нибудь во дворце о купеческом судне, где мои сотоварищи? По-моему, нет. Да меня никто и не спрашивал, как я оказался во Флоренции. Появился хирург из России – зарабатывать своим умением, а на чём он добрался и ждут ли его товарищи, не интересовались. Как-то не принято здесь было расспрашивать о личном.

И это хорошо, что герцог Франческо Медичи ничего не знает о купеческом судне, стоящем в гавани города Римини, иначе он сразу же направил бы туда свою гвардию.

Я шёл половину ночи, и когда показался какой-то посёлок, решил до рассвета поспать в лесу. Идти ночью через посёлок опасно – я не знаю улиц, можно заблудиться или наткнуться на стражу. Днём стражники не так подозрительны, а попробуй ночью объяснить – с какой целью ты здесь шатаешься? К тому же нужен отдых – я прошёл не меньше десяти вёрст и устал. А впереди ещё день, мне нужны силы.