Александр Голодный - Будущего нет! Кошмар наяву Страница 31

С 16 мая курсантов-старшекурсников отправили в очередную командировку.

Кто-то старательно нагнетает напряженность между Арменией и Азербайджаном. А кто-то в самых верхах правительства Советского Союза делает вид, что ничего не происходит, спуская на тормозах выходки националистов и не принимая кардинальных решений. Безнаказанность порождает только новые преступления. Неужели об этом не знает Михаил Сергеевич Горбачев?

Или все-таки это план?

План, в который идеально укладываются все новые случаи дефицита повседневных, жизненно важных вещей? Как еще можно вызвать у населения недовольство существующим строем?

Революция семнадцатого началась с отсутствия хлеба. С хлебом пока все было нормально, но перечень товаров, попадающих под определение «дефицит», продолжал неуклонно расти.

Кстати, своевременно вспомнив об одном из них, Сергей переправил из училища на квартиру две коробки хозяйственного и полторы банного мыла. Запас у каптера имелся изрядный, припасенный им без ущерба для нужд курса, а пара банок сгущенки и одна кофе – нормальная цена.

Увидев создаваемый НЗ, Инга Михайловна пошутила:

– К войне готовимся, Сережа?

Но ее веселое настроение как-то сразу пропало после взгляда молодого человека. И внешне спокойное, обтекаемое в ответ:

– У нас там избыток, разрешили взять желающим, – душевное спокойствие не вернуло.

Ее зять (она уже давно так называла про себя хорошего, умного и ответственного мальчика), похоже, что-то знал.

Несмотря на уже неизбежные изменения в личном будущем, иногда и в этой области проскакивали моменты, говорящие о незыблемости временного течения.

Как-то довольная Аленка гордо продемонстрировала набор кухонной посуды, приобретенный при помощи тетушки. Несколько кастрюль из нержавеющей стали с толстым, многослойным донышком, и того же материала литровый термос. Один из оборонных заводов города выпускал эти предметы вожделения любой хозяйки малыми партиями.

– Это нам, Сержик. Буду в них тебе вкуснятинку готовить, а с термосом можешь в наряды заступать, чай с собой брать, или кофе. Он небьющийся, цельнометаллический. Аж пятнадцать семьдесят стоит!

Благодарно обнимая и целуя милую, Александров вспомнил – эту посуду он уже видел в снах.

Сны… Проклятие и невероятный дар, позволившие заглянуть в будущее и в чем-то изменить судьбу.

По неизвестной причине жуткие сновидения опять отступили, перестали приходить каждое полнолуние. Конечно, сердце грела надежда, что это их заслуга, что будущее все-таки изменено в главном, самом страшном… но что-то в душе не позволяло поверить в это до конца.

Привычка всегда находиться настороже, ждать неприятностей от судьбы, постоянный анализ обстановки и раздумья сильно изменили характер парня. Он заметно повзрослел за этот год, стал строже, решительнее и ответственнее. Уже не юноша, но молодой мужчина, глава семьи.

Таким его еще больше полюбила Аленка.

Они подали заявление в ЗАГС, был назначен день бракосочетания. С разрешения тетушки курсант регулярно прибегал к ним ночевать, «привыкать к домашней обстановке».

Конечно, пребывание строгой дамы в соседней комнате заставляло влюбленных соблюдать некоторую осторожность, но отказать себе в полных нежной страсти ласках они уже не могли. И очень хорошо, что не выдавала ни единым скрипом надежно сработанная в шестидесятые кровать.

Лена всерьез озаботилась мыслью стать идеальной домашней хозяйкой. И раньше очень хорошо готовившая, сейчас она старательно перенимала все кулинарные секреты Инги Михайловны, словно желая в полном объеме освоить «Книгу о вкусной и здоровой пище».

***

– Ну что, курсант, будешь это брать, или потом приедешь?

Сергей задумчиво посмотрел на разложенные на столе предметы формы и амуниции. Зачем ему вещи не по размеру? И, опять же, картины из будущего говорили…

Во время самоподготовки без пяти минут лейтенанты с неослабевающим интересом обсуждали главное – распределение. Для получивших назначение в двенадцатое управление это оказалась глубокая тайна, поскольку окончательные места им должны будут назначить непосредственно в Москве. Из-за этого, кстати, у женатиков возникли изрядные трудности с отправлением контейнеров. Получать дополнительные «грузовые» документы, делать переадресовку в столице – удовольствие из сомнительных.

Особой популярностью у пятикурсников пользовались две совершенно детские игры: запуск волчка со стрелкой по типу игры «Что? Где? Когда?», где вместо конвертов соискателю выпадала бумажка с наименованием месторасположения части, и вытаскивание аналогичных бумажек «не глядя» из фуражки товарища.

Глупость полная.

Единственный плюс – Александров узнал примерное расположение всех особо режимных объектов и некоторые особенности службы в каждом. Интерес подогревался важной деталью – не давали ему покоя пару раз мелькнувшие в воспоминаниях из будущего светлые, кремовые форменные рубашки. Правильный ответ может быть только один – он попадет… должен попасть в воинскую часть, обеспечивающую интересы флота, соответственно, военнослужащие которой носят морскую форму.

В перечне их было две, под Феодосией и Мурманском. Конечно, очень хотелось послужить на курорте, «у самого Черного моря», но большие, в рост человека сугробы тем местам не свойственны. Получается, Заполярье?..

Нахальный старлей-начвещ снисходительно глянул на затупившего курсанта. Каждый год одно и то же!

– Курсант, очнись. Перестань думать, ты же военный человек!

Усмехнувшись старой шутке, Сергей спокойно ответил:

– Товарищ старший лейтенант, может, вы мне запишите в вещевом аттестате, что это имущество я не получал?

– А ты жаловаться потом не побежишь?

– Зачем? На повседневку у меня все есть, парадка в комлекте. Остальное получу уже на новом месте службы. Оформите аттестат, пожалуйста.

– Ну, дело твое. Мне только легче.

Проверив записи, Александров снова положил бланк с печатями на стол начвеща:

– Допишите, пожалуйста, что не выдавался постельный комплект: матрас, подушка, одеяло.

Усмехнувшись, офицер прокомментировал:

– Знаток! – и выполнил требуемое.

Вежливо поблагодарив, курсант с мешком и солидной сумкой направился к автобусной остановке.

Форму Сергей решил отвезти сразу на квартиру тетушки. Привести в порядок, отгладить, повесить на плечики… Имелась еще одна причина – он решил жениться в парадном офицерском мундире. Разумеется, в «выходной» вариации, с новенькими форменными туфлями «Цебо», купленными «по знакомству» в курсантском магазине.

Аленка пришла с занятий как раз вовремя, чтобы увидеть завершающего примерку любимого. В отглаженной форме цвета морской волны, с золотыми погонами на плечах, строгого и неприступного на вид.

– Сержик!..

Окинув милую ласковым взором, парень почему-то велеречиво, в дореволюционной манере уточнил:

– Как я вам, супруга моя будущая, законная? В мужья гож?

Подхватив игру, девушка ответила:

– Гож, любезный мой, ой гож! С таким красавцем-офицером и до свадьбы терпеть невмочь, зело привлекательны вы, супруг мой будущий, и для сердца девичьего отрадны.

Благосклонно выслушав необычный диалог, тетушка улыбнулась и голосом настоятельницы женского монастыря прокомментировала:

– Ох, Лена-Лена, грешница неисправимая… Блудница ты вавилонская!

Пришедшее из фильма «Гардемарины, вперед!» выражение пришлось как нельзя кстати, вызвав дружный смех.

Сергей напомнил его Аленке, когда уже забрался в девичью постельку и обнял гибкое горячее тело.

– Это ты виноват, Сержик. Ты меня сделал такой развратной.

– Не развратной, а страстной. Не сделал, а раскрыл заложенное от природы. И лучше тебя для меня никого нет, и никогда не будет.

К отличному кинофильму он мысленно вернулся, когда в памяти всплыло имя одной из запомнившихся героинь. Анастасия. Настя.

Можно не сомневаться, имя для дочери пришло оттуда. Первого января восемьдесят восьмого Аленка с удовольствием посмотрела «Гардемаринов», имя запало в память, а потом в августе любимая попала в роддом и благополучно родила дочь.

Но этого не произошло и в этом году уже точно не произойдет. Изложенная в бесценной книге методика работала безупречно.

Сосредоточившись, Сергей вызвал в памяти образ дочурки. Очень похожа на Аленушку, только подбородок, наверное, его, и цвет глаз Инги. И он ее очень любит, еще не родившуюся, но оставшуюся в памяти шестилетнюю непоседу. Ничего, когда-нибудь все будет. Только надо сделать так, чтобы его семья была гарантированно защищена от опасностей. На месте распавшейся державы не могли не остаться островки спокойствия и твердой власти. Они переедут туда, а потом…