Борис Долинго - Странник поневоле Страница 31

До горной цепи, ответвляющейся к равнине от основного хребта, и служащей для Богдана главным ориентиром расположения нужной точки перехода, оставалось ещё километров сто с небольшим. Эти отроги Безвоздушных гор уже хорошо просматривались с того места, где он заночевал, благодаря отсутствию кривизны поверхности.

Затем, двигаясь уже вдоль этого нового каменистого участка, он достигнет его дальнего крайнего склона, где и расположен переход. Здесь, согласно мнемоническим указаниям карты, «дверь на другую грань» оформлена как большой каменный куб, на верхней плоскости которого и расположено «окно» на грань Европы.

В принципе, если даже не останавливаться, то это не менее трёх-четырёх дней пути до горного отрога, поскольку местность хоть и не слишком опасная, но сильно пересечённая, и неизвестно, какие ещё препятствия встретятся. И потому впереди ещё самое малое неделя пути.

Однако необходимо добывать пропитание – и это дополнительные задержки. Если он будет постоянно отвлекаться на охоту, то путешествие займёт ещё больше времени. Поэтому, как и в случае со строительством плота, чтобы отвлекаться как можно меньше, следует потратить хотя бы день-два на заготовку провизии.

Богдан огляделся – данное место было вполне удобным для временного лагеря: недалеко источник воды, недалеко и лес, где есть добыча. Потому он принял решение, что займётся заготовками именно здесь.

Поплутав по лесу, Богдан подстрелил похожего на кенгуру травоядного ящера и нарезал множество ломтей вполне качественной вырезки. Просолив мясо, он развесил его у пещеры вялиться на солнце. Один раз ему встретился крупный хищник, похожий на того, что он видел ночью, но несколько иной, впрочем, явно не менее опасный. Богдан переждал, пока ящер скроется из поля зрения, прижавшись к стволу бесформенного дерева, покрытого клочковатой зеленью, – зря тратить заряд и привлекать других возможных хищников запахом крови он не стал.

Ему очень хотелось для разнообразия поесть какой-нибудь растительной пищи, но знакомых видов не попадалось. Риск же отравиться неизвестными плодами удерживал Богдана от того, чтобы искушать судьбу. Единственное растение, которое показалось ему знакомым и которое могло дать съедобный материал, было похоже на нечто вроде саговой пальмы – он видел такие на картинках. Срубив дерево, он обнаружил внутри белую, практически без запаха массу, напоминающую сырой крахмал. Осторожно попробовав массу на вкус, Богдан убедился, что и по вкусу она похожа на крахмал.

Пройдя чуть дальше в лес, где начиналась более сухая местность, он наткнулся на стадо крупных травоядных динозавров, каждый из которых весил явно не менее трех-четырех тонн. Они спокойно бродили на четырёх лапах, изредка вставая на задние, когда своими клювоносыми мордами отрывали листья с высоких веток. Кажется, такие динозавры назывались игуанодонами.

Стараясь не тревожить стадо, Богдан обошёл луг с краю и метрах в двухстах от пастбища набрёл на несколько кладок яиц. Устроенные в песке гнёзда были присыпаны сильно вонявшими гниющими растениями. Подумав, Богдан сообразил, что гниющие растения выделяют тепло, необходимое для развития зародышей в яйце. Естественно, вряд ли сама самка, весящая тонны, могла бы высиживать хоть и крупные, но всё-таки хрупкие яйца.

Морщась от запаха, Богдан осторожно подкрался к гнезду и вытащил на пробу пару яиц игуанодона, в каждом было сантиметров двадцать длины, тем более что как раз подходило время обеда. Вымыв яйца и осторожно вскрыв одно у пещеры, он обнаружил внутри белок и желток, очень похожие на куриные, только чуть зеленоватого цвета. Само содержимое скорлупы пахло вполне пристойно, а объём составлял литра два, не меньше.

– Эх, чёрт возьми! – воскликнул Богдан. – Была бы сковородочка – такая яичница бы вышла!

Тем не менее, ему удалось приготовить нечто вроде омлета из смеси содержимого яйца и сердцевины саговой пальмы в котелке, обильно сдобрив всё запасёнными приправами.

Богдан уже заканчивал обед, когда из зарослей, отстоящих всего метров на сто от его пещеры, показалась крупная и очень похожая на страусовую голова. Единственное и малоприятное отличие состояло в том, что клюв, куда более крупный и длинный, чем у страуса, был усажен острыми зубами.

Ящер выбрался на открытое пространство, и Богдан смог его разглядеть во всей красе. Ростом он был с человека и по общим формам, действительно, сильно напоминал ощипанного страуса. Крылья отсутствовали, а вместо них впереди шевелились две вполне развитые трёхпалые когтистые ручки. Короткий толстый хвост был хвостом ящерицы, а не птицы, хотя всё тело и покрывало какое-то недоразвитое оперение. Голенастые ноги имели один отстоящий от остальных палец, оканчивавшийся крупным и опасным с виду когтём.

За первым ящером из кустов выбрался второй, а потом ещё и ещё. Всего Богдан насчитал девять штук. Ящеры квохтали, издавали шипение и, явно присматриваясь к тому месту, где сидел у костерка Богдан, начали приближаться короткими перебежками. Они пробегали два-три метра, останавливались, квохтали, крутили головами, наклоняя их на бок, и хищно разевали пасти-клювы.

Ящеры Богдану не понравились. Во-первых, они интересовались явно им, а точнее, его заготовками мяса – значит, их, вероятно, привлёк запах разделываемой туши, и они были плотоядными. Во-вторых, их было много.

Он встал, и, подняв приличный булыжник, с криком швырнул его в ящеров. Камень попал первому, который уже приблизился, по спине, и динозавр, подпрыгнув, зашипел, после чего бросился на своего обидчика.

Бросать гравитационные гранаты в данном случае было не эффективно, и Богдан стал стрелять. Возможно, если бы он вёл огонь из огнестрельного оружия, особенно автоматического, ему пришлось бы легче. Попадать из него в цель было, правда, несколько сложнее, но грохот выстрелов, скорее всего, напугал бы и осадил животных. Бесшумные же выстрелы лучемёта, хотя и разили наповал каждого, в кого попадали, не производили впечатления на остальных, которые нисколько не обращали внимания на упавших сородичей.

Ящеры бежали вперёд, и, чтобы не подпустить их вплотную к себе, Богдан вынужден был поставить оружие на непрерывное действие, что расточительно расходовало заряд батареи. Тем не менее, последнего нападающего он свалил чуть ли не на пороге пещеры, когда зверюга уже замахнулась на него своим опасным когтем на лапе.

Богдан перевёл дух. В воздухе воняло горелым мясом, а всё пространство перед пещерой устилали трупы страусоящеров. Посмотрев на индикатор заряда, юноша увидел, что там остаётся всего около трети. А получается, стрелял-то он не так уж и много пока.

– Вот же мать твою! – выругался Богдан. – Только-только подумал, что всё так спокойно! Чего доброго, сюда на пир сойдутся и твари покрупнее.

Больше столь глупо растрачивать драгоценные боеприпасы ему не хотелось, и потому пришлось спешно собирать нехитрые пожитки, уже начинающее подсыхать на солнце мясо, и двигаться в путь.

Когда Богдан, петляя среди обломков скал и валунов, удалился от места своего несостоявшегося лагеря более чем на километр, он услышал далеко позади грозный рык: кто-то из могучих местных хищников, и, возможно, не один, явились, чтобы выполнить роль пожирателей падали. В общем, ушёл он вовремя.

Поиски нового возможного убежища заняли почти весь остаток дня. Опасаясь, что хищники, явившиеся на место побоища, будут рыскать в окрестностях, Богдан стремился уйти как можно дальше. Когда солнце уже садилось, ему удалось найти подходящее место рядом с небольшим водопадом, низвергающимся со скал.

Шум воды перекрывал все звуки, и он легко мог прозевать приближение хищников. Но, насколько помнил Богдан, мало кто из диких животных эпохи динозавров лазил по скалам, подобным тем, что окружали источник. Да и мало кто из хищников вообще когда-либо охотился или жил вблизи водопадов – возможно, именно из-за «шумовых помех» сами хищники не любили подобных мест.

Небольшая пещерка в известняковой скале была сухой, так как находилась в стороне от шлейфа брызг, висевшего над падающей водой. Вдобавок, она располагалась так, что участок перед входом освещался солнцем почти в течение всего светового дня. Несмотря на это, Богдан не поленился и поднялся по крутому склону ещё метров на пятьдесят, где и развесил мясо для провяливания: он не хотел, чтобы в случае возможного визита любителей лёгкой поживы таковые явились прямо к входу в его временное обиталище.

Прошедшая спокойно, если не считать шума воды, ночь дала ему возможность отдохнуть, а весь следующий день Богдан посвятил охоте. Теперь он старался убивать добычу как можно дальше от своего лагеря и там же быстро разделывать, чтобы не вступать в конфликты с возможными хищниками. Нарезанное мясо промывал в воде и уносил на просушку.

За день ему удалось заготовить килограммов пятьдесят отборного мяса. Конечно, когда оно провялится, вес существенно уменьшится. Да и не смог бы он таскать на себе поклажу, превышающую его вес, поскольку и снаряжение ещё что-то весило.