Сергей Мусаниф - Имперский гамбит Страница 31

– Я… я полагаю, произошел программный сбой.

Клозе нахмурился. Сбои медицинского оборудования не были большой редкостью, но чтоб такое произошло здесь, в этой палате… Немыслимо.

– Подробнее, – попросил барон.

– Система по каким-то причинам отключила искусственное сердце императора, но «забыла» сообщить об этом на контрольный терминал, – сказал доктор Янковский. – К сожалению, такое случается… Мы закупили самое новое оборудование, и… гм… у нас не было возможности провести длительные испытания… Я читал в журнале, что такое возможно… Заводской дефект, который не был вовремя обнаружен и устранен…

То есть это даже не диверсия, мрачно подумал Клозе. Заводской брак и медицинская халатность. И кого мне за это следует застрелить?

– Почему… почему ваша медсестра не дежурила у постели императора круглосуточно? – спросил Клозе. – Она бы заметила неполадки, и ничего бы этого не произошло.

– Император сам настаивал, что не нуждается в круглосуточной опеке. Постоянный контроль его раздражал.

– Когда к вам придет пациент с пулей в животе и ножом в спине и попросит вытащить только нож, потому что пуля его не беспокоит, как вы поступите? Разве благо пациента не должно для врача стоять выше, нежели его пожелания?

– Я виноват.

– Виноваты, – согласился Клозе. Он уже понял, что Юлий задавил врача своим императорским авторитетом. Янковский не видел непосредственной опасности для его здоровья, а потому пошел на поблажки, которые никогда бы не сделал обычному пациенту.

Или это все-таки диверсия? Возможно, поставщик оборудования специально подсунул в Букингемский дворец бракованный товар?

Нет, вряд ли. Не было никаких гарантий, что первым, кто попадет на больничную койку, будет именно император. Да и оборудование закупали еще для Виктора, у которого не было никаких проблем со здоровьем.

Правда, за Юлием их тоже раньше не водилось.

Быть поставщиком медицинского оборудования в Букингемский дворец – это не только хорошая реклама, но и большая ответственность. Специалисты из УИБ должны были обследовать эту систему от и до. Они не обнаружили дефекта. Тоже халатность? Не обязательно. Если имел место программный сбой, как говорит Янковский, изначально никаких следов поломки могло и не быть.

Клозе по своему личному опыту общения с техникой знал, что самая худшая разновидность дефекта – это плавающий дефект. Который то есть, а то его нет, и никаким диагностическим оборудованием ты его не найдешь. Если бы оборудованием пользовались чаще, возможно, все кончилось бы не так трагично.

Расследование УИБ даст более точный ответ. Ребята разберут эту чертову систему жизнеобеспечения по винтикам, перетряхнут все заводы поставщика, с пристрастием допросят медицинский персонал… Они найдут виновных или назначат таковых, если усмотрят в этом выгоду для Империи. Только пользы от этого все равно не будет.

Император мертв.

В обычное время это было бы трагедией для членов его семьи, но не более чем просто проблемой для всей остальной Империи. Сейчас же, если учесть, кто должен унаследовать престол после Юлия, это была катастрофа.

Нелепая, глупая, дурацкая смерть.

Зато Юлий ушел из жизни, соблюдая традицию, согласно которой умирали все мужчины дома Морганов.

Все мужчины дома Морганов были пилотами военно-космический сил Империи и участвовали в войнах, но за все эти четыреста лет ни один из них не был убит в бою. Правда, очень редко они умирали и в собственных постелях, как Юлий.

Его отец Питер Морган погиб во время теракта. Старший брат Юлия Гай Морган застрелился во время повторного мятежа в Третьем космическом флоте, которым командовал адмирал Клейтон.

– Кто обнаружил… труп? – спросил Клозе.

– Я, – ответил Янковский, нервно сглотнув. – Когда я зашел с плановым осмотром, то увидел, что система не работает уже больше часа. Реанимация не имела смысла: мозг успел умереть.

Янковскому было нехорошо. Будучи человеком здравомыслящим, он понимал, что за смерть императора кто-то должен будет ответить, и догадывался, что этим «кем-то» станет именно он. Хорошо будет, если пострадает только его карьера, а не жизнь.

Врачебная халатность, несчастный случай, заводской брак… Так императоры еще не умирали.

– Вы ответите за это, – прошипел Клозе.

Он лихорадочно соображал, что теперь можно сделать. Доктор связывался с ним по комму. Значит, дежурный офицер УИБ, прослушивающий все переговоры по внутренней сети, уже в курсе. Кто еще знает? Янковский, Клозе, девица в соседней комнате…

– Доктор, сейчас вы приведете сюда медсестру и запретесь в палате вместе с ней. Дверь вы откроете только мне, и никому больше, понятно?

– Да, – кивнул Янковский.

– Действуйте.

Убедившись, что дверь заперта и доктор хорошо усвоил инструкции, Клозе чуть ли не бегом отправился на центральный пульт охраны. Судя по ошарашенному лицу дежурного офицера, тот уже все знал.

– За утечку информации застрелю, – пообещал ему Клозе.

Офицер судорожно кивнул.

Клозе проводил его в подвал и проследил, чтобы офицер присоединился к компании доктора и медсестры. Насколько эти меры задержат утечку информации? До утра?

Клозе посмотрел на часы. До утра осталось не так много времени.

Не желая рисковать и лишний раз связываться по комму, Клозе вернулся в свои апартаменты и разбудил Изабеллу. Посмотрев на его лицо, она сразу поняла, что произошло нечто страшное.

– Юлий умер, – сказал Клозе.

Изабелла ахнула. Еще до того, как он стал императором, Юлий ухаживал за ней, но тогда она выбрала Клозе. Несмотря на это, Изабелла испытывала к императору и личную симпатию, помимо обычных верноподданнических чувств.

– Как?

– Подробности позже, – сказал Клозе. – Одевайся. Ни с кем не говори.

Ему предстояло самое неприятное дело – сообщить о случившемся несчастье сестре покойного императора. Поручить выполнение сей обязанности он не мог никому другому. Девушка заслуживала того, чтобы узнать правду не от официальных лиц и тем более не из выпуска новостей.

Теперь Пенелопа была последней представительницей дома Морганов. Меньше чем за год она потеряла всех своих родственников. И даже Алекса, ее ухажера, Клозе уберечь не сумел.

Пенелопа не привыкла чувствовать себя во дворце как дома и запирала двери своих апартаментов. Клозе постучал по косяку костяшками пальцев, решив не прибегать к услугам электронной связи. Если у девушки крепкий сон, стучать ему придется довольно долго, а тут каждая минута на счету…

Выругавшись мысленно и исключительно нецензурно, Клозе вышиб дверь одним ударом ноги. Старинная деревянная конструкция не выдержала такого надругательства и, распахнувшись, повисла на одной петле.

Давненько Клозе не врывался в апартаменты благородных девиц подобным образом. Он никогда раньше здесь не был, поэтому не знал, какая из дверей ведет в спальню.

Пенелопа избавила его от необходимости поисков, появившись на пороге своей спальни в одной ночной рубашке. Лицо Пенелопы было заспанным – устроенный Клозе грохот ее разбудил.

Увидев барона, девушка обхватила себя руками и прислонилась спиной к ближайшему косяку. Можно было уже ничего не говорить – все было прочитано по бледному лицу Раптора.

– Юлий… все?

Клозе кивнул.

Пенелопа вздрогнула и начала сползать по стенке. Клозе бросился к ней и успел подхватить девушку прежде, чем она упала на пол.

Спустя полчаса они втроем сидели в кабинете Клозе. Пенелопа тихо плакала в объятиях Изабеллы. Раптор мрачно курил.

Он был сам себе противен. Он только что потерял лучшего друга, а думать приходилось о политических и военных последствиях. Все могло бы быть совсем не так, если бы Юлию наследовал нормальный человек. Но Рокуэлл…

Минут десять назад Клозе вызвал Винсента и поинтересовался, что случилось с дежурным офицером на центральном пульте охраны. Не вдаваясь в подробности, Клозе приказал директору УИБ немедленно явиться в Букингемский дворец.

Интересно, что Винсент делает на работе в такое время? Он вообще когда-нибудь спит? Или…

Нет, он никак не может быть связан со смертью Юлия. Именно Юлий сделал Винсента директором УИБ, и смерть императора была бы Винсенту невыгодна. Клозе ненавидел себя за то, что просчитывал такие варианты, но теперь он уже никому не мог доверять. Будь проклят тот день, когда он назло отцу поступил в Имперскую летную академию. Пошел бы в пехоту или десант, никогда бы не познакомился с Юлием, избежал бы множества неприятностей и сейчас месил бы грязь на какой-нибудь приграничной планете, тихо и мирно ожидая, пока ему на голову обрушатся тарги.

Винсент потратил на дорогу пятнадцать минут. Увидев ожидающее его в кабинете зрелище, он задал только один вопрос:

– Как?

Клозе объяснил.

Ошарашенный Винсент плюхнулся на стул.