Екатерина Белецкая - Стоя на краю неба Страница 31

И что делать?..

Хотя какая теперь разница?

Сейчас она сядет и уедет.

А они…

– Пошли, – скомандовала шепотом японка, подхватывая их за руки. Найф шатнуло. – Иди ровно, на нас смотрят!..

Все.

Теперь точно все.

Первый приступ удушья, настоящего удушья, накатил уже в салоне. Ит почувствовал, что вылетает из метаморфоза, но ничего не смог поделать. Рядом с ним точно так же задыхался Скрипач – вцепившись одной рукой себе в горло, другой – раздирая на груди тонкую ткань блузки. Через несколько секунд дышать вроде бы стало полегче, но тут вдруг возникла страшная боль, пронзившая все тело, и одновременно с ней стало стремительно пропадать зрение. Мир начал меркнуть, темнота сгущалась, все тонуло в траурно-черных тенях.

Самым удивительным было то, что сознание они пока что не теряли – несмотря на дикую боль и удушье, каким-то неведомым образом оно все еще сохранялось.

– Веди машину, – прохрипел Ит. – Давай!..

Двигатель заработал, машина тронулась.

Скрипач вдруг сдавленно вскрикнул и обмяк – не выдержал. Ит попытался протянуть к нему руку и с ужасом понял: руки больше его не слушаются. Они онемели полностью, и пошевелиться он не мог. Паралич? Похоже на то. Ну все, пишите письма… Сколько это еще продлится?.. Видимо, не очень долго, судя по всему. Не было бы второго уровня защиты, они оба уже были бы мертвы.

Господи, как же глупо…

– Надо продержаться еще десять минут, – предупредила японка, не оборачиваясь. – Тут близко. Терпите.

Дальнейшее запомнилось Иту смутно, обрывками и клочками – он то впадал в беспамятство, то снова приходил в себя на короткое время.

…длинный плохо освещенный коридор, чьи-то руки, схватившие его под мышки и волокущие в неизвестность…

…боль, тошнота, неловко подвернутая нога, но боль настолько сильная, что не поймешь, откуда что взялось и как вообще стало понятно, что нога подвернута…

…два спорящих голоса в отдалении, дикая ругань на повышенных тонах, кто-то кричит что-то обвиняющее, гневно, зло, кто-то другой возражает…

…яркий свет, резанувший по глазам, грубый голос – смотри на меня!..

– …пусть пока здесь, второй совсем плохой, не выкарабкается, иди и принеси! И дай мне антидот, скотина!..

– …такой опасности! Ваше высочество, вы в своем уме?! Притащить СЮДА двух официалов!!! Вы соображаете, что…

– Заткнись и беги за тем, за чем сказано, Арус! Потому что двое живых официалов – это все-таки лучше, чем два трупа, которые стопроцентно повесят на нас! Ты этого хочешь?

Шаги, хлопает дверь, где-то в отдалении – шум воды, звон разбитого стекла, грохот…

– Давай-давай-давай! Давай, гермо!.. Держись, слышишь! Арус, какого черта так долго?!

Несколько минут тишины, какие-то непонятные звуки… господи, что ж так плохо-то?.. Что с Рыжим, где…

– …отойдет потихонечку, но лучше в воду, только надо зафиксировать. Помоги донести, я все сделаю. Займись вторым.

– Куда его?

– В комнату, и промывать. Арус, мне надо уехать, а тебе придется посидеть с ними. Не беспокойся, после такой дозы «синей смерти», которую приготовила для меня Гоуби, они не скоро оправятся.

– Ваше высо…

– Я сказала, сидеть с ними! Антидот вводи каждый час и следи за давлением. Я поставила обоим инфузионные катетеры, тебе остается только менять «посуду» по мере использования. У того, который в ванной, температура все еще низкая, поэтому следи, чтобы вода не остыла. Когда станет лучше, перенесешь в комнату.

– Но как я пойму…

– Хорошо, не переноси, дождись меня.

– Орбели, я бы все-таки…

– Ты трус! Ты жалкий, никчемный трус!.. «Официалы – самолюбивое дерьмо», – передразнила женщина. – Эти официалы дали тебе сто очков вперед – они меня оттуда вывели и отдали мне свою защиту, а ты, тварь такая, не дождался и смылся! Все! Сиди и следи! И если я вернусь и увижу, что с ними не все в порядке, хорошего не жди! С ними все должно быть в порядке!

– Но…

– Попробуй только!.. Убью на месте, ляжешь рядом с ними!

– Хорошо…

Больно, больно, больно…

Тошнит так, что дышать нормально невозможно, но, кажется, постепенно начинает отпускать. Но все равно очень больно. Особенно сильно болит живот, и, наверное, надо повернуться как-то поудобнее, чтобы боль утихла, но не получается, а становится только хуже.

Вокруг – неразличимое, мутное. Тени, силуэты… Сердце колотится, как сумасшедшее, и плохо, Боже, как же плохо – то начинает трясти от холода, то бросает в жар и снова тошнит, ужасно тошнит, и сознание не удается собрать воедино, только какие-то ускользающие фрагменты, кусочки, обрывки. И живот, снова живот… ммм… подтянуть колени к груди, может, получится… нет, снова не вышло, тело не слушается, и снова тошнота, до изнеможения, до обморока…

– Ну что?

– Тому, что в ванной, действительно чуть получше, рвота прекратилась, и он, кажется, спит.

– Спит или – кажется?

– Спит. Я не рискнул его переносить, ждал вас. Воду набрал новую, это все… ну… ну, словом, я его помыл, все нормально. Меня больше беспокоит второй…

– А что не так?

Голоса – на кромке сознания, по самому краю. Оступись – сорвешься…

– Он все время мечется, стонет, у него тахикардия и, кажется, боли – я не понимаю, почему.

– Ну-ка…

Теплая сухая рука скользит по лбу, по шее… исчезает. Потом – слабое нажатие на живот, и выдержать невозможно, потому что боль вспыхивает с новой силой, так, что звезды из глаз…

– Арус, ты идиот, ты в курсе?

– Что?..

– Ты сколько флаконов ему за шесть часов залил?

– Восемь. Сейчас стоит девятый.

– Угу. И антидот, который стимулирует почки. Естественно, ему больно, а как же иначе?.. За это время ты сам сколько раз ходил писать, придурок? Посчитал? И что ты от него хочешь? Скажи спасибо, что у него до сих пор не лопнул мочевой пузырь…

– Но я не…

– Ну конечно, догадаться было чертовски сложно. – Голос звучит издевательски. – Эй, гермо! До сортира дойти сумеешь? Или тебя тут обработать?

Тут?!

Надо встать.

Вот только ничего не видно. Совсем.

– Арус, помоги ему… Черт, ты где, сволочь проклятая?!

Как же это больно – каменным полом по лбу! Уйййй…

– Ну ладно, ладно, упал, подумаешь, с кем не бывает. Поднимайся, и пойдем. Арус, смени белье, тут все облевано. Потом поможешь ему вымыться…

«Какой кретин сказал, что счастья на свете не бывает?

Этого бы кретина так же, а потом отправить в туалет – он быстро изменил бы свое мнение. Про счастье».

– Арус, я сама займусь вторым, вымой этого…

Как его мыли и кто именно, «этот» не запомнил – потому что очень вовремя потерял сознание.

– …надо срочно уходить. Они сдадут всех нас тут же, ваше высочество, и…

– Никуда я не пойду. Сейчас они слишком слабы, чтобы хотя бы связаться со своими и вызвать помощь. Потом – посмотрим.

– Вы подвергаете себя опасности! Я не могу позволить…

– Что именно ты не можешь позволить, трус? Ну ты и тряпка, Арус. Ничего они мне не сделают, ни сейчас, ни потом, вот увидишь.

– Почему?

– Не твоего ума дело. Бери группу и уводи в точку встречи. Я пока что останусь тут. Разговор окончен.

– Вы думаете…

– Что я думаю, тебя не касается! Пошел вон!!!

– Орбели, вы же знаете, что такое Официальная служба!.. Они все зомбированы, они даже решения самостоятельно принимать не умеют и не могут! Я вас умоляю, одумайтесь! Давайте уйдем вместе!.. Они уже вне опасности, придут в себя и найдут способ связаться, с кем им нужно. Пожалуйста…

– Пожалуйста, закрой свой рот и убирайся отсюда прочь, пока я тебя не пристрелила. И запомни, Арус. Я всегда делаю то, что я хочу и что я считаю нужным. А если кому-то не нравится мое решение – добро пожаловать отсюда вон. Все понял? Вон!!!

Торопливые удаляющиеся шаги, звук закрывшейся двери, затем – слабый шум двигателя в отдалении.

– Умолять он меня будет… – еле слышно, словно про себя. – Дерьмо…

Несколько минут тишины – кажется, она куда-то вышла.

Вернулась.

«Как же болит голова, сил нет никаких…»

– Эй, гермо, давай пей… ну, не отворачивайся, чего ты нервный такой…

«Как там Скрипач? Видимо, живой, раз ему пить предлагают.

Это хорошо…»

Зрение постепенно возвращается, но все равно – вместо картинки муть и силуэты. Если напрячь глаза, то можно различить два пятна, похожие на чьи-то фигуры. Одна сидит, вторая лежит.

– Пей, не бойся. Это всего лишь холодный чай…

Вот так, блин, задания и проваливают. На кого мы нарвались?.. Совсем голова не работает, но на кого-то мы конкретно нарвались, понять бы…

Снова муть, снова мир становится неразличимым, но, к счастью, хотя бы больше не тошнит. И попить в самом деле было бы неплохо. Но лучше – поспать. Тело ноет, тянет, до сих пор ощущается онемение.

И голова совсем дурная.

«Вот это в самом деле плохо…»

– Интересные вы какие. Странно. Значит, не только метаморфоза, но еще и модификация? Достаточно достоверно сделано, ребятки. Ладно, это мы потом…