Александр Гордиан - У черты Страница 31

Цент, как всегда, не обиделся.

- Я предупреждал! А что без подробностей, были на то причины.

- А сейчас причины закончились?

- Сейчас картина прояснилась.

«Ни хрена она не прояснилась», - подумал Глеб, но спросил о другом:

- Где волна?

Цент радостно заржал.

- Не межуй, сталкер! Обстановка в норме, волна рассыпалась. Сейчас они большей частью под Ясенево, в округе крупных скоплений не заметно.

- Что под Ясенево?

- Воюют! Там все сложно, Рамзес. На тебя шел ручеек, по сравнению с ними. Ты, считай, только размялся.

- Я чуть не сдох, Цент! – возмутился сталкер. – Здесь десятки трупов!

- «Чуть» не считается, Рамзес. Ты не убиваемый.

Глеб смолчал, хотя имел что сказать. Но лучше при встрече. Если она состоится.

- У меня новости, Рамзес.

По виноватому тону стало ясно, что новости не самые радостные.

- Не тяни!

- Зато мы получили двенадцать Оскаров… Прости, глупая шутка. Артур ушел в Зону. Еще вчера.

Так! Глеб присел на ступени.

- Давай отчетливо, Мить.

- Куда уж отчетливее?! Говорю – картина прояснилась, Артур ушел вчера ночью со всей командой. Лично. Не в Ясенево драпанул, не в Киев – в Зону! Мне опять ребята шепнули, из сталкерской сетки.

После нашего разговора ушел, сделал вывод Глеб. Ох, Рамзес, не быть тебе дипломатом. Все испортил!

- Пошли навстречу волне?

- Что им волна? – хмыкнул Цент. – Артуру пробиться через волну, как два пальца. У него схронов по Зоне - мама не горюй, есть где отсидеться.

Глеб согласился. С трудом, но одолели бандиты волну. Для опытных ходоков - ничего невозможного. Тут, главное, сидеть тихо, желательно рассредоточившись, и не дразнить гусей. То бишь крыс и псов.

- Что еще прояснилось?

- Как что? – удивился Цент. – У Артура маршрут, это точно. Что тебе еще нужно? Чтобы он расписку написал?

- Здесь все странно, Цент. Я не понимаю… Со Шваницем канал прежний?

- Шваниц? Это немец, который в Ясенево? Какой еще с ним канал?

- Прежний, - усмехнулся Глеб и рассказал об освобождении.

– Давай-ка мне по вешенским все, что знаешь, Мить.

- Только в общих чертах, - озадачился Цент, и Глеб услышал быстрый, словно горох просыпали, стук по клавишам. – Глубоко я не копал. Вот: Шваниц из старой армейской семьи, в молодости попался на пьянке за рулем. Скидоренко твой – и смех, и грех. Прошлым летом сбрасывал вес в санатории МВД, был пойман со шматом сала, других правонарушений не зафиксировано. Артура ты знаешь. Тут еще из администрации народ. Рассказывать?

- Не нужно. Пробей-ка лучше: Нестеренко Олег, кличка Варан. Сейчас сброшу фото. Крот, Беня, Кнопка - это команда Артура. Кувалда – этого особенно, - Глеб на секунду запнулся, но продолжил. – Еще Инга Рив, она же Инга Порывай, гражданка США, прибыла, судя по всему, недавно.

- Понял, Рамзес, сделаю.

- Копай, Цент, авось что зацепим!

- Постараемся! Думаешь, Фокс работал на Шваница?

- Кто еще? Не Артур же?

- Вариантов, в действительности, много... - задумался Цент.

- Вот и обмозгуй на досуге.

- Скажи лучше, как Шваниц тебя опознал? По какому-то предмету? Не по твоей же синей роже.

Глеб добросовестно перечислил содержимое карманов: бумажник с кредиткой и фото, визитка Фонда экстремальной природы, зажигалка с эмблемой Харчо. Смарт и нож, но они не считаются. Тем паче, что ножа Шваниц и не видел.

- Н-да, - протянул озадаченно Цент. – Маловероятно, что это визитка или зажигалка. Скорее уж кредитка или фотография.

- Значит – Фокс?

- Можно принять за рабочую версию, - вальяжно согласился Цент. - А ментам тебя Артур сдал, это к бабке не ходи. Артур ментов дружит. Сдал тебя и ушел. Логично? На кой ляд ему конкуренты?

- Логично, - признался Глеб. – Но неуютно мне. Чего-то я в корне не понимаю.

- Нет у тебя, сталкер, опыта кризис-менеджмента, - с апломбом заявил Цент. – Я вот так всю жизнь: ни информации, ни черта, одни потемки вокруг. А такие операции проворачивали, вах!

Глеб не ответил.

- Вот так, сталкер, - сказал, усмехаясь, Цент. – Возвращаясь к главному: просить тебя не могу, сам понимаешь, но буду! Нужно идти, Рамзес!

Глеб чертыхнулся.

- Я подумаю. У него четыре или пять стволов и сутки форы.

- Может, и к лучшему? Сам подумай, пройдешь следом без шума и пыли, как по Крещатику. Кому еще Князь отмычкой сработает, как не тебе?

- А если все не так? Если он идет по кривому маршруту? Вот, к примеру...

Глеб нашел записку Фокса и сфотографировал камерой на смарте.

- Прочти внимательно, Цент. Это писал Фокс. Думаю, здесь зашифрован настоящий маршрут, а в ПДА – мусор или деза.

Цент молчал долго, очень долго. Глеб даже решил, что связь оборвалась, но нет, Цент все же ответил странным голосом:

- «...дикарский напев зурны»? Какая зурна в степях Украины, Глеб? А числа? Это что – черная бухгалтерия?

- Не знаю! Мозги уже вывихнул, – признался сталкер. – Но эту бумажку у меня пытались купить.

- Ладно, это тоже обмозгую. Но идти все равно нужно.

«У меня раненая девчонка на руках», - подумал Глеб.

И еще сотня – раненых, сумасшедших и просто до смерти перепуганных. Где теперь заканчивается Зона, кто знает? Забора уже нет, и, появись завтра кровосос, волну будут вспоминать, как невинную шалость Зоны.

Цент словно подслушивал.

- Рамзес, толку в деревне от тебя никакого. Всем не поможешь. Точнее поможешь, если найдешь Око. Да что я тебя уговариваю? Ты же сам все понимаешь! Нужно – значит нужно!

Чем больше Глеб думал о возможном походе, вот так с бухты-барахты, с вечного русского авось начатом, тем отчетливее понимал, что шансов у него немного. Очень мало шансов, практически и нет. Понимал не разумом, а шестым чувством, которым Зона наделила его в полной мере и даже сверх того.

- Цент, - сказал Глеб, не умея объяснить своего состояния. – Это будет провал. Я не дойду. Или дойду, но не туда. Или туда, но опоздаю. Все равно что-то случится. Ты меня знаешь, я просто так не скажу. Я селезенкой чую.

Он говорил, уже чувствуя Центово нежелание понять.

- Глебушка, - начал Цент, и Глеб мгновенно разозлился от его ласкового тона. – Я тебе скажу, что случится, если ты не пойдешь. Мы упустим Око, и Князь его приберет. Он станет богатым человеком, может быть, самым богатым в мире, а богатый и влиятельный Князь – это очень страшно, уж поверь мне.

Цент прерывисто вздохнул.

- А ты навсегда останешься легендой, - заговорил он беспощадно. - Везунчиком, который никакой не везунчик, а просто «чует селезенкой». Сколько ты можешь обходиться без Зоны, Рамзес? День? Два? Неделю? Спорим - ногти грызешь через пару часов? Еще через полгода тебя можно будет отпевать, потому что Глеб Ремизов умрет, а останется навсегда Рамзес. И не важно, что твоей могилы никто не увидит, что тебе придется топтать одни и те же маршруты год за годом. Все равно ты будешь мертв! Даже выходя к ночным кострам, пугая честных бродяг разговорами – тебе же захочется поговорить! – ты будешь мертв, как самый распоследний мертвяк!

- Цент, лучше заткнись, - выдавил Рамзес.

- Может быть, тебя назовут «вечным», придумают красивую и глупую легенду, - закончил Цент. – Ты этого хочешь?

- Цент…

- Так пойди и найди Око, Рамзес! Это твой шанс, понимаешь? Не мой, не Князя – твой!..

- Ты не хочешь меня понять, Цент, - оборвал его Рамзес. – Какая разница, чей это шанс. Факт в том, что я не дойду...

Сталкер замолчал, поняв, что его слушают чужие, и механически нажал «отбой связи».

На крыльцо жизнерадостным колобком выкатился Скипидар.

- Работает мобильная? – обрадовался участковый. – Сейчас в район позвоним!

- Нет связи! Опять пропала, - мрачно отрубил Глеб, не трудясь выдумать что-нибудь правдоподобное.

- Эх! – огорчился участковый и мазнул по Глебу острым взглядом. – Телефон у тебя, вижу, заработал?

Глеб отвернулся.

«Бабка надвое гадала, - подумал он, - будет ли мне толк от Ока. Никому это доподлинно не известно. Об Оке вообще никто ничего не знает, даже Цент-всезнайка, как бы он не пыжился».

Смарт завибрировал и сочно клацнул, словно патрон защелкнули в магазин. Глеб открыл пришедшую со спутника реплику. Цент снова угадал его настроение: «Ты дойдешь, я знаю! Удачи тебе, Рамзес! Мы за тебя кулаки держим».

5

Войти Глеб не успел. Явление свалило его на крыльце, едва только сталкер взялся за дверную ручку. Хекнул удивленно Скипидар – это Глеб еще расслышал. Пальцы, сжавшие дверную скобу, неудачно вывернулись – эту боль Глеб еще почувствовал.

Потом окружающий мир отдалился и расплылся, будто краски, которыми он был нарисован, окатили горячей водой. Расплывшийся мир оказался грязно-бурого цвета, и через некоторое время в нем проступила некоторая упорядоченность. Образовалась бесконечная плоскость, условная земля. Бурое сместилось вверх и образовало условное небо. По ногам потек условный туман. В небе проявилось тускло-золотое пятно условного солнца.