Юрий Табашников - В паутине чужих миров. Рождение бога Страница 32

Чтобы немного разрядить обстановку и нагнать побольше жути, я запел. Запел на полинезийском языке песню смерти. Надо сказать, что Тангароа подобрал мне очень любопытное тело. Настоящий шедевр и по внешности, и по физическим данным, и по голосу. Голос у меня, как я уже давно заметил, был на удивление громкий и грубый. Я, признаюсь, сколько живу – ни у кого и не слышал такого. Поэтому и звуки песни получались похожие на звериное рычание, что, впрочем, полностью соответствовало содержанию шлягера обитателей Южного моря. Чтобы добавить зрелищности и ради смеха, я ещё в такт принялся делать движения, исполняя танец, которые воины народа Макоа отплясывали на похоронах убитых врагами соплеменников. Все необходимые знания выплыли из глубин моей памяти, и я уверенно стал совершать сложные движения руками и ногами. Руками – хлоп, хлоп. Ногами – топ, топ. Да, со стороны подобное представление, наверное, выглядело по-настоящему пугающим.

Услышав мой голос и увидев, что я ожил после спячки, маски невольно отшатнулись от меня. Такое шоу могло заставить нервничать кого угодно.

– Давайте уроем его, – заныл хныкающим голосом Коротышка, – он меня пугает.

– Варежку закрой. Видишь, зверюшке холодно, согреться пытается, – сострил Умник.

– Отведём его к Сибиряку, а там понятно будет, что с ним делать. А, может, он и правда знает выход отсюда? Мы здесь долго не протянем… – распорядился Серый.

Ко мне опасливо приблизился Коротышка и, ткнув в плечо дулом автомата, выгнал в опалённый атомным ураганом коридор квартиры. Мы пересекли узкий проход, одну комнату и оказались у выбитого смерчем окна. Мои конвоиры настороженно не сводили с меня стволов автоматов. Первым в окно вылез Коротышка, потом я, а за мной все остальные. Оказавшись на улице, я обнаружил, что с внешней стороны здания, возле окна, стоят аккуратно выставленные в ряд три пары хороших лыж.

Не теряя бдительности, мои охранники засунули свои ботинки в крепления лыж.

– Я за Сибиряком, – проворчал Умник, беря в руки лыжные палки, – а вы потихоньку ведите зверюшку на Курорт.

Он закинул за спину автомат и профессионально заскользил по безжизненной пустыне. Скоро его фигура исчезла в снежном тумане.

– Пошли, – приказал мне Коротышка, но я, продолжая играть со своими провожатыми, сделал вид, что ничего не понимаю. Только дождавшись толчка дулом автомата в спину, начал двигаться. В этот раз Коротышка очень сильно и, должно быть, больно, ткнул меня автоматом. Ладно, запомню. Попозже мы обсудим твоё поведение.

Тяжело передвигая ноги, я продолжал петь. Вот бывает же так, что какая-то мелодия прицепится, и никак не можешь долгое время от неё отделаться. Такое случилось и со мной. Песня смерти людей Южного моря, похоже, надолго стала моей попутчицей.

Я думал, что по пути услышу что-либо интересное от моих спутников, но те всё время молчали. Наша странная процессия, состоящая из голого, татуированного с головы до ног, человека, и двоих сопровождающих с автоматами, на лыжах и в защитных костюмах, миновала бывшую площадь Октября. Я смог определить наше местонахождение по высунувшемуся из снега красивому шпилю, некогда украшавшего крышу престижного здания. Через несколько десятков шагов после того, как мы пересекли площадь в направлении к Дому Быта, Серый приказал мне остановиться возле довольно большого сугроба. Что-то в этой снежной горке сразу насторожило меня, и, присмотревшись, я разглядел, что из-под серого снежного одеяла выглядывают несколько голых человеческих ступней. Вероятно, в этом месте, бандиты допрашивали попавших им в руки выживших людей, а потом расправлялись с ними. А, может, здесь они готовили на чёрный день запасы мяса. Кто знает… Окружающая обстановка заставила меня насторожиться, я приготовился действовать. Внешне же продолжал играть прежнюю роль, ничем не показывая своего беспокойства.

Я продолжал петь, а мои спутники, спрятав свои глаза за прозрачными очками, наблюдали за мной, ёжась от холода и не опуская стволов автоматов.

Не прошло и двадцати минут, как мы остановились, а в пелене падающего снега нарисовались две фигуры, быстро приближающиеся к нам и на глазах обретающие чёткие очертания. Когда лыжники оказались возле нас, одного, не смотря на защитный костюм, я узнал сразу. Это был тот самый Умник, который убежал вперёд. Но вот второй, высокий и здоровый мужчина, и являлся, судя по всему, тем пресловутым Сибиряком, главарём, которого все так боялись.

– Что это вы притащили? – после некоторого молчания хрипло сказал Сибиряк и закашлялся.

– Сами не понимаем, – робко и как-то заискивающе ответил за всех Коротышка.

Не сводя глаз с Сибиряка, я грозно, в сотый раз, запел заново песню смерти.

– Допрашивали? – деловито спросил главарь и снова закашлял. По его голосу я понял, что ввиду болезни и своего характера, он не собирается тратить на меня много времени.

– Пытались… – опять заблеял Коротышка. Остальные молчали.

– Молчит?

– Поёт…

– И, правда, необычный зверёк, – Сибиряк настороженно разглядывал меня, немного двигая головой. Видимо, его тоже очень впечатлили рисунки на моём теле. – А что вы его там же не кончили, где нашли? Ведь видно же, аномалия какая-то, в такой мороз и без одежды… Я, вообще-то вам, баранам, людей сказал приводить, а не пришельцев.

– Да мы тут мозгами раскинули, – торопливо заговорил Коротышка, – что амбал этот, к холоду нечувствительный, как-то же сюда проник. Может, у него память не отморозило и он путь назад помнит?

– Может… – Согласился и опять закашлялся Сибиряк. – А допросить на месте не могли? Ну, бараны… А куда он нас выведет, подумали? Если ему на нашем морозе не холодно, значит, у него дома не теплей, чем здесь.

Сибиряк нагнулся, отсоединил крепления и освободился от лыж.

– Серый, головой отвечаешь. Прикрывай нас – дёрнется, сразу стреляй. Остальные – со мной, пойдём, поговорим с чебуреком.

Умник и Коротышка поспешили исполнить приказ авторитета. Потом все втроём, глубоко проваливаясь в снег, тяжело двинулись ко мне. Сибиряк вытащил из ножен на поясе угрожающего вида армейский штык-нож. Коротышка на ремне закинул за спину автомат и, приближаясь, поигрывал моей боевой дубинкой. Умник, оставаясь по-прежнему самым разумным из всех бандитов, немного приотстал, держа в руках автомат. Ещё один ствол направлял в мою сторону Серый. Ничего себе компания… Нужно заканчивать с цирком, своим недвусмысленным поведением мои новые знакомые в один миг решили свою участь.

По-прежнему делая вид, что ничего не понимаю, я пел, пел всё ту же песню. На мои плечи падал снег и не таял. Разве он мог растаять на теле мертвеца? Моя борода превратилась в единую сосульку, сосульки висели на моей голове всюду, даже в ноздрях. Я давно уже превратился в страшное живое подобие Снеговика, вон, даже детишки идут поиграть со мной…

Когда желающие моей смерти люди оказались совсем близко, я запел намного громче, во всю силу своих лёгких. Убийцы не поняли намёка и только громко засмеялись.

– Зассал зверюшка… – успел сказать Коротышка и тут же натужно захрипел. Я сам не понял, как оказался между ним и Сибиряком. Просто передо мной внезапно исчезли несколько метров, я переместился по своему желанию так быстро, что никто не успел совершить ни одного движения. Тело само знало, что нужно было делать. Одна рука, определив нужную точку, со скоростью молнии прошла под маской, пробила пальцами кожу и мышцы и, оставив за собой падающий мешком труп, неуловимо быстро вернулась ко мне. Другая рука, тем временем, прервала кашель Сибиряка, в районе груди страшным ударом, смешав вместе раздавленную плоть и изломанные кости.

Прошла какая-то секунда, а двое моих противников уже валились безжизненными мешками на грязный снег. Немного нагнувшись, я вывернул руку Сибиряка, подхватил падающий нож и, не целясь, снизу вверх, метнул в Умника. С удивительной точностью для первого в жизни броска, нож вошёл в горло бандита по самую рукоять. Умник повалился на спину, успев, всё же, нажать на спусковой курок. Непривычно громко тишину разорвала короткая очередь, но пули ушли вверх, пытаясь продырявить тёмный небесный купол.

Когда я убил третьего бандита, то неожиданно для себя прекратил петь.

Последний, оставшийся в живых, мародёр испуганно замер, боясь пошевелиться.

– Отдай авторучку, – тихо, но властно, по-русски приказал я ему, – только, смотри, без глупостей.

Услышав произнесённую мной фразу, Серый даже подпрыгнул на месте. Затем торопливо сорвал с плеча ремешок автомата и протянул оружие мне.

– Хочешь жить – не дёргайся, – приказал я ему, а сам медленно подошёл к Серому и взял в руки автомат. Понимая, что единственный оставшийся в живых бандит испуган, деморализован и не опасен, я повернулся к нему спиной и обошёл тела, собирая оружие. У Умника и Коротышки я забрал автоматы, а последней подобрал свою дубинку. Возле Сибиряка я задержался. Я расстегнул его защитный костюм и вытряхнул из него тело. Огромный объём телу придавало множество надетой друг на друга одежды, и я удивлённо отметил ещё один странный факт: каким образом мне удалось кулаком пробить такую защиту? И вообще, какой силы должен был быть удар, чтобы умертвить человека?