Михаил Белозеров - Дорога мертвецов Страница 32

В свою очередь Сидорович тоже приказал ударить из всех орудий. Сто тысяч стволов выстрелили одновременно. Но когда рассеялся дым все увидели, что на рельсах по-прежнему стоит прекрасный бронепоезд со славным названием «Смерть врагам СВ!!!» Такова была силы убеждения командира Березина.

Но бойцы бронепоезда, разложенные вражеской пропагандой, его аргументами, а также лишенные веры в личную жизнь и в светлое будущее коммунизма, стали дезертировать. Их разложил дикий Запад. Еще где-то со стороны локомотива стучал пулемет, отгоняя супостатов, пару раз даже бухнуло орудие главного калибра. Но потом и они замолкли. Слышались только радостные возгласы сталкеров:

– Вот это хабар! Вот это добыча!

Происходило всеобщее братание.

– Хотим в сталкеры! – кричали бойцы славного бронепоезда с гордым названием «Смерть врагам СВ!!!»

Они выходили, подняв руки, пьяные и веселые. Бросали оружие:

– Слава капитализму!

– Слава Бараку Обаме!

– Слава Зоне и Дыре!

– Хотим в сталкеры!

Они строились в отряды и уходили вдоль по рельсам, вдогонку за восьмой и третьей ротами. Многие сталкеры, прихватив хабар, уходили вместе с ними, захваченные рассказами о «шаре желаний».

Напрасно Сидорович носился вдоль вагонов и в ужасе кричал:

– Не мародерничать! Это все мое! Мое! Я же вам деньги заплатил!

Его никто не слушал. Его не замечали. Над ним смеялись, как над недотепой. Его молодцы попытались было кое-кого из солдат расстрелять, да сами едва ноги унесли без оружия, кевлара и зеленого траварона.

Сидорович присмирел и тихо-тихо стал отползать в тылы, где у него была поддержка и сила. Он понял, что проиграл, что диким неорганизованным сталкерам доверять нельзя.

– Вах, вах! – кричали грузины, – ми тоже идем за «шаром»!

Все это видел славный командир Березин и все понимал, но ничего не мог сделать. Карты легли не в его пользу. Судьба выкинула крендель. Фортуна отвернулась.

– Эх, было бы у меня спец-БЧ?! – горевал он. – Я бы им показал кузькину мать! В игре все просто, а в реальности придется погибать!

Косясь на экран, достал он пистолет, чтобы застрелиться, но в этот момент в ЗКП вбежал его сын – младший лейтенант Нежный:

– Папа! Только не это!

– А что, сынок?! Давай застрелимся вдвоем: вначале я в тебя, а потом ты в меня?

– У нас есть еще один путь, – и младший лейтенант Нежный ткнул пальцем в экран. – Вот где настоящая жизнь!

– А женщины там есть?

– Конечно, там такие телки в баре сидят!

– А ты откуда знаешь?!

– Да так… по телевизору видел!

– Хорошо! – восторженно закричал славный командир Березин. – А что для этого нужно сделать?

– Нужно всего лишь переодеться в спецформу и стать электронной версией реальности.

– Правильно! – закричал Березин. – То-то я смотрю, мне так нравится игра. А это больно?

– Нет, папа, совсем не больно! А даже очень приятно. Только чуть-чуть щекотно будет.

– Где?

– Ну вот здесь: между ног и в заднем проходе.

Они переоделись в спецформу, которую, оказывается, хитрый младший лейтенант Нежный приготовил давным-давно, и храбро шагнули в экран. Там они обрели бессмертие.

– Ха-ха-ха… – раздался гомерический хохот командира Березина.

– Хи-хи-хи… – вторил ему младший лейтенант Нежный.

Над ними летали вертолеты.

– Вспышка справа! – услышали они и под нарастающий рокот винтов сиганули в ближайший колодец.

Что стало с ними дальше, никто не знает. Говорят, они до сих пор бродят в ирреальности и счастливы, как никогда.

В этот момент в ЗКП вошел капитан Чепухалин. Он бестолково слонялся по бронепоезду, среди сталкеров, которые делили хабар, и решал одну важную задачу. Ему нужно было незаметно исчезнуть, потому что рано или поздно его найдут и расстреляют за то, что он предал Родину, за то, что дезертировал, за то, что поубивал столько родных солдат и дискредитировал родную страну. Но как это сделать, он, хоть убей, не знал. С такой фамилией – Чепухалин, меня вмиг заметут, думал он. И вдруг увидел документы и командирскую форму, а на ней сверкающую Звезду Героя России. Чепухалин открыл офицерскую книжку и прочитал: Березин Федор Дмитриевич. Командир советской армии. Ебическая сила, обрадовался Чепухалин, повезло мне, как никогда. Хорошее, хотя и простое русской имя – Федя. И фамилия запоминающаяся. Стоп! А где я ее видел?! Да на обложках своих же книг! Его словно молнией прошибло. Он понял – это судьба. Давно надо было стать Березиным, и баста! И никто меня не найдет и не разоблачит!

Так Егор Чепухалин превратился в Федора Дмитриевича Березина и отбыл из Зоны восвояси, потому как ни хабар, ни Зона, а одна лишь Дыра волновала его. Решил он собрать информации для нового романа.

Красноводск представлял собой сплошные заводы и домостроительные комбинаты. За трубами виднелась полоска моря. Над морем плыли белые облака и летел белый-белый самолет.

Для того чтобы попасть в «Дом мух» им пришлось пройти между холмом, свалкой и домостроительным комбинатом. Где-то там, за его воротами, постреливали из АКМов, да за пустырем в зарослях татарника притаилась радиация. Об этом сказал Бараско.

– Как ты узнал? – удивился Костя.

– Походишь с мое, тоже будешь чувствовать. Самое безопасное место – это дорога. Но и на ней подстрелить могут.

Страшно и неуютно было идти по дороге. Костя только и делал, что вертел головой, пока Бараско не сказал:

– Успокойся. Они же не дураки. Сидят в местах, где нет радиации и вылезать им не резон. Вот если б ты к ним в гости пожаловал, тогда бы они еще посмотрели, что с тобой делать.

Только он это произнес, как пуля, посланная издалека, всего лишь чиркнула тополиную ветку, и Бараско присел.

– О, бля… – удивился он. – Поприветствовали.

Потом они передвигались только перебежками, а Бараско уже не философствовал на тему радиации и тех, кто прячется за ней. А выстрелили по ним из недостроенного дома на перекрестке. Бараско сказал, что не стоит с этим разбираться, потому что для них сделали большое одолжение – напомнили, что это Дыра и что здесь ворон не ловят.

Потом они весьма спокойно миновали автовокзал, заправочную станцию и городской сквер с памятником Вождю.

– Вот, все как у людей, – сказал довольный Бараско, и они взошли по крыльцу в «Дом мух».

Вход был обложен мешками с землей, а в амбразуре торчал раструб ДШК, и дежурили три человека с АКМами.

Перед входом висела прострелянная в нескольких местах табличка с надписью: «Аборигенам вход со двора».

К удивлению Кости у них с Бараско даже не потребовали документы, не говоря об оружие, на которое никто не обратил внимания.

– А почему «Дом мух»? – спросил Костя, пока они поднимались на второй этаж.

– А это перевод с местного диалекта. При коммунизме все было для народа, и к мнению местного населения прислушивались. Это уже потом пытались переименовать в Обком или Райком партии. А когда развалился СССР, осталось одно старое название. Так и закрепилось «Дом мух». А что, почему и как? Никто не знает.

В приемной было пусто. Секретарша – миловидная женщина лет тридцати, разукрашенная, как индеец, вышедший на тропу войны, расплылась в улыбке:

– Ред! Ты, что ли?

– Я! Я! – важно надул щеки Бараско.

– Мы тебя уже и не чаяли увидеть. Поговаривали, будто ты погиб на Выселках.

– На Выселках не я погиб, а Тополь и Эльза.

– А-а-а… Точно! – подняла секретарша ухоженный палец с маникюром факельного цвета. – Я забыла! Он за мной еще так красиво ухаживал, не против был жениться, а потом эта Эльза… противная гадина!

Костя с удивлением посмотрел на Бараско, потому что не заметил, когда он успел поменять грязный бинт на свой неизменный красный платок и даже пригладил непослушный ежик.

– У себя?

– У себя, – радостно подпрыгнула секретарша. – Сейчас доложу.

– Рахиль Яковлевна, к вам Бараско!

– Бараско?! – безмерно удивился голос. – Секунду…

Ровно через секунду лакированная дверь в кабинет стремительно распахнулась и появилась старуха с фарфоровыми зубами. Костя ожидал увидеть кого угодно, но только не высокую костлявую женщину с плоской грудью, в пестром платье с глубоким декольте и связкой ярких, разноцветных бус, как у африканских дикарей. К тому же она была еще на высоченных каблуках. Благородная седина пробивалась в замысловатой прическе, и только глаза – одни глаза, темные, как вишни, и пронзительные, как свет фар в ночи, были азартными, молодыми и колючими.

– Ред! – воскликнула она. И даже, кажется, в тот момент, когда обняла Бараско, всплакнула. – Совсем не ожидала тебя увидеть. Совсем. Пойдем ко мне. А-а-а… ты не один? – поймала она взгляд Бараско, брошенный в сторону Кости. – Пусть твой друг подождет. А мы поговорим тет-а-тет. Автоматик-то оставь. Здесь все свои.