Сайфулла Мамаев - Ледяная птица Страница 32

– Пластик? – предположил Герман. Сказать по правде, ему сейчас было наплевать, из чего и для какой цели поставили тут эту дылду. Желудок просто выворачивало от голода. Что ему до пирамид, если жрать нечего.

– Нет, не пластик… – Толик поставил контейнер с «Авиценной» на плоскую поверхность верхней части пирамиды и повернул голову к Герману. – Подсади, я сверху гляну!

– А что там смотреть? – пробурчал тот, но руки подставил. Как только Толик поставил на них ногу, Герман упруго вскинул руки вверх, отчего тот мгновенно оказался двумя метрами выше. – Залез? Ну что, нашел что-нибудь? Нет? Вот то-то же! И чего тебе неймется! Там ты ни жратвы не найдешь, ни шприцов. Это тебе не… Твою мать, ну и дураки же мы!

Он умолк.

– Что? – забеспокоился Толик. – Что случилось?

– Нет, ну я баран, это точно! – Герман в сердцах ударил себя кулаком по раскрытой ладони. – С тобой все ясно, молодой, весь еще зеленый… как огурец на грядке, но я… дубина!

– Да что случилось?

Герман показал на канистру, стоящую на самом краю постройки.

– Пей!

– Что?

– Ее пей, говорю! – повторил Герман и снова ткнул пальцем туда, где стояла канистра. – Или его! Если спирт, то Его! С большой буквы! А если отраву, то ее! С маленькой!

– Так там же «Авиценна»! – растерянно воскликнул Анатолий.

– Значит, его!

– Да нет, ты не понял! – Анатолий вздохнул. – «Авиценну» в вену колоть нужно. В кровь…

– Это ты не понял! – Герман разогнался и, подпрыгнув, резко подтянулся и забросил свое тело наверх, туда, где уже стоял его спутник. – Балда, спирт не в кровь нужно. Спирт вовнутрь употребляют!

– И всю «Авиценну»… в унитаз слить? – Глаза Анатолия округлились. – Она же в кровь не попадет! Я ее столько искал… мечтал о ней, а тут…

Герман саркастически улыбнулся. Кто бы кому говорил о такой вещи, как спирт!

– Да нет, в унитаз ты отходы отправляешь! – назидательно произнес он. Для убедительности палец майора застыл у носа программиста. – А спирт, он весь усваивается организмом! Весь!!! Ни капли… мимо! Поверь, я еще ни разу спиртом не мочился. А выпил его немало. Так что слушай меня и пей! Когда выпьешь, спирт в кровь твою войдет, вот там и лови своих… блох!

Рыков был ошеломлен. Если все так, как говорит майор, а не верить ему оснований нет, то… все упрощается! Господи, вот ведь как бывает! Ломаешь голову, ломаешь, а решение – вот оно, рядом лежит!

– Ну, дошло? – продолжал наставлять младшего товарища Герман. – Ты меня слушай, я тебя еще многому научу! Сейчас бы закуси… или хотя бы кусочек хлеба. И луковицу.

– Нет, ты всерьез, что ли? – Толик растерянно посмотрел на канистру.

– А кто же со спиртом шутит? – У Германа был обиженный вид.

– Но… – Рыков редко пил спиртное, а уж неразбавленный спирт тем более. Он со страхом смотрел на емкость с жуткой жидкостью. – Зырянов говорил, что он… банановый.

– Тем более! – Герман ободряюще улыбнулся. – Банан – один из самых калорийных фруктов. Это же, считай, с закусью вместе пьешь!

– Трава!

– Что трава? – не понял Герман.

– Банан – это трава…

– Чего?! – оскорбился Герман. – Это какая еще трава? А впрочем… Травяные настойки тоже очень полезны организму. Так, из чего бы нам рюмки сообразить?

– Подожди, давай хоть разбавим его! – умоляющим тоном проговорил Рыков. – Это же чистый спирт! Давай хоть воду поищем.

– Я бы и от банки тушенки не отказался, только где ж ее искать? И воду тоже. Пока найдем, подохнем здесь! – Герман решил наконец привести свой последний и решающий аргумент: – А выпив… эликсира этого, ты резко поумнеешь и сразу выход вычислишь.

– Гер, может, сбегаем к озеру?

Летчик разочарованно посмотрел на Толика:

– Ты что, хочешь, чтобы нами закусили? Там такой… крокодил, что и без банановой текилы нас схавает.

– Текилу из агавы делают, – сообщил Рыков. После пьянки в одном из московских казино он стал неплохо разбираться в напитках. – Из голубой…

– Да плевать мне, из чего текилу делают! Мы в авиации спирт без всякой гавы иноземной пили, и ничего. Без лимонов и соли. Нет, вру, с солью. С лучком и солью. – Герман вспомнил о деле и с усилием отбросил воспоминания. – Нет, ты посмотри на него! Все еще резину тянет… Чего тянуть-то? Давай пей, не выдрючивайся!

– Но из чего?

Александров раздраженно огляделся:

– Из горла пей, не растаешь!

– Да ты что?!

– Пей! – приказал майор. – Мы здесь не развлекаться сели. Жизнь себе спасаем. А может, и всему человечеству.

– Знаешь, пойдем-ка мы коротким путем. – Мохов махнул рукой в сторону дальнего тупика. – Зачем нам спускаться, у нас места в ложе забронированы.

– В какой ложе? – удивился Кокакола. – Здесь что, есть театр?

Ответа он не дождался, вместо этого увидел удаляющуюся спину капитана.

– Эй, постой, ты куда? – закричал он. – Я же… дороги не знаю!

– Ну так догоняй! – послышалось в ответ. – Давай, поддерживай форму! Негоже големам такое брюхо таскать!

Кокакола хотел было напомнить, что он пока еще не голем и даже не… «мобилизованный». Честно говоря, ему не особо-то и хотелось стать таковым, уж больно слово «раб» ему не нравилось. Нет, если сразу стать Глиняным, то ничего, можно рискнуть, но вдруг начальству блажь стукнет задержать его в фазе дрессировки? Нет уж, увольте, такого нам не надо! В Москве насмотрелся на них! Ходят как чумные и только работу просят. И пожрать…

Капитана Сериков догнал, когда тот спускался вниз. Он наверняка услышал топот Кокаколы и его тяжелое сопение, но не обернулся. Только ткнул походя пальцем в сторону панели и пробормотал:

– Запоминай! Здесь жмешь, возвращаешься назад. А здесь, – рука спецназовца с вытянутым пальцем переместилась в другую сторону, – оружейная комната.

Николай Николаевич старательно повторил:

– Левой рукой – назад, а правой в оружейную комнату. Оружейная? У тебя здесь что, оружие роты хранится?

– Вот еще! – Мохов остановился и повернул сердитое лицо к бестолковому гостю. – Я похож на идиота? Не хватало еще рабам здесь свои трещотки держать! А комиссия нагрянет? Чужая, не наша? Валить их прикажешь? Или с тайной подземелья отпускать? Нет уж, все, что касается ротного вооружения, все там, наверху! Там, где ему и положено. А об этом месте знают только два взводных моих да, может, еще пара сержантов.

– А что, кроме вас… – Кокакола прикусил язык, зачем напоминать, что по сути дела и он здесь чужой? – Кроме нас, – поправился он, – больше никто об этом месте не знает?

– Ну ты даешь! – Мохов покачал головой. – Да если б об этом месте прознали, тут такое бы началось, что… От одних только туристов отбоя бы не было!

– Да, места здесь знатные, – льстивым голосом проговорил Кокакола. – Жаль было бы терять…

– Терять?! – У Мохова от возмущения округлились глаза. – Да ты понимаешь, что говоришь? Потерять комплекс? Да ты знаешь, что нам за это будет! Скорее нас всех потеряют, чем его!

От взгляда капитана Кокаколе стало не по себе, и он поспешил перевести разговор на другое.

– Валентин, а как вам удалось отгрохать все это? – спросил он заискивающим тоном. – И как сумели держать в секрете такую стройку?

– Слушай, где тебя такого… откопали?! – воскликнул Мохов. – Башкой своей подумай, кто сейчас может комплекс такой соорудить? Это тебе не на Манежной резвиться! Хоть десять Лужковых пригони сюда… Нет, брат, такое и янкесам не под силу будет… Вот станешь големом, тогда, может, и узнаешь, кто способен такое соорудить.

– А-а, понял, наверное, это… Золотой, – в раздумье произнес Сериков. – Ну, давно еще… до того, как война началась.

– Ты еще скажи, до перестройки! – рассмеялся Мохов. – Я вот заметил, о чем бы речь ни зашла, только и повторяют как попугаи: «до перестройки, после перестройки»… – Мохов похлопал рукой по полированной плите. – По правде говоря, я даже затрудняюсь сказать, сколько лет всему этому.

– Ну, лампочки же вы меняете? – Толстый, похожий на сардельку, палец Кокаколы показал на потолок. – Небось часто перегорают? По ним же можно вычислить… или по патронам…

Капитан шумно выдохнул и, скривившись, посмотрел с жалостью на собеседника:

– Кокакола, ты в цирке не работал?

– В цирке? – опешил тот. – Нет, не работал. Хотел в детстве, да потом передумал. Фокусником. И еще акробатом.

– Оно и видно, – кивнул Мохов. – Клоуном у тебя лучше вышло бы. Да ты посмотри вокруг! Хоть одну лампочку видишь? Или намек на нее?

Сериков послушно обвел взором ярко освещенную галерею. Похоже, Глиняный был прав, источника света, как его понимал Сериков, не наблюдалось.

– Да, наверное, хлопотная у вас здесь служба! – с подобострастной улыбкой произнес Кокакола. – Тут и Бронзовому не справиться!

– Ничего, завтра мы это все поправим! – с усмешкой пообещал спецназовец. – Завтра многие из нас станут сильнее.

– Завтра? – Глаза Серикова загорелись завистью. – А ты точно знаешь? Может, все это вранье?