Олег Кулагин - Московский лабиринт Страница 32

Перекошенные лица посетителей и продавцов таращатся на нас из-за витрин и стеллажей. Истерические женские вопли. В довершение всего — несколько уцелевших охранников «Матрикса» встречают нас огнём. Правда, АКМы сразу смолкают — трое наших ребят, затесавшиеся в толпе, вооружены лишь «керамиками», но действуют слаженно.

И все-таки мы по-прежнему в ловушке. Разве что она стала больших размеров. Стальные жалюзи на окнах опущены, входные двери заперты.

— Где взрывчатка?! — орёт Иван, хватая за грудки раненого охранника. Из горла у того булькает и на подбородок стекает красная пена.

— Оставь его, — говорю я. В горячке майор совсем не заметил у витрины открытый ящик.

Трое наших огнем из захваченных автоматов сдерживают «виртанутых». Иван бежит с ящиком в дальний конец зала и начинает крепить на жалюзи мягкие, похожие на пластилин бруски.

Я прячусь за стеллажом из бронестекла. Чувствую себя уже лучше, но толку от меня всё равно немного. Поэтому я делаю то, что по силам. Успокаиваю граждан. Чтобы сидели тихо и не мешали:

— Не волнуйтесь, всё под контролем. Спецоперация Интерпола…

— Сетевых хулиганов ловите? — въедливо лыбится длинноволосый субъект в коричневой бандане. Поперек черной футболки — белая надпись «Софт с лицензией — деньги на ветер».

Надо же, идейный попался. Из тех, чья идейность ограничивается болтовней на кухне или в анонимных сетевых конференциях…

Что бы ему соврать? Вот ещё, голову ломать…

— Пресекаем самогоноварение в особо крупных размерах. Понял, мальчик?

«Мальчику» уже за тридцать, но под моим взглядом он сразу сникает и становится тише воды ниже травы.

Если б я и себя могла так же легко успокоить. В голове будто часы тикают. Сколько секунд у нас осталось?..

Одно хорошо. Больные руки начинают понемногу слушаться. Щупаю предплечье. Как раз там по касательной прошлась пуля…

Даже не верится! Рака затянулась! На рукаве дырка, а на коже — ни следа.

Иван отгоняет людей подальше от готового к взрыву окна. «Идейный мальчик» с проворством таракана забирается в узкую щель между столом менеджера и стеной. И как он, бедняга, сумел туда втиснуться?

Дистанционный взрыватель в руках майора. Что-то у него не выходит… Ну же, ну! Сейчас все решится!

Словно почуяв это, «виртанутые» бросаются в атаку. И происходит невозможное. Они прорываются сквозь огонь трех «Калашниковых». Вздрагивают от прямых попаданий, какие-то красные куски вылетают из тел, но они не останавливаются. И с радостными воплями косят очередями всё вокруг.

Пули звенят по металлу, стучат по бронестеклу, словно стая рассерженных шершней, носятся в воздухе. И жалят, жалят насмерть вжимающихся в пол людей. Крики, стоны… Какой-то обезумевший мужчина бросается через зал, но тут же падает.

Одна из пуль бьет в стереопроектор на потолке, и там что-то срабатывает. Розовые прозрачные птицы бесконечной стаей летят через весь зал, кружатся, словно последняя галлюцинация, над ранеными и убитыми.

Два «Калашникова» уже молчат. То ли патронов нет, то ли наших ребят подстрелили. Я ползу к ним на выручку. По-прежнему слаба, как привидение, но нажимать курок я могу. Чужой «вайпер» в моих руках оживает, выплевывая короткую очередь, и сразу затихает. Магазин почти пустой…

Гэймеры не обращают внимания на раны. Идут в полный рост. Сквозь витрину я хорошо их вижу. А они меня — пока нет. Бронестекло с их стороны — непрозрачное.

Но почему их так много? Двенадцать! А должно остаться меньше восьми. Я присматриваюсь. И не верю. Впереди, ковыляя на полуперебитой ноге, вышагивает… тот самый парнишка, который убил Семёна. И который сам умер на наших глазах! Сейчас он уже не бледный, а землисто-серый. Как и положено мертвецу. Кровь давно вытекла через пробитую артерию…

Стрекочут «вайперы», последний наш АКМ замолкает. Парнишка ловко перекидывает искалеченную ногу через стальной прилавок и целится в оцепеневших от ужаса посетителей. Синеватые губы улыбаются, а блеклый, пустой взгляд шарит вокруг, будто ощупывая зал:

— Танюша! Выходи! Иначе мы на фиг порешим всех твоих монстров.

В подтверждение он стреляет, и кто-то за прилавком хрипит в агонии. Отчаянный женский крик.

— Хватит! — ору я и начинаю подниматься. Что там у Ивана, неужто взрыватели не сработали?

— Отлично, Таня, отлично! — радуется «виртанутый». — Руки вверх — только медленно! И иди к нам.

В руке у меня ГШ-19, последний довод в моём арсенале. Но серо-синеватый парнишка пока его не заметил. Сейчас я видна только по плечи.

— Ты ведь уже умер…

— Хорошо иметь жизнь в запасе, — скалится покойник. Остальные гэймеры держат меня на «мушке».

В эту секунду моя рука оказывается на уровне окошка в витрине. Пистолетом я распахиваю его и одновременно жму спусковой крючок. Успеваю сделать только два выстрела. Сзади кто-то рвет меня за куртку и валит на пол. Плоский желтоватый брусок перелетает через витрину и почти сразу грохот бьёт по барабанным перепонкам. Рвануло и спереди, и сзади, со стороны заминированных жалюзи.

Я трясу головой. Повезло. Витрина из бронестекла перекосилась, взялась сеткой трещин, но устояла. По ту сторону, сквозь клубы дыма и пыли — забрызганные кровью куски тел.

— Так-то надежнее, — цедит Иван. Я оборачиваюсь. Искореженные стальные полоски ощетинились, словно иглы громадного дикобраза. В жалюзи зияет дыра. Мышеловка приоткрылась.

Бежим к выбитому окну.

Несколько пуль свистят вслед. У самой дыры поворачиваю голову. Серый парнишка ползёт на руках. За ним вместо нижней части тела волочатся какие-то багровые ошметки. Он ловит мой взгляд и пытается перезарядить «вайпер». Но пальцы уже не слушаются. Паренёк кривит губы в беспомощной улыбке:

— Двадцатый уровень — самый трудный…

Розовые, причудливо искаженные птицы летят над ним, почти касаясь крыльями. Словно выпивают остатки жизни. Полупрозрачное виртуальное воронье…

ГШ-19 вздрагивает в моей руке. На сером лбу вспучивается дыра, и только тогда паренек затихает.

«Game over», мальчик…

Рядом с «Матриксом» есть большая автомобильная стоянка. Разумеется, охраняемая. Только обошлось без жертв. Охранников не оказалось на месте. Наверное, после взрыва они решили наблюдать за крутыми разборками с безопасной дистанции в машине напротив компьютерного центра, плохо, что кет и двоих наших — тех, что должны были ждать.

Раздумывать некогда. Иван пальнул в дверцу ближайшего «форда-максимуса», выбивая замок. Сигнализация «форда» и соседних машин отозвалась истошным завыванием, но это уже мелочь.

У «максимуса» — электронное зажигание. Майор с мясом выдрал пластмассовую приборную панель и в нужном месте подсоединил к процессору микросхемку. Универсальный декодер — полезная вещица, когда имеешь дело с навороченными западными «тачками».

Спустя пару секунд мы уже мчались, подпрыгивая на выбоинах московских улиц. Я не знала куда, но лишь бы подальше от «Матрикса».

Над городом медленно сгущались сумерки. Мы выехали на проспект Мира. Здесь, в уцелевшей части города, движение довольно интенсивное. Я всматривалась в экранчик заднего обзора. «Хвоста» нет.

Ещё через несколько кварталов Иван сбавил скорость, чтобы не привлекать внимания. Левой рукой стащил шапочку и вытер ею лоб.

Неужели нам удалось выскользнуть? Даже самой не верилось. А еще я подумала, что кто-то из тех троих, прикрывавших нас в торговом зале, вполне мог быть жив. А мы даже не пытались их спасти.

Посмотрела на Ивана. Сейчас его лицо казалось непроницаемой маской. Не знаю, что он чувствовал, но могу догадаться. Четыре жизни заплачено за наш визит к Митяю. Слишком дорогая цена за «разведку боем». Не считая убитых и раненых «гражданских».

— Таня, кажется я… — начал майор и вдруг затих. Резко свернул в боковой переулочек и ударил по тормозам — если б не ремни безопасности, меня, наверное, размазало бы по лобовому стеклу.

— Ты чего?! — выпалила, ослабляя вдавившиеся в тело ремни. «Хвост» он заметил, что ли?

Иван молчал, глядя куда-то перед собой. Будто на него столбняк напал.

— Что случилось? — непонимающе пробормотала я. Осторожно коснулась его плеча…

И получила локтем в бок.

В глазах потемнело, и на несколько секунд я превратилась в безответный кусок плоти, скорчившийся и хватающий ртом воздух.

Когда способность соображать вернулась, моя правая кисть была пристегнула наручниками к двери, левая — ремнём безопасности прикручена к креслу. ГШ исчез из кобуры.

— Иван… — выдавила я, с ужасом заглядывая в его пустые глаза.

Не поворачиваясь, он наотмашь ударил меня по лицу. Вроде и не очень сильно, но я сразу ощутила во рту соленый привкус.

— Помолчи, Таня.

Майор дал задний ход, мы опять выехали на проспект и двинулись в обратном направлении. Мы возвращались. Возвращались к «Матриксу».