Конан и Пришелец из другого Мира - Андрей Арсланович Мансуров Страница 32

– Ладно. Работа ещё не закончена. – Конан повернул голову к зеву пещеры, где пламя уже стихало, явно догорая. – Все помнят? Добивать – только отрубая голову. Каждую ящерицу. И… Воск есть у всех?

– У всех.

– Отлично. Через десять минут, когда остынет, двинемся.

Двинуться, правда, удалось только через полчаса – раньше жерло почерневшего от жирной копоти тоннеля не остыло настолько, чтоб туда можно было хотя бы сунуться, не рискуя обжечься о стены и своды, а то и просто – задохнуться.

Потеющий так, что капало с подбородка и текло по спине, Конан с очередным зажжённым факелом в левой руке и мечом в правой, шёл первым. Он пинал наиболее подозрительно выглядящие обгоревшие практически до костей трупы, и отрубал головы тем, кто проявлял хотя бы намёки на шевеление. Остальные разгорячённые и с трудом дышащие всё ещё обжигающим воздухом корсары, идущие за ним, просто отрубали головы всем подряд. Укушенным никому быть не хотелось.

– Мерзко. – как ни странно, это сказал обычно молчаливый Борисс.

– Мерзко. – подтвердил кивком обернувшийся к нему Конан. – Но – нужно. Напоминаю: Велемиру пришлось самому отрубить себе полкисти, чтоб зараза не пошла дальше в тело. А самое главное – мы же не хотим, чтоб «воскресшие» ударили нам в тыл в самый неподходящий момент.

– Я не об этом. – буркнул Борисс.

– А-а… Да, мерзко и это. Я и сам напоминаю себе мясника. Или палача. Мы обычно не добиваем. Людей. Но это – уже не люди. Абсолютно никаких шансов превратить их назад нет. Так что это – монстры. В них не осталось ничего человеческого. И пока они были живы, они были лишь слепыми и безропотными исполнителями. Рабами. Кстати.

Мы подходим к главной пещере. Пора затыкать.

На плотное затыкание ушей ушло меньше полминуты. Для проверки все похлопали в ладоши, и полязгали оружием. Тишина в ушах сказала Конану, что затычки действуют. Вот и хорошо: значит, никого не заговорят для «преображения».

Дальше спускались уже в полной тишине, переговариваясь по необходимости только жестами и знаками – такой способ был корсарам вполне привычен, и система жестов отработана ещё по операциям на «Вестреле». Конан не забывал считать. Сгоревших ящеров в тоннеле набралось триста семьдесят три.

Значит, впереди ждут ещё по-меньшей мере двести двадцать семь.

Правда, неизвестно, в каком они состоянии, и затянулись ли уже травмы, полученные в лесу, и сейчас – от огня, и меча Конана. Но в том, что твари не сдадутся, и окажут нападающим самое жестокое сопротивление, никто из корсаров не сомневался. Рассказу Велемира Конан доверял, а остальные доверяли Конану: если он сказал, что будет вот так – так оно и будет.

Сопротивление им и правда – оказали. Ну, вернее, пытались.

Потому что когда двести с чем-то действительно оставшихся в живых ящеров, на телах некоторых из которых ещё зияли незажившие полностью раны, или краснели полосами и пятнами вспухшей кожи ожоги, кинулись на пятёрку корсаров, битвой это назвать ну никак было нельзя. Уж слишком неравными оказались силы, и слишком явно сталь и мастерство переигрывали зубы, когти, и слепое безрассудное стремление исполнить во что бы то ни стало приказ Хозяина…

Очень многих ящеров Рнего и Калед уложили ещё на подступах к выходу из жерла тоннеля, в котором пятёрка заняла оборону, оберегая таким образом свои фланги и тыл, стрелами: в голову! Похоже, поражение мозга вызывало у ящеров почти мгновенную и гарантированную смерть: такие ящеры больше не поднимались, и не шевелились. Остальные двое корсаров с Конаном во главе в это время прикрывали стрелков с фронта и флангов, не позволяя ящерам приблизиться на расстояние укуса.

Но когда закончились стрелы, за меч и саблю пришлось взяться и Каледу и Рнего. Теперь корсары чуть выбрались из зёва тоннеля, чтоб можно было сражаться плечом к плечу, прикрывая товарища, но и не мешая ему.

Возможно, что в пещере стоял невыносимый гвалт и рёв, но к счастью никто из людей этого не слышал – восковые затычки надёжно перекрывали слуховые проходы ушей. Как сказал ещё в тоннеле Конан:

– Выковырять слишком глубоко затолканный воск легко. Не стесняйтесь засунуть поглубже и понадёжней. Лучше перестараться. Потому что если недостараться – можно просто стать очередным безвольным рабом нашего друга. А что тогда будет – вы знаете.

Действительно, они знали: Конан просил и его самого убить, если они заметят в его поведении хоть что-то подозрительное…

Скоро, буквально через десять минут, вал из нападающих стал словно откатываться назад, и напор на соратников Конана ослаб: задние ряды тварей больше не напирали на передние, поскольку не осталось больше этих самых задних рядов – все они оказались перемолоты в мясорубке под названием профессиональные корсары.

Конан сделал жест, означавший: «приканчиваем всех!». И теперь уже корсары, неудержимой лавиной ринулись вперёд, на явно деморализованного и перепуганного противника, стараясь только не наступать на скользкие от крови тела, и держаться подальше от разверстых пастей.

Буквально за минуту всё было кончено. Ящеров, желавших бы померяться силами с людьми, вооружёнными не персональными зубами и когтями, а доброй сталью, больше не имелось.

– Никто не ранен? – он вспомнил, что спрашивать бесполезно, и показал жестом.

К счастью, ран не оказалось: Конан предупредил всех заранее и на корсарах были толстые сапоги из грубой сыромятной кожи, кожаные же плотные штаны и свободные, и не стеснявшие движений, кожаные рубахи.

– Тогда – закончим с этими. – он сделал жест, словно отрубает головы от туловищ.

На добивание и отрубание голов ушло времени гораздо больше, чем на сам бой: почти полчаса. Но уж отрубили все: Конан лично проверил все закоулки и завалы из тел.

Обезглавленных тел набралось двести девять.

Конан почесал в затылке: то ли он неправильно определил изначальную численность войска мага-монстра, то ли несколько десятков тварей где-то затаились, опасаясь неминуемой смерти. Или, что более вероятно, служат сейчас личной охраной мага. Потому что «своих» желаний, или опасений за собственную жизнь у рабов быть не может!

Жестом Конан пригласил товарищей следовать за собой. И они двинулись в широкий третий коридор, в стенах которого были распахнутые сейчас настежь двери казарм. Попутно проверяли эти самые казармы – но нет: никто нигде коварно не затаился. В торце коридора оказалась дверь помощней: окованная крепкими железными полосами, из толстых дубовых досок. Всё верно: проход в покои мага-хозяина должен быть защищён и слугами,