Призванные / Странник - Андрей Канарейкин Страница 32

обычный с виду мужик средних лет, и угрюмый патлач с длинной палкой в руках. Выглядели они, как водится, безобидно. Только в первую же секунду шкет телепортировался и едва не перерезал мне горло, мужик превратился в гигантского волка, а патлач коснулся палкой пола, и она начала разрастаться паутиной толстых корней, концентрация маны в которых не сулила ничего хорошего…

Я покрылся ледяной коркой. Волк-переросток не пытался укусить. Он протаранил и снёс меня вместе со стеной дома, и мы оказались в зарослях. Моя защита выдержала. Правой рукой я схватил волчью морду, надавил на глаз, и применил ледяную хватку. Проведя ману через левую руку, призвал ледяной кинжал, и воткнул волку в шею. Всё это происходило, пока оборотень тащил вцепившегося меня через заросли. Волчара сносил на своём пути деревья, кусты и камни, от столкновений с которыми доставалось и мне. А я всё продолжал кромсать зверя заточенным куском магического льда, и морозить, морозить, морозить…

Чтобы выбраться из-под мёртвой туши, пришлось активировать чары силы. Мой общий запас маны уменьшился до 30% от максимума, но я был пока ещё более-менее в порядке. Резервация маны следовала иным законам, и мигрень с последующей потерей связи с реальностью должна теперь начаться на 12%, от общего запаса, то есть в пересчёте так же, на 40% имеющегося…

Эта отвлечённая мысль тут же растворилась, когда в воздухе с тусклой тёмно-сиреневой вспышкой возник человеческий силуэт.

— Мозо, ты придурок! — крикнул появившийся парнишка-телепорт.

Я поднял руку и выстрелил в противника морозным лучом, поразившись внезапной боли в рёбрах. Враг снова телепортировался, оказавшись рядом. Я успел перехватить его руку во время удара.

— Пусти! — заорал пацан.

— Нет, — ответил я, пуская ману через свою ладонь и пальцы.

Парень завизжал, ударил меня вторым кинжалом. Я подставил вторую ладонь — железный клинок бессильно отскочил от моей ледяной брони.

— Пощади, умоляю…

— Нет.

Труп пятого уровня, покрытый инеем, рухнул на песок. Волк, кажется, дотащил меня аж до побережья…

Резкая боль заставила меня наконец оценить своё состояние. Покрывавшая тело ледяная корка потрескалась везде где только могла. В месте, которым я отбил показавшийся безобидным удар кинжала, виднелся глубокий порез, из трещин в ледяной броне текла кровь. В животе, из большой трещины под одеждой, торчала рукоять кинжала… И ещё эта боль в спине, ногах, плече, рёбрах… Сколько костей мне переломал оборотень? Чёртов адреналин…

«Ладно, остался тот хмырь с палкой, и можно будет передохнуть… Подохнуть и передохнуть,» — подумал я.

И тут волк, которого я считал мёртвым, вдруг поднялся, зарычал. Впереди, над кронами деревьев показалась сплетённая из корней гигантская фигура, на вершине которой угадывался человеческий силуэт. Обмороженный труп шкета мигнул темно-сиреневым, исчезнув, и тут же возник рядом с оборотнем. Живой, без единого следа заморозки пацан встал, оглядел себя и заявил:

— Я так скоро до детства помолодею.

— Так перестань дохнуть, — прорычал наполовину человеческим голосом волк.

О чём они говорили? Не знаю… Но кажется, мой первый визит на остров, бои с Думой и Фео, научили меня в корне неправильному отношению к ситуации. Мне, чёрт побери, пора уже перестать недооценивать других игроков…

* * *

Не знаю, сколько по времени продолжалась битва на истощение. Возрождений я потратил три штуки.

Волк-переросток валялся на песке. Из груди окончательно мёртвого оборотня торчало ледяное копьё. В конце концов, у него кончился запас маны, и регенерация подвела.

Телепорт сбежал после своей второй смерти, бросив что-то в духе: «если боссу так надо, пусть сам с ним разбирается.» Кажется, к концу боя пацан стал на несколько сантиметров ниже.

Я же выбирался из паутины корней, активировав чары силы и поочерёдно ломая древесные путы.

Патлач пришёл на бой верхом на огромном живом големе из ползучих растений. Сейчас это создание было мертво, став просто бесформенным нагромождением корней и зелени. Мёртв был и его хозяин. Этот тип занял больше всего времени.

На какое-то время, пока я, раненый, из последних сил продолжал драться с оборотнем и телепортером, древесную махину и управлявшего ей игрока полностью занял призванный дух. Вот только духа убили, по мне ударил лопнувший магический поводок, и встретившись с широко раскрытой волчьей пастью я провалился в черноту.

Возрождение, похоже, заняло всего несколько мгновений. Я вернулся к жизни, вызвав у врагов нехилый шок. Впрочем, сказать, что я сам в тот момент был спокоен, было бы наглой ложью самому себе. Кажется, первые секунды я потратил не на планирование дальнейших действий и даже не на активацию способностей. Я просто застыл, приказав себе НЕ ДУМАТЬ о том, что именно сейчас с чавканьем пережёвывает огромный волк.

После первого возрождения, я сумел прикончить оборотня. Но патлач снова справился с духом, летавшим всё это время где-то наверху, в районе условной башки гиганта. Меня опутали корни, являвшиеся частью ноги голема. Попытки выбраться из этой тюрьмы не увенчались успехом — корни адаптировались, их хозяин явно знал, что я делаю и принимал контрмеры. Повторно призвать духа я не мог, нужно было подождать… Сколько-то. Не знаю сколько, я ощущал и ощущаю лишь необходимость ожидания, но не хотя бы примерное время.

Вот только возродившись, я призвал духа сразу же. Почему это так работало, в чём была разница, как вообще работало возрождение и могло ли ещё жить моё «старое» тело в волчьей пасти? Это очень интересные вопросы, ни об одном из о которых мне, к счастью, было некогда размышлять.

Я сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее переродиться. Как я понял, игрок не может навредить себе своими способностями и своей маной. Ну если не будет крайне активно и намеренно пытаться этого сделать, трижды посылая к чёрту Системные предупреждения.

Что такое моя способность «ледяная хватка»? По сути, просто проведение маны через ладони и пальцы с преобразованием. Если ману можно провести через руки, её можно и через всё тело, более того, что-то похожее я уже умел делать с «чарами» и «коркой». Если преобразованной маной можно атаковать вовне, её можно направить и внутрь, заморозив до смерти самого себя. «Повелитель холода» конечно защищает меня от, собственно, холода, но это тоже только лишь одно из свойств моей маны. Условие, которое при желании, умении, и достаточном количестве попыток, можно обойти, или просто отключить.

Я заморозил сам себя, и тут же воскрес, сразу же в своей ледяной броне. Из корней вокруг прорастали цветки-щупальца, усеянные иголками, с которых сочилась какая-то дрянь. Эта мерзость пробовала ледяную корку на прочность, вместе с давившими корнями, так что не стоило оставаться без защиты. Если мне вколют снотворное или какой-нибудь антимагический яд, мешающий колдовать — будет очень, очень нехорошо. Несмотря на девять с лишним тысяч возрождений, всегда есть шанс оказаться в плену без возможности даже сдохнуть.

Я снова призвал духа, для которого корни были не помехой — после эволюции создание могло становиться нематериальным по желанию. Второй раз дух тоже не смог победить патлатого, и мне пришлось умереть ещё раз. А вот в третий раз дух справился. Хорошо иметь почти бесконечную ману, пусть и приходится её восстанавливать собственной смертью…

Я выбрался на свободу. Передо мной завис морозный дух.

Большой морозный дух! — раздался в голове недовольный голос.

Ну да, теперь уже большой. До эволюции способности дух был ростом с палец, теперь же в воздухе висела человекоподобная фигурка под сорок сантиметров, с огромными относительно своего тела крыльями как у бабочки. Существо с непроницаемым лицом, лысой головой и без всякого намёка на хоть какую-то половую принадлежность, было полупрозрачно и мягко светилось голубоватой аурой.

Хватит мерить меня своими мясными критериями, человек! — снова возмутился дух.

— Ты чего злое такое? — спросил я.

Мы, духи, после эволюции обретаем больший разум и большее самосознание. А поскольку большие знания влекут за собой большие печали, эволюция духов лишь множит наши страдания! Кто меня эволюционировал, ты? Вот и расплачивайся!

— Ладно, я буду звать тебя Леной.

Э-э-э, чего это? Никакая я тебе не лена, я большой морозный дух!

— Так и веди себя как дух, а не как моя бывшая.

А-а-а-а! Нет, только не это, я перенимаю черты из воспоминаний призывателя! Только