Юрий Бурносов - Новая Сибирь Страница 32

— От людей-то они как раз отвыкли, — сказал Фрэнсис. — Сколько живет волк, в среднем?

— А черт его знает. Лет десять, наверное.

— Вот. Сменилось как минимум три поколения… Все волчьи старики давно умерли. Нынешние волки не боятся людей и не знают, что такое огнестрельное оружие.

Вой послышался еще ближе. Лариса сверкнула глазами на парней. Кирила Кирилыч-джуниор оторвался от груди и тревожно заверещал.

— Ну ёлки же зеленые… — в сердцах сказал камерунец, — хорошо, что мы в самолете. На открытом месте попались бы, как курица в щи.

Антон не стал поправлять Фрэнсиса, а взял ружье и стал выбираться из кресла, но камерунец остановил его.

— У тебя в ружье что?

— Жакан.

— На хрена тебе жакан? На волков крупную дробь лучше, наверное. Даже если не попадешь, разлет будет, кого-то да зацепит.

— Егерь, блин, — буркнул Антон, прекрасно понимая, что камерунец прав. Полез в рюкзак за патронами с дробью. — Я и стрелять-то не собирался, так, вокруг обойти, посмотреть.

— Ты уже с медведем познакомился. Тогда тоже пошел посмотреть, — насмешливо напомнил Фрэнсис.

Антон решил, что лучше будет промолчать — «Лучше промолчу, — подумала Алиса», — и, зарядив ИЖ, вышел из хвостового обломка самолета.

Начинало темнеть, сумерки, как всегда в Сибири, опускались быстро и бескомпромиссно. Но на короткое патрулирование света должно было хватить, и Антон отправился в обход.

Возле искореженного фюзеляжа в самом деле стали попадаться малозаметные в высоченной траве скелеты, а точнее, части скелетов, обувь, распотрошенные и целые чемоданы, сумочки, саквояжи… Розовел пластмассой мобильник, рядом — автоматический зонтик… Из-под ног бросился какой-то мелкий зверек, бурундук, что ли.

Пройдя немного вдоль фюзеляжа, Антон пошел обратно, к хвосту, перед которым билось пламя костра. Обошел хвост вокруг, прислушался. Никто не выл и не подкрадывался к нему сквозь подлесок.

Вернувшись, Антон забрался в кресло и с радостью принял котелок с похлебкой. А когда съел ее, в очередной раз пожалев, что столько времени не видел хлеба, без разницы, черного или белого, сразу стало клонить в сон.

— Ты спи, спи, — заметив осоловелый взгляд Антона, сказал камерунец. — Вчера отдежурил от звонка до звонка, сегодня моя очередь.

— А если надоест, я покараулю, — вызвалась Лариса. — Кирка все равно дрыхнет, как пожарник.

— Тогда я сплю, — согласился Антон.

И уснул…

Проснулся он, казалось, буквально через минуту. От выстрела.

Подскочив в кресле, Антон зашипел от боли в поврежденных ребрах. В хвосте было темно, но снаружи уже вползал серый рассвет. Лариса стояла возле кострища, держа в руках ружье, рядом — взволнованный Фрэнсис.

— Волки, — пояснил он, увидев Антона. — Повертелись возле фюзеляжа, несколько штук. Сюда пока не совались, но Лара их пугнула.

— Не попала? — спросил Антон, приглядываясь, не валяются ли в траве волчьи трупы.

— Не знаю. Наверное, нет.

— И что мы будем делать, если они не ушли?

— Подстрелим парочку, — предложил Фрэнсис. — Пусть знают, что с нами шутки плохи.

— Волки умные твари, — подтвердила Лариса. — Притом сейчас не зима, с голоду они не пухнут, плюнут и пойдут искать добычу попроще.

Антон вернулся за своим ИЖем и занял место в одном из передних уцелевших кресел, наблюдая за окрестностями — не промелькнет ли между стволов серый силуэт. Волк не заставил себя долго ждать: острая морда высунулась из-за толстой сосны. Антон выстрелил. Крупная дробь посекла дерево, волк молниеносно исчез.

Испуганный Кирила Кирилыч завопил, а Лариса, нещадно тряся его, сказала:

— Не нравится мне это…

И в этот момент волки появились сразу с нескольких сторон, медленно приближаясь к оторванному хвосту самолета.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Каждый из нас является строителем храма, имя которому — тело, и каждый по-своему служит в нем своему богу, и никому не дано от этого отделаться и вместо этого обтесывать мрамор. Все мы — скульпторы и художники, а материалом нам служит собственное тело, кровь и кости.

Все благородные помыслы тотчас облагораживают и черты человека, все низкое и чувственное придает им грубость.

Канис люпус — собака волк — создан для охоты самой природой. Зимой волк на снегу оставляет аккуратную цепочку следов — он ставит заднюю лапу точно за передней. Благодаря такой поступи, он может бегать по любой местности и даже по глубокому снегу.

Оружие волка — это зубы. Их в его пасти целых сорок два. Впереди торчат четыре острых, кривых пятисантиметровых клыка — по два сверху и снизу. Ими волк может прокусить плотную шкуру жертвы. А хищными, или плотоядными, зубами — так называют коренные зубы всех хищников — взрослый волк разгрызает даже бедренную кость лося.

Волки охотятся почти бесшумно, ведь они бегают на самых кончиках пальцев. Так же как лошади и кошки, волк пяткой не касается земли. У него сильные мускулистые ноги и размашистая походка, и он может долго бежать рысью со скоростью десять километров в час, а в погоне за оленями и лосями разгоняться до шестидесяти. На охоте нос, а не уши или глаза, первым подсказывает волкам, где нужно искать добычу. По ветру они улавливают запах даже самого мелкого животного, находящегося в двух километрах от них, когда его еще не слышно и не видно.

Всего этого Антон, разумеется, не знал. Но ничего хорошего от волков не ожидал, хотя в читанных в детстве сказках волк представал героем скорее положительным, помогавшим Ивану Царевичу, да и в мультике «Ну, погоди!» тоже был простым задушевным хулиганом.

Тоненько звенькнула самодельная тетива, стрела впилась в землю. Волки снова прыснули в разные стороны, словно растворившись в утреннем воздухе.

— Что-то ваши умные твари чересчур умные, — сказал Антон. — Чего они хотят?

— По-моему, они поняли, что мы тут в ловушке. Вот и не спешат. Дразнят, такое впечатление… — Фрэнсис подошел к границе, за которой заканчивался самолетный пол и начинался лес.

— Значит, надо отсюда поскорее сваливать, — заключил Антон, заряжая патрон в пустой ствол.

— А вот в этом не уверен. Здесь они могут нападать только с одной стороны, а в лесу — со всех. Мы не справимся.

— Так что же, сидеть здесь и ждать?

— Фрэнсис прав, — сказала Лариса, успокоившая наконец Кирилу Кирилыча. — Здесь нам обороняться проще. Волки поймут, что добраться до нас нелегко, и уйдут.

— Вопрос в том, как долго они это будут понимать, — буркнул Антон. — Продукты у нас не бесконечные. Патроны, кстати, тоже.

— Волки тоже не бесконечные.

— Я видел штук пятнадцать, — сказал Фрэнсис. — И черт их знает, сколько еще вокруг. Кто-нибудь знает, сколько волков в стае?

— Папа говорил, кажется, что до пятидесяти, — припомнила Лариса.

Антон с тревогой осмотрел разболтавшийся курок на одном из стволов. Старенькое все же ружье, да и тридцать лет провалялось не без ущерба… Нужно было отбросить сантименты и оставить дома стариковский ИЖ, а взять одно из трофейных ружей.

Волки не появлялись.

— Давайте соберем вещи, чтобы потом не тормозить, если что, — предложил Фрэнсис.

— Если что — «что»? Если волки спрячутся и сделают вид, что ушли? — криво улыбнулся Антон. — Так они нас при желании тут же догонят.

— Я соберу, — не стала спорить Лариса, усадила в кресло Кирилу Кирилыча и принялась паковать рюкзаки.

За лесом всходило солнце, заливая светом печальную картину авиакатастрофы. Волков по-прежнему не было видно, но Антон чувствовал, что они где-то здесь. А может, и в самом деле ничего страшного? Ну, посидят тут денек, волкам надоест вокруг вертеться, у них тоже дела — охота, например… На более сговорчивую дичь.

Антон поудобнее устроился в кресле, положив ружье так, чтобы можно было сразу схватить его и выстрелить. Жаль, что до сих пор так и не попали — ранили бы волчару, тот бы завизжал, другие бы задумались… Помнится, у Гаррисона был рассказ «Пушка, которая не бабахает» — на неисследованную планету попал землянин, вооруженный дезинтегратором. То есть такой хренью, которая беззвучно уничтожает нападающего. Так вот тамошние хищники совсем не боялись бесшумного оружия. Лук в этом отношении, наверное, куда полезнее, хотя тоже бесшумный. Все же кровь, боль…

На фюзеляж села какая-то крупная серая птица. Антон для развлечения прицелился в нее.

— Не стреляй, — попросил Фрэнсис. — Забрать-то нельзя.

— Да я так… А ведь небось вкусная.

— Забрать-то пока никак.

— Никак…

Через просеку промчался волк. Никто не успел среагировать на эту наглую выходку, совершённую явно с целью напомнить о себе.

Волки развлекались. К обеду они поступили так неоднократно, пару раз Антон выстрелил но, естественно, не попал. На попытку Фрэнсиса выйти из оторванного хвоста совсем рядом кто-то издевательски завыл. Камерунцу пришлось вернуться в импровизированную крепость.