Александр Машошин - Предвестники зари Страница 32

– Сам говорил, что режим питания нарушать нельзя, – вставила Осока.

– Вам можно, у вас фигура, – усмехнулся я.

– Скажи, а не вредно сидеть столько времени, уткнувшись в голокрон? – поинтересовалась Падме у Осоки.

– Она опять? – всплеснула руками моя подруга. – В обычный не вредно, а в этот – кто знает. Там местами такая мура записана, что и поехать недолго. Пойти оттащить…

Закрывая за ней силовое поле, я вспомнил, что, вообще-то, хотел при удобном случае потолковать с Падме о Корусанте. Из-за нападения тёмного аколита и визита аудиторов это как-то вылетело из головы, зато сейчас как раз наклёвывался подходящий момент.

– Сестрёнка, – небрежным тоном начал я, – второй день забываю спросить. Для чего ты звонила замминистра Бааб и довела несчастную женщину до сумасшедшего дома?

– Ну, я… – тут до Падме, видимо дошёл смысл второй половины фразы, и она перебила сама себя: – то есть, как до сумасшедшего дома??

– Очень просто, увёз психиатр доктор Калпсол, с полицией в роли санитаров.

– Калпсола я знаю, это один из сенатских врачей. Психиатр из него, как из Овна пуля. Он по передозам большой специалист, по запоям и белой горячке. Многих сенаторов лечил.

– Что-что? У вас и в Сенате…

– Не «и», а именно в Сенате. В последние годы Республики было весьма модно. Сейчас, полагаю, тоже, раз доктор продолжает успешно практиковать.

– Ну, и нравы. И, всё-таки, Падме…

– Да-да, – с полуслова поняла голограмма. – Я ей звонила. И изобразила привидение себя самой. Надо же было выяснить причины, по которым к нам попал дройд-шпион.

– Выяснила?

– По-моему, да. Госпожа замминистра была очень напугана, вряд ли она врала. Получается цепь совпадений, удачно использованная имперской разведкой…

Падме пояснила, что фирмой нашей Фема Бааб заинтересовалась месяца три назад, как одной из динамично развивающихся молодых компаний. А узнав, что генеральный директор АО «Индесел» – хорошо ей известная Рийо Чучи, запомнила название. И, когда на одном из приёмов ботанский антиквар обмолвился, что ищет небольшую, но надёжную компанию для доставки приобретённых древностей, без задней мысли посоветовала ему нас. При этом разговоре присутствовала Айсанна, дочь начальника Имперской разведки, и ещё удивилась, что Рийо, о которой она слышала от отца, занялась бизнесом.

– Да, папаше она этот разговор пересказала, как пить дать, – согласился я. – И плох тот разведчик, который не умеет пользоваться случайными стечениями обстоятельств.

– Вот и я о том же.

– Хорошо, коли так. Кстати, то, что Бааб так испугалась, может быть хорошим признаком. Возможно, не такой уж она и крокодил?

– Разумеется. Просто она политик, и ради политической выгоды переступит через что угодно. А без далеко идущих целей и мухи не обидит. Я раньше не бывала у неё в покоях, а там, оказывается, на столике есть электронная рамка с кучей голографий. Там и семья, и соученики, и подруги какие-то… Не исключено, не стань Фема сенатором, она была бы очень хорошей беззлобной женщиной. Так вот портит людей большая политика.

– Почему-то ни тебя, ни Рийо она не смогла испортить.

– Да нас-то куда же больше? – расхохоталась Падме. – А если серьёзно, мы с ней законченные идеалистки, ну, и большие упрямицы тоже. Нас без лебёдки не согнёшь, – она помолчала, глядя на меня, и вдруг сказала: – Брат, у тебя такое лицо, будто ты вспомнил что-то важное, а вот что именно, никак не можешь понять.

– В точку, – кивнул я. – Про Белого Админа. Было у него в комнате что-то такое… Но вот что? Не могу ухватить.

– Не зацикливайся. Подожди немного, и мозг сам сработает. Вот у нас в Сенате был однажды случай… – и Падме принялась рассказывать какую-то историю про забывчивость, вроде тех потерянных очков, что оказались на лбу хозяйки. Потом плавно перешла к другой, не поймёшь, то ли правда, то ли местный сенатский анекдот. А потом неожиданно спросила:

– Не вспомнил?

– Н-нет… То есть, да, вспомнил!

Действительно, интерьер администраторской каморки возник у меня перед глазами так ясно, словно я вот прямо сейчас покинул её. Я стал оценивать его последовательно, проводя по предметам мысленным взглядом. Монтажный стол… Стойка… Рабочий стол. Над ним, полускрытая боковым монитором, старая голография, поблёкшая до потери объёма. На ней двое молодых парней дурачатся у двустворчатых деревянных дверей. Один, в котором с трудом, но можно узнать самого Белого Админа, стучит в стекло. Второй, черноволосый и кудрявый, картинно прижал к створке ухо, прислушиваясь, и скорчил красноречивую рожу: нет, мол, не откроют. Озарение пришло внезапно. Белый Админ и впрямь не зря упомянул лень. Ведь на стене висела вовсе не голография, а выцветший поляроидный снимок. И юнцы на нём стучали в дубовые двери закрытой на ночь станции московского метро.

– Оказывается, я встретил соотечественника, – произнёс я. – И даже этого не понял. А ведь когда Осока по-русски, а он ей ответил, надо, надо было сообразить!

– Да, печально.

– По какому случаю посыпание головы пеплом? – осведомилась Осока, поднимаясь на подиум.

Я пересказал ей всё, что вспомнил.

– Эх, нужно было его, всё же, увезти оттуда! – сокрушённо вздохнула моя подруга.

– Против воли? – усомнилась Падме. – А уверена ты, что не сделала бы хуже? Судя по вашим рассказам, он слегка неадекватен.

– Вероятно, даже не слегка, – печально отозвалась Осока. – Это всё от одиночества. Рассказать, как я на «Горгулье» письма мертвецам писала? «Дорогая мастер Айла, у меня всё нормально…» – договорить она не смогла, махнула рукой, отвернулась к мерцающей призрачной стенке.

– Тихо. Тихо… – Падме в мгновение ока очутилась перед ней, не заметив, что погрузилась спиной в силовое поле, обняла, прижала к себе. – Успокойся. Без воспоминаний мы не были бы людьми.

– Знаю, всё знаю. Уже прошло, спасибо тебе. Это мёртвый Храм так на нас действует, – Осока, не выпуская руки Падме, обернулась ко мне и добавила: – Сейчас захожу к Ситре, она сидит и смотрит в голокрон, а он выключен. И говорит мне, знаете, что? «Только теперь и поняла, как же мы были счастливы вместе».

– Как думаете, а не пригласить ли её жить к нам на главную базу? – предложил я.

– Она же путешественница по натуре, Алекс!

– И что? Дом, тем не менее, у неё будет. Свой дом.

– И сознание того, что любой наш док, любой корабль – это свои, – подхватила Падме. – Что мы – вместе. А для путешествий подарим ей транспортное средство.

– Пожалуй, – сказала Осока. – Да, так и сделаем.

Проснувшаяся Рийо отругала нас последними словами за то, что позволили ей спать «неприличным образом» прямо в рубке. Звучало это грозно… и как-то неубедительно. Видно было, что Генеральный Директор ругается так, для поддержания дисциплины – глаза у неё были слишком добрые и отдохнувшие.

– Ладно, всё, давайте умываться и завтракать, – подвела она несколько неожиданный итог. – А то скоро уже на досвет выходить.

Небосвод в системе оранжевой звезды имел довольно непривычный вид для нас, обитателей спиральных рукавов и межрукавного пространства. «Нормальное» небо с сотнями звёзд и жемчужной полосой Млечного Пути наблюдалось здесь только с одной стороны. Чем дальше от направления к центру Галактики, тем слабее становился свет рукава, пока он не таял в черноте окончательно. Вслед за ним пропадали и звёзды. Стоило посмотреть в противоположную сторону, и взгляд тонул в беспросветной тьме, разбавленной лишь несколькими туманными пятнышками других галактик. Мы действительно оказались на самом-самом краю.

– Внутренняя лоция, похоже, верна, – замелила Падме, «осмотревшись» с помощью своих сканеров. – Вижу пять планет, шестая должна быть скрыта за звездой, один астероидный пояс и три высокоэллиптических камня из восьми нанесённых.

– Звезду называть будем? – спросила Эрдени.

– Да, – отозвалась Осока. – Падме, ты первой обратила на неё внимание, тебе и карты в руки.

– Эноо… Ничего путного в голову не приходит, – сказала голограмма. – Брат, назови лучше ты.

– Думаешь, мне придёт? Ладно… – я сделал вид, что глубоко задумался. – А если, скажем, Карес? – и набил соответствующее слово на клавиатуре.

– Хорошо, записано. Давайте запускать зонды?

К пуску всё было готово. Контейнеры в два ряда уложили на выходном пандусе, осталось лишь откинуть его и выстрелить зонды в нужных направлениях. Они должны были обследовать астероидный пояс системы, пока сами мы изучаем планеты. Обсуждая план предстоящей экспедиции, Рийо высказала здравую мысль, что искомый артефакт имеет значительные габариты, иначе бы его просто вывезли. Следовательно, найти его шансы у нас были неплохие. Два зонда уходили к астероидам по кратчайшей траектории, ещё два совершали оверсан, чтобы осмотреть дальнюю часть пояса, остальные направились в промежутки между ними. Сама «Амидала» легла на оптимальную траекторию, проходящую через все планеты в порядке их удалённости от места выхода из гиперпространства. Раз лоция не лгала, предварительные расчёты, сделанные утром, прекрасно подошли. Траекторию я старался делать не только оптимальной, но и максимально безопасной. Зная, что в большинстве уважающих себя систем – безумный Куларин не в счёт – всяческий космический мусор болтается в районе эклиптики, я нарочно запланировал «подлёты» над её плоскостью с возвращением в области пространства, «выметенные» от камней и песка гравитацией планет. Падме раскрыла створки днищевого люка, и в него выдвинули приёмники исследовательских приборов, смонтированных в раме фальшпола.