Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1 Страница 32

— А мнение Главморштаба?

— Операция не подготовлена. Категорически против.

— Твое мнение?

— Я готов идти вместе с десантом.

— Кто там может быть?

— Да, он — ответил я

Николай хмыкнул.

— Ты где сейчас?

— На Авроре. Порт — Танжер.

— Хорошо. Налаживайте связь.

Основные события происходили внизу. В темном, с сырым духом воды подземелье, в котором в выдолбленных в стене нишах — хранятся бутылки харама. Бутылки, которые пьют неверные. Иногда эти бутылки пропадают — но это, наверное, шайтаны. Больше некому — потому что неверных в этом подземелье нет.

Небольшая группа — повернулась к генералу, как только он спустился вниз по поскрипывающей, неустойчивой лестнице. Генерал сильно постарел за последнее время, глаза блестели от стресса и недосыпа...

Один из боевиков — бородатый, крепкий — толкнул вперед молодого, с затравленным взглядом и короткой крысиной бородкой

— На колени!

Молодой не вовремя бухнулся на колени — и Карим исправил оплошность. Традиция вставать на колени — чисто светская традиция, один из признаков тагута, ибо правоверный не может вставать на колени ни перед кем, кроме Аллаха во время намаза. Если же встает — то делает грех и он, как бы придавая Аллаху сотоварища, и тот перед кем встают на колени. Даже Его Величество Николай III Романов не требовал, чтобы перед ним вставали на колени. Но здесь, в террористической группировке — это мало кого волновало.

— Ты знаешь меня? — спросил генерал

Акмаль Мера далеко не ушел — его схватили прямо на улице. В мусульманских кварталах у стен есть глаза и уши, уйти можно, только если у тебя есть и оружие и решимость его применять. За время поездки — он чудом умудрился не обосраться от страха. Но сейчас он был близок к этому. Потому что перед ним был генерал Абубакар Тимур, лидер террористов, за которого русские давали несколько миллионов рублей золотом. И Мера понял, что единственный шанс спастись — говорить, что он никого и ничего не знает.

— Нет, эфенди!

— Это действительно так?

— Да, эфенди, клянусь Аллахом! Свят он и велик!

— Это ты пишешь в Интернете под ником «Абу Бакр»? — вежливо поинтересовался у доходяги генерал.

— Клянусь Аллахом, не я! Клянусь Аллахом, не я!

— И ты не ведешь джихад?

— Нет, эфенди, я скромный продавец!

— Тогда ты мне не нужен. Керим!

Генерал сделал жест, в значении которого не приходилось сомневаться

— Постойте! — отчаянно закричал мусульманин — что вам от меня надо!? Да, я Абу Барк! О я ничего не делал. Вы из полиции?

Генерал покачал головой

— А тебе бы хотелось, что бы мы были из полиции?

— Нет эфенди!

— Точно?

— Нет, эфенди, клянусь Аллахом!

— А как ты можешь не знать меня? Ведь и ты и я — ведем джихад, да?

— Я веду джихад! Джихад словом!

— Джихад словом? Да, вероятно русисты сильно испугались твоего джихада. А как насчет джихада делом? Ты готов стать шахидом на пути Аллаха?

— Готов! — истерически выкрикнул Мера после небольшой, но замеченной генералом паузы. Он готов был на что угодно... шахидом на пути Аллаха, кем угодно — только бы вырваться из этого подвала. Сорвать пояс... говорят, что около новых автоматов для продажи газировки сигнал на подрыва не проходит, глушат помехи. Такие места легко найти, просто включая сотовый в тех или иных местах — где шум, там и помехи. Но главное — вырваться из этого подвала живым. Любой ценой вырваться!

— Ты сомневаешься! — проницательно сказал генерал — и все это потому, что ты дружишь с неверными. А разве в Коране не сказано — не берите себе друзьями тех, кто дружит с неверными: кто дружит с неверными, тот и сам один из них. Разве ты не предавал нас, бегая к русистам каждый раз, как только тебе удавалось что-то про нас узнать? Ты думаешь, ты перехитришь нас? Но с нами — Аллах, а Аллах — лучший из хитрецов!

-Я не предавал!

— Ты нам не нужен! Предательство — не искупить даже шахадой! Аллах — не примет в раю тех, кто предал, только муджахеддины...

— Я не предавал! Я не встречался с неверными и ничего не говорил про муджахеддинов! Я поклянусь на Коране!

Кериму все это надоело — он перехватил кожаной петлей горло предателя, заступил ему на спину и перехлестнул ремешки.

— Он предатель, хозяин! — бородатый боевик хрипел, как будто это не он душил, а это его шею перехватила кожаная петля — он продался неверным, хозяин! Он встречался с неверным в месте, где полно харама! Этим самым он предал Аллаха, хозяин!

В подвале — завоняло и сильно. Давно подмечено, что когда казнят на виселице — кишечник и мочевой пузырь непроизвольно опорожняются. Акмаль Мера жил как трус и умер как трус — с петлей на шее и в обосранных и обоссаных штанах. Ему даже не отрезали голову — его казнили позорной для мусульманина смертью, в петле. По поверьям — при смерти душа выходит из человека через горло. Если же горло не свободно — душа человека мечется, а потом находит другой выход. И предстает перед Аллахом в совсем неприглядном виде. Вполне впрочем, подходящем для Акмаля Мера — педераста и предателя.

— Ты напрасно сделал это, Керим — заметил генерал, хладнокровно глядя на агонию — может быть, он и сказал бы, с кем из неверных он водил шашни и что успел им рассказать. А сейчас — подумай сам, что он расскажет!

Керим расцвел в улыбке

— Аллах свидетель, я подумал об этом, хозяин! Я привез не только этого гнусного предателя, пусть геена проглотит его, привез сюда и неверного!

— Неверного?

Боевики расступились

— А это еще кто? — спросил генерал Тимур, показывая на валяющегося в темном углу человека с белым мешком на голове. На белой ткани — проступили бурые пятна крови.

— Это неверный.

— Неверный?!

Генерал шагнул вперед и с размаха влепил пощечину своему нукеру

— Идиот! Аллах наказал твоего отца тобой! Как тебе хватило ума привезти неверного сюда!? Идиот!

— Но эфенди! — закричал Керим — я проверил, у него ничего нет!

— Какой ты идиот! У него может быть маяк! Маяк, который работает где угодно! Может быть, русисты уже летят сюда!

— Но эфенди! Я проверил, как вы говорили! Ничего нет!

Родившийся и выросший в Персии генерал привык не доверять людям на слово, особенно людям низкого звания. Люди на Востоке глупы, лукавы и ленивы, они готовы лежать на солнце целый день, если рядом нет кого-то с плеткой. Поэтому — он подошел к неверному, склонился над ним и обвел вокруг небольшим приборчиком. Он был размером со старый сотовый телефон — но вместо одной антенны у него было целых четыре, и разной длины. Генерал всегда имел прибор при себе, он никогда не носил сотовый, а вместо него носил такой вот прибор. Он позволял уловить самые разные сигналы, какие может посылать передатчик или подслушивающее устройство.

Но на экране была ровная линия.

Генерал выпрямился

— И что мне теперь делать?

— Но разве вы не хотели о чем-то спросить этого шакала? — удивился Керим — разве не лучше спросить неверного?

Керим любил генерала. Искренне любил и был ему верным псом. Его любовь — не могли поколебать и странные поступки генерала — то он хочет кого-то о чем-то спросить, то злится, что Карим притащил ему неверного, чтобы можно было с него спросить...

— Да, ты прав — сказал генерал — приведи его в порядок...

Благодаря современным системам связи — канал восстановился через десять минут. Теперь нас было четверо. В Белом дворце в Константинополе — при Его Величестве был терминал закрытой связи и он мог в любой момент связаться с кем угодно вплоть до отдельного командира роты. Или — принять на себя командование всей армией Империи...

Про то, как смотрели на меня Казарский и Шенн — лучше и не упоминать.

Николай попросил изложить суть дела и аргументы сторон. По очереди — мы сделали это. Особенно усердствовал Казарский, пока Николай не показал жестом — достаточно.

Наверное — первый раз в жизни трое старших офицеров имели возможность обратиться за разрешением спора сразу к Его Величеству.

— Ваше мнение, господин Воронцов? — сказал Николай, выслушав нас

— Я готов рискнуть вместе со всеми.

— Ваше мнение, господин Шенн?

— Против. Противоречит всем правилам, Ваше Величество.

— Господин Казарский.

— Категорически против. Категорически, Ваше Величество! Безумная авантюра, да-с...

Николай помолчал. Я помнил его еще подростком — он никогда и ни перед чем не отступал. Если перед ним было дерево — он считал трусостью не залезть до самого верха...

— А если там Тимур и он от нас опять уйдет? Кто из вас, господа, готов отвечать за то, что произойдет далее?

И Шенн и Казарский стушевались. Явно не ожидали — хотя могли бы. Николай III Романов — в жизни следовал простому и верному завету генерал-адмирала Колчака. Если что-то страшно — иди этому навстречу...