Ирина Кузяева - Танец Искры Страница 33

Проревел рог, словно голос ожившего ужаса. Командир указал пальцем на гору.

Термиты накатили на Серогорье сплошной стеной, напоминая прибрежную волну. Казалось, их на Айруне больше, чем песка в пустыне. Фиола видела злые, перекошенные лица. Рядом неодобрительно качал головой старый ос, но молчал.

Вытерли пот со лба и взялись за последний валун. Громкое эхо тяжелых ударов сотрясло горы — камень покатился по склону, сметая карабкающихся вверх термитов, и поскакал дальше, давя и ломая тела врагов.

— Что, гнусное отребье, съели? — хулил сверху Гранш.

Больше ни у кого, ни на что не было сил. Компания повалилась на спасительно холодный камень, точно подряд взобрались на гору раз десять.

— Хм… — неодобрительно оценил их поступок Дрен, — позанимались, мышцы разогрели, а теперь быстренько наверх и как можно выше.

— Старик, не до шуток! Дай передохнуть.

— Как знаешь! — пожал плечами ос. — Термиты сюда как раз и лезут — посмотреть, как ты загораешь в лучах утреннего солнца. Могут даже из вежливости предложить испить собственной крови.

— Он прав! — Фиола приняла сторону Дрена. — Надо срочно уходить, солдаты очень скоро будут здесь и их в несколько раз больше, чем нас.

Все свесились с уступа и посмотрели вниз. Термиты наползали, словно небольшая, бряцающая железом лавина. Они тесной массой карабкались вверх, толкаясь и пихаясь. Иногда кто-то срывался и с криком падал вниз. Его место занимал другой, просто перешагивая через труп соратника, не обращая внимания на искореженное переломами тело.

Ночная перебежка, перемежаемая короткими привалами, изнурила молодых айруновцев до предела. Идея с камнепадом уже не казалась такой веселой затеей.

— А ведь могли бы спокойно передохнуть! Я предупреждал! — не унимался Дрен, стараясь поддеть молодежь.

Зард зарычал, в тот момент он мечтал сбросить старика с обрыва, наслаждаясь музыкой его воплей. Слова Дрена хлестали хуже кнута, но вождь тхеновцев понимал, что ос прав и в собственной глупости виноваты они сами.

— Мешки за спину и вперед, поищем еще камушков повыше, — Зард постарался придать своему голосу боевой задор, — это большая удача, что они бросились за нами в горы.

— Ну да, особенно учитывая, что они отдохнувшие, выспавшиеся… — старый ос явно получал удовольствие от своего брюзжания.

Зарду тоже захотелось сбросить Дрена с уступа, но тот уже вскарабкался довольно высоко.

Злость придала воинам сил, они подскакивали и, несмотря на то, что все тело ныло, хватали заплечные мешки и карабкались вверх.

Глава четырнадцатая

Облака ползали по небосклону точно громадные слизни, почти не закрывая полуденное солнце. Чем выше поднимались, тем сильнее свистел ветер.

Камни под ногами издевательски шатались и осыпались, каждый миг грозя падением, надоевший груз за спиной давил на плечи и очень хотелось сбросить его на головы нагоняющих термитов. Мышцы всего тела отзывались болью на каждое движение. В груди хрипело и клокотало, грозя разорвать легкие. Айруновцы карабкалась на чистом упрямстве, заставляя себя не отставать от взбирающегося впереди Дрена, который, казалось, совсем не знает усталости и даже пытался петь песни, хрипло, надрывно. Отчего отряд возненавидел старика еще больше.

Вскоре Дрен и вовсе оторвался, утягивая за собой Фиолу, которая была привязана к нему для безопасности веревкой.

Струйки пота катились по лицу, чтобы тут же высохнуть от порывистого ветра. Термиты отстали, но погони не прекратили.

Как закончился подъем, никто не заметил. Внезапно выяснилось, что дальше карабкаться не надо. Их взору открылась узкая расщелина, которая проходила сквозь скалу. В конце виделся свет от прохода на другую сторону Серогорья, что давало возможность не взбираться на снежную макушку горы.

Все стояли, запалено дыша, словно загнанные ктулхи. Воздух на высоте был чистый, холодный и ломкий, словно лёд, но душу грел маленький костерок с котелком, в котором ароматно булькала похлебка. Дрен с Фиолой пока ждали остальных, позаботились о привале. Старый ос суетился у котелка, сыпал в него травы и специи, снимал пробу. Остальные следили за его действиями, жадно вдыхали наваристый запах и глотали слюни. Отчего весь отряд сразу забыл об обидах на старика. Молодые воины рухнули возле слабо греющего огня, доставая миски. Густая похлебка разлилась по посуде и вмиг исчезла в голодных организмах.

— Теперь немного поспите, скоро я вас разбужу. Не забудьте закутаться в теплые плащи, а то замерзнете.

Зард хотел спросить у старика, не хотел ли тот тоже отдохнуть, но лишь успел подумать, прежде чем погрузиться в сон: «Чтобы мы без него делали?».

— Просыпайся, вождь! — Зарда бесцеремонно расталкивал старый ос, пауку тогда ещё подумалось: «Откуда в столь тщедушном теле такая сила?».

Глаза открыл с трудом, будто к векам подвесили два бурдюка с водой. Отдыха после сна не чувствовалось, казалось, что только не успел заснуть — уже разбудили.

— Вставай-вставай! Во время войны, кто много спит, тот считай, мертв, — в морщинистых глазах как всегда плясали радостные огоньки. — Враг уже рядом, нужно уходить.

Фиолу разбудили последней, проснувшись, она ощутила, что холод сковал все тело. Костер давно погас. Остальные разогревались, прыгая на месте и кутаясь в теплые плащи. Искра одела мешок, плечи с неприятной, ноющей болью встретили ношу. Фиола стала прилаживать сзади оружие, как вдруг секира загудела и заставила руки повернуть в бок. Раздался глухой стук — летевший в висок девушки камень отскочил от боевого топора и покатился по пещере. Наступила давящая тишина. Все смотрели на Лантэна, с удивлением и ужасом.

— Мне Дрен сказал так сделать, мол, это поможет тренировать Фиолу, — муравей сам пребывал в диком изумлении от произошедшего, — он так и сказал, отобьет камень секирой…

— Аха! Теперь ты все свои неординарные поступки будешь прикрывать именем полоумного старика? — поинтересовался Гранш. — Прирежешь кого-нибудь ночью и ни причем, мол, мне так повелели…

И получил камнем в лоб. На этот раз бросал старик:

— Нечего расслабляться, даже среди товарищей. Все мы на войне, привыкайте прислушиваться к каждому шороху. Собирайтесь, выходим. Те, кто хочет погорлопанить, точно языкастые старухи на базаре, могут оставаться.

Гранш слушал старого оса с отвисшей челюстью: в его взгляде светилось столько же понимания, сколько у валявшегося в грязной луже пьяницы. Остальные не стали противоречить, а последовали за Дреном к выходу из пещеры, хотя посматривали на муравья подозрительно. Никому не хотелось ощущать его поступь за спиной, и потихоньку Лантэн оказался в начале отряда. Теперь каждый задумался над тем, что совсем не знает тихого, неразговорчивого муравья.

Перекусывали на ходу сухарями и сыром. Передние лапы араханов металлическим стуком отдавались по каменному полу и звонким эхом разносились по пещерному коридору. Гулом отдавались шаги остальных. Казалось, что рядом крадется невидимый отряд. На выходе остановились.

Перед взором раскинулась западная часть Серогорья и, если бы не дождь, Фиола смогла бы углядеть родную долину. Лишь Лантэн мог угадать неясные, как в тумане, очертания Толуса. С высоты муравейник смотрелся, точно небрежно брошенная шапка на лужайке, а вокруг него, словно серо-зеленым поясом травы, угадывалась темная полоска леса.

Склон на западной части Серогорья не шел так круто. Можно было не висеть над пропастью, как на восточной стороне, а вполне сносно идти. Внизу тонкой нитью стелилась река и зеленый ковер деревьев. Холмы предгорий катились вниз, точно мягкие зеленые волны.

— Ну что, спускаться легче будет! — радостно произнес Гранш.

— Рано спускаться, — осек Дрен, — пойдем сначала в бок, в сторону тех деревьев.

Он указал рукой вправо, где на склоне высился редкий лесок.

— Но так мы потеряем много времени, — возразил один из близнецов.

— Зато не получим ускорения от вражеского копья или стрелы, пущенной сверху, — объяснил старый ос. — Думаешь, они не захотят отомстить тебе за те валуны?

— Почему только мне…камни-то все кидали…

— А кто сверху сыпал еще и ругательствами. Слова порой бьют больнее камня.

Больше противоречий в отношении спуска не было, и отряд не стал терять времени.

В небе грохотало, будто боги, разместившиеся там, поссорились и перебрасывались огромными глыбами. Доносились каменные удары и раскаты смеха.

Камни осыпались под ногами, обувь скользила, словно их смазали жиром.

Фиола ухватилась за торчащий куст, с ужасом понимая, что тот вырывался из основания. Искра еле успела схватиться за выступающий камень и упереть ногу в твердое.

Рядом Влакс съехал на несколько шагов вниз, с шорохом обрушилась маленькая лавина камней и песка.