Сергей Волков - Чингисхан. Книга 3. Солдаты неудачи Страница 33

Мертвецов глодали собаки и одичавшие свиньи. Полчища крыс заполонили пустынные улицы разоренных городов, спеша урвать свой кусок на этом вселенском пиршестве.

В довершение всех ужасов монгольского нашествия кидани, мстя чжурчжэнам за прошлые обиды — когда-то киданьская империя Ляо пала под ударами первых императоров Цзинь — подняли восстание и присоединились к завоевателям.

Ханьцы испугались. Бросая дома и возделанные поля, они устремились на юг, за Хуанхе, туда, где обосновалась изгнанная чжурчжэнами династия Сун. Дороги заполнили толпы беглецов. «Там, где прошли монголы, трава перестает расти», — в страхе говорили они.

Долина Великой желтой реки обезлюдела. Тошнотворный запах тлена висел над сожженными, разрушенными поселениями. И вот войска Чингисхана подошли к столице Цзинь. До победы оставался всего один шаг.

— Я хотел мира для монголов, — возобновляя прерванный разговор, сказал Потрясатель Вселенной. — Мне нет никакого дела до китайцев.

— А разве они теперь не подданные твои? — вкрадчиво поинтересовалась Есуй.

Борте одарила татарку признательным взглядом. Она поняла — сестры решили выступить на ее стороне.

— Что толку от подданных, которые умеют только ковыряться в грязи, выращивая свой никчемный рис? — ответил вопросом на вопрос упрямый Чингисхан.

— Помимо риса эти люди изготавливают шелк, посуду, разные вещи, полезные в хозяйстве, — не уступала Борте. — Господин мой, разве режут корову, которая дает жирное молоко? Было бы мудро с твоей стороны присмотреться к пленникам из числа китайской знати. Не все они заслуживают смерти. Там наверняка есть и те, кто может управлять здешним народом во славу великого Чингисхана!

— Я должен подумать, — сердито ответил сын Есугея-багатура.

— Все, мне надоело гулять!

И резко повернувшись, он широкими шагами направился к юрте. Борте с улыбкой проводила мужа взглядом, потом обратилась к Хулан:

— Милая хатун, твоя горячность хороша, когда ты возлежишь с нашим господином на мягком войлоке. Но впредь постарайся сдерживать себя, участвуя в наших беседах.

Утром следующего дня Чингисхан получил ответ от нового Алтан-хана Сюань Цзуна. В нем говорилось, что император Цзинь признает за владыкой всех монголов право управлять всеми подвластными ему народами, в знак примирения отправляет богатые дары и выражает надежду, что всего этого хватит для того, чтобы монголы вернулись в свои земли.

Дары были присланы к полудню. Возы с золотыми и серебряными монетами, тысяча мальчиков и тысяча девочек в на рядных халатах, три тысячи отборных скакунов, а сверх того — принцесса крови, княжна Цзи-гуо в золотом паланкине. Она предназначалась в супруги Чингисхану.

— Теперь, — довольно сказал он, разглядывая новую жену, — я ни за что не отступлюсь. Династия Цзинь будет стерта с лика земного! А сейчас я хочу прохлады. Эй, люди, седлайте коней. Мы идем на Долон-нор.

Как обычно, видение прерывается внезапно. Трясу головой, приходя в себя. Я все так же торчу на вершине скалистой гряды. Вечереет. Накрапывает мелкий дождик. Позади, далеко позади, в пяти-шести километрах — шоссе, на котором хорваты расстреляли колонну беженцев.

Прямо передо мной — ложбина, углубление между двумя рядами скал. На дне ее я вдруг замечаю… линзу. А чем еще может быть овальное мерцающее сияние, висящее в полуметре над землей? Точно — она. Рядом — бездымный костерок из сушняка, расстеленный спальник, рюкзак…

И бородатый человек в темных очках. Он сидит на камне метрах в двадцати внизу и приветливо машет мне рукой. Сердце на секунду сжимается — не от страха, но и не от радости.

Нефедов. Удивляться сил уже не осталось.

Черт, значит, я снова в игре. Как там сказал Соломон Рувимович? «Большая Интрига»? Знать бы еще, что это такое…

Натягиваю на лицо равнодушное выражение и начинаю спускаться, стараясь не вызвать камнепад.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Что бы ты сделал?

— Привет! — весело скалится профессор.

— Сам привет… — бурчу я.

— Чайку?

— Кофейку. Ты как тут оказался?

— Да вот… Изучаю теорию этногенеза на практике.

— Ну, рассказывай.

— А с чего ты решил, что я буду тебе что-то рассказывать? — усмехается Нефедов.

Я улыбаюсь в ответ такой же иезуитской улыбкой.

— Игнат, я тебе нужен. Иначе ты не стал бы разыскивать меня в этой каше. Ну, а раз все это так, то давай уже не юлить друг с другом. Или…

— Что — или? — он напрягается, застывает на месте.

Я вижу отражение пламени костра в стеклах его затемненных очков. Мне смешно — мы разговариваем, как будто и не расставались, как будто находимся в долине Неш и впереди у нас вечность.

— Или я тоже тебе ничего не стану говорить.

— Хорошо, — Нефедов вздыхает. — Но чур все по-честному: откровенность за откровенность, договорились?

— Конечно, — я соглашаюсь легко. На пути к цели все средства хороши — он сам меня так учил.

Нефедов резким жестом сдергивает с лица очки.

— Посмотри!

Смотрю. Ага, я так и думал. У него разноцветные глаза. Левый — голубой, правый — зеленый, с еле заметной желтизной вокруг зрачка. Выглядит странно, если не сказать — жутко. Впрочем, у меня глаза такие же.

Значит, Нефедов имеет предмет. Интересно, какой?

В ответ на мой невысказанный вопрос профессор сует руку во внутренний карман куртки, достает что-то и раскрывает ладонь.

— Видал?

Он хвалится, хвалится, как мальчишка. Я его понимаю — Нефедов давно хотел иметь предмет. Теперь его заветная мечта осуществилась.

Разглядываю фигурку. Знакомый серебристый металл. Изящные линии. Это кошка. Или кот. Сидит себе, приподняв чуткие ушки, и смотрит куда-то.

— Красивая фигурка.

— Они все красивые.

— И какой от нее толк?

— Очень странный толк, Артем. Я мог бы тебе солгать, сказать, например, что эта фигурка, этот предмет дает возможность читать в душах людей и знать все их сокровенные помыслы, но мы же договорились — только правда. Поэтому…

Нефедов замолкает. Я не тороплю его. Ночь только вступила в свои права, до рассвета еще очень далеко.

— Наверное, у кота много свойств. Но я пока научился использовать только одно — видеть будущее человека.

— Какого еще человека?

— Любого… — Нефедов вздыхает. — Это в двух словах не объяснишь.

— А ты попробуй.

Он хмыкает, улыбается, оглядывает кусты, деревья вокруг. В костре трещат можжевеловые сучья, камни вокруг подсохли и от них поднимается легкий пар.

— Ладно, — с деланной милостью в голосе соглашается Нефедов. — Кот показывает будущее. Вообще будущее. Но если очень постараться, можно увидеть того, кто тебе нужен.

Почему-то это дополнение заставляет меня вздрогнуть.

— То есть ты знал, что я окажусь в этом месте в это время?

— Ну да. Когда мы с тобой расстались, — продолжает профессор, — я оказался в горах. В Андах. Пустыня Наска, слышал? Два дня без еды и воды брел по ней, и мне уже казалось, что все, жизнь кончена. Там совсем нет людей… и вообще ничего нет. Но на третий день я увидел джип. Старый армейский джип, у которого закончилось горючее. А в джипе… и вокруг него лежали трупы. Четверо. Они перестреляли друг друга. У одного из мертвецов в кармане я и обнаружил кота. Там еще была канистра с водой и консервы.

— А что это были за люди?

— Не знаю. Одежда, обувь — самые обычные. Неподалеку от машины я увидел развалины, пошел туда. Похоже, они там рылись, что-то искали, может быть, как раз кота. Нашли — и не сумели поделить добычу. Так предмет попал ко мне.

— А дальше?

— Дальше было проще — и сложнее. Я нашел линзу, ведущую в будущее, и оказался в лабиринте аномалий. Пришлось потратить несколько месяцев на то, чтобы разобраться с котом. И когда мне стало ясно, что с его помощью я могу отыскать кого угодно, ну, как экстрасенс-беспредметник, я решил найти тебя.

— Что еще за беспредметник?

— Беспредметники — это необыкновенные люди. Сверхлюди, если хочешь.

— Волшебники, что ли? — я усмехаюсь, подкидываю в огонь кривую черную ветку.

— Можно и так сказать, — кивает профессор. — Лев Николаевич потратил много времени на изучение этих людей и их роли и этногенезе различных народов.

— Угу. Изрыгатели огня и летатели по воздуху. Не смеши.

— Да какой уж тут смех, все серьезно, — говорит Нефедов.

— Ну да. Сейчас ты объявишь беспредметниками всех спортсменов! А также выдающихся художников, писателей, ученых…

— Нет. Ты не понимаешь. Дар у беспредметника обычно проявляется вне его желания. Нельзя захотеть — и прыгнуть выше всех. Кстати, часто дар может вредить самому человеку или вообще всем вокруг.

— Как граната?

Нефедов громко, с аппетитом хохочет. Потом резко сгоняет с лица веселое выражение и произносит: