Экзотеррика. Прорыв - Василий Головачёв Страница 33

– Они всё ещё не отвечают?

– Никак нет. Однако нас вызывают с другой стороны.

– Не понял!

– Похоже, это русские.

– Офигеть! Этого не хватало! Чего они хотят?! – разразился речью Шпанов.

– Советуют немедленно уходить «на струну» за пределы Пузыря.

– Ага, чтобы мы не мешали им возиться с джиннами, – проворчал Серый.

– Босс, давай свалим, – повторил нервно Шпанов. – Чую засаду!

Палий, интуиция которого тоже подсказывала отступить, помедлил секунду.

– Отходим медле… – Командир «Сирианы» не договорил.

Купол «рыбьих скелетов» внезапно метнулся к земным аппаратам, накрывая их своеобразной сетью!

– Виски, уходим! – пискнул Шпанов.

Однако компьютер не успел включить режим ВСП: в рубке вырубились все бортовые системы контроля, и наступила полная невесомость…

Глава 14

Были сборы недолги

Целых двое суток экспедиции никто не мешал.

Сбежавший прямо из недр планетоида земной корабль, массоизмещением не больше драккара, принадлежал частной археологической компании «Сириана» (компьютер «Золотого орла» смог проанализировать переговоры кораблика и выяснить его принадлежность) и не оставил у Сферы Дайсона ни катеров, ни зондов, ни беспилотных модулей, после чего члены отряда Жилинского вздохнули с облегчением. Теперь можно было не ждать удара в спину, спокойно изучая наиболее интересные планетки Сферы, тем более что обнаруженный в недрах псевдоракеты грогусов пункт ручного управления подкинул пищи для размышлений и позволил определить назначение расколотой пополам машины.

Вестником она не являлась. Для такого рода деятельности, как защита цивилизации и ответ агрессору в случае нападения, необходимы были мощные источники энергии, а на борту ракеты хоть и располагался электрический генератор, но это не был ни вакуумсос, ни термояд. Летать по космосу она могла, однако служила не для транспортировки грузов или прогулок отдыхающих. Ракета представляла собой инкубатор зародышей грогусов, которыми был набит её нижний трюм. Космолётчики, правда, сначала определили эти ячеи количеством больше сотни как контейнеры с пищевыми запасами. Таким образом, запрятанный под залом автоматики отсек, принятый разведчиками за рубку ручного управления, на самом деле обслуживал именно этот отсек-инкубатор с зародышами.

Обрадованные находкой биологи и ксеноспецы Жилинского принялись с энтузиазмом копаться в ракете, и на Гришу Велеса, как второго пилота фрегата, упала обязанность доставки учёных по всей Сфере, ибо изучение других планетоидов Сферы бросить было нельзя.

Впрочем, он не возражал, не менее других заинтересованный в результатах поиска и настроенный на встречу с местными красавицами. Он имел неосторожность пошутить так во время кофепития в кают-компании, и с тех пор ему приходилось отбиваться от приятелей в таком же шутливом тоне.

Спал он мало, хотя чувствовал себя в тонусе, да и кот помогал снимать стресс не хуже медицинского комплекса, поддерживая хорошее настроение.

Изучение инкубатора грогусов всё же слегка изменило планы Жилинского. Чтобы не мотаться с корабля к ракете и обратно, начальник экспедиции разрешил биологам отряда расположиться со всей необходимой аппаратурой прямо в зале, где стояла ракета. Места хватало, робоформы установили две палатки, снабжённые техникой бытового обслуживания, и одну побольше – с лабораторным оборудованием. В малых палатках заселились четверо экспертов: двое мужчин и две женщины. Гриша мог бы туда не соваться, экономя время, но будучи азартным человеком, иногда заворачивал к ним на катере, чтобы узнать новости.

Третьего августа, ближе к обеду, возвращаясь к фрегату после высадки одной из групп на ледяной астероид, он снова завернул к планетоиду с инкубатором и узнал, что по крайней мере две ячейки с зародышами грогусов не повреждены.

– И что вы собираетесь с ними делать? – полюбопытствовал молодой человек у Саманты Горелик, второго ксенобиолога экспедиции, выбравшейся в этот момент из ракеты с белым кейсом в руке.

– Попробуем реанимировать, – ответила пятидесятилетняя женщина, проработавшая вместе с Жилинским лет пятнадцать в разных уголках галактики.

– Да ладно! – не поверил Гриша. – Здесь же нет никаких удобств.

– Удобства нам не нужны. – Саманта поспешила к своей палатке. – Состав плаценты мы знаем, как подкормить младенца, когда он оживёт, тоже, создадим ему нужные условия для развития и получим источник информации о погибшей цивилизации.

– А если он вырвется? Да вселится в кого-нибудь из вас? Вспомните старый фильм «Чужой».

– Не смотрела.

На стенке палатки образовался волдырь, и шагнувшая вперёд женщина оказалась внутри его, как муравей внутри капли янтаря. Ещё через мгновение волдырь унёс её в недра палатки: так работала дезинфицирующая система земных кораблей и аппаратов.

Гриша сделал то же самое и оказался в помещении, где Саманта жила вместе с нейробиологом и врачом экспедиции Ниной Водяновой. Тамбур тихо чмокнул, отпуская его.

В небольшом помещении зажёгся свет, выхватывая из полумрака стоечку в две кровати одна над другой, стол и два универсальных шкафчика, имеющих встроенные холодильники.

На столе стояла пластиковая белая коробка с поднятой крышкой, на содержимое которой смотрел тубус сканирующего микроскопа для экспресс-анализа.

Саманта сдвинула шлем на затылок.

– Кофе хочешь?

– Не откажусь. – Гриша тоже свернул шлем к плечам. – А это что?

– Посмотри.

Хозяйка выдвинула из торца кроватей стоечку кофемашины.

Гриша подошёл к столу.

В коробке лежала плоская, с закруглёнными краями, прозрачно-жёлтая капсула размером с человеческую голову. Внутри её виднелось коричневое ядрышко в форме яичка, проросшее восемью побегами красного цвета.

– Что это? – спросил оператор, уже зная ответ.

– Зародыш, – улыбнулась Саманта. – Когда мы вытащили ячею, он был плотней и меньше, а потом выбросил усики. Значит, мы на верном пути.

– Вы не побоялись… принести его в палатку?!

– Во-первых, коробка полностью обеззаражена. Во-вторых, зародыш под нашим контролем.

Женщина показала лежащий на холодильнике бластер:

– Если процессы зайдут далеко, можно его будет поджарить. Кстати, он в два раза больше тех, что лежат в ячеях инкубатора. Очевидно, продержался без питания дольше.

– Один из тех двух, о которых вы докладывали?

– Второй чуть меньше, но цвет у него как у банана.

Гриша покачал головой, разглядывая капсулу со смешанными чувствами: было интересно, оживёт ли зародыш грогуса, очертаниями напоминающий восьмилапого крабоосьминога, и было страшновато, потому что в психике людей отпечатался облик злобного существа из Голливуда – «чужого», который мог встретиться им в космосе.

– Подожди минуту, я забыла кое-что. Только не трогай ничего грязными руками.

– Я не снимал перчаток.

– Коробка стерильна, не наклоняйся и не дыши на неё.

Саманта опустила язык шлема и торопливо вышла.

Гриша спрятал руки за спину, подошёл к столу, наклонился к панели микроскопа, включил сканирование.

Над столом вспыхнул квадратик экрана, развернулся в объём передачи.

На зеленоватом фоне виома проявилось изображение капсулы с ядрышком внутри, обросшей кустиками красного цвета.

Показалось, что кустики шевелятся, как ножки раздавленного насекомого.

Гриша увеличил изображение, прикидывая, где у зародыша передняя часть, а где задняя. Плод походил на крупную фасолину и одновременно на свернувшийся человеческий эмбрион в матке матери.

– Ещё один родственничек! – глубокомысленно проговорил оператор.

В палатку торопливо вскочила Саманта:

– Что ты сказал?

– Вам не кажется, что эта «фасолина» похожа на человеческий зародыш?

– Зародыши всех живых организмов на Земле в самом начале развития действительно похожи, и в этом нет ничего удивительного, если принять во внимание гипотезу панспермии.

– Старая гипотеза.

– Но её никто не отменял. Жизнь вполне могла быть занесена на нашу планету носившимися по космосу нуклеотидами.

– В таком случае Вселенная изначально была насыщена жизнью?

– Мы придерживаемся именно этого механизма возникновения планетарного биоценоза. Поэтому и эмбрион