Александр Зорич - Пилот вне закона Страница 33

— Я уж думал, никогда тебя не увижу, друг! — сказал я под утро, когда мы оба сели на изрядную кочергу. — Так это все неожиданно!.. Но так, черт возьми, приятно! Рад тебя видеть!

— Ага, жди, «не увижу»! — ответил он. — Вселенная имеет форму чемодана — вот главный закон астрографии, который я усвоил!

Я прослезился. Честно. Никогда не подозревал, что способен на такие эмоции. И никогда не подозревал, что так привязался к Сантушу. А вот поди ж ты! Раскидала судьба, и понял — привязался!

Не могу сказать, что удалось выспаться впрок за отпущенные три дня. Но оно того стоило! Пообщаться с одним из очень немногих близких людей тоже иногда стоит впрок.

Тем более когда есть неиллюзорный шанс в следующий раз встретиться на какой-нибудь особо кривой орбите и вышибить друг другу мозги.

Увольнение, ну, если можно так выразиться, закончилось. Как все хорошее в нашей поганой Вселенной. В космопорту меня подобрала «Кассиопея» с незнакомым пилотом, «Кассиопею» подобрал буксир «Эрминия», и я вернулся в астероидный пояс Дун-шань. На «Последний Ковчег» ко всем этим ненавистным рожам.

Вы спросите, отчего я не сбежал с Сантушем? Отвечу, положа руку на сердце: не знаю. Шило на мыло менять не хотел, так, наверное.

К этой вполне безумной истории с Лондоном, мешками занятых денег, престранным «ошибочным» задержанием «местного коммерсанта» Джереми Кревски (то есть Блада) и нашим с дель Пино бегстве с Земли в качестве членов экипажа контейнеровоза мне остается добавить лишь еще одну — уверяю вас, еще более безумную, чем все остальное, — деталь.

Но для начала я должен сделать маленький экскурс в темную для неспециалиста область астрогации, то есть межзвездной и межпланетной навигации.

С первого дня в «Синдикате TRIX» меня не покидала простая русская православная мысль, что всю эту сволоту надо перестрелять без суда и следствия. Хотя меня выгнали из СВКА, не успев вручить диплом и офицерский патент, я все-таки был молодым человеком с хорошим военным образованием и понимал, что самый эффективный способ пустить в расход пиратов «Синдиката» — накрыть их всех разом в «Последнем Ковчеге». Силами, ну скажем, одной оперативной авианосной группы ВКС Российской Директории. Или даже двух, чтобы уж совсем.

Сгодились бы также оперативные авианосные группы Южноамериканской Директории, Европейской или Ниппона. О Конкордии я как-то не задумывался из патриотических соображении, хотя, очевидно, подошли бы и конкордианские авианосцы.

Я думаю, в те дни со мной были готовы согласиться все официальные лица, занятые вопросами борьбы с пиратством в Тремезианском поясе: «Последний Ковчег» должен быть уничтожен внезапным ударом двухсот флуггеров при поддержке ураганного огня линкоров и фрегатов.

Дело было за малым: за координатами «Последнего Ковчега».

Их по ту сторону невидимого фронта не знал никто. И, следовательно, некуда было направить те самые оперативные авианосные группы.

Во-первых, тайну составлял сам факт того, что «Последний Ковчег» находится в системе Шао. Никто этого не знал — ни «Эрмандада», ни ГАБ, ни разведка южноамериканского флота, ни конкордианцы.

Но, допустим, про систему Шао знали хотя бы некоторые пираты «Синдиката». Вот я, например.

Почему некоторые, а не все? Потому что у Блада была превосходно поставлена служба дезинформации: большинству рядовых пилотов «Синдиката» его приспешники сливали всякие небылицы. Соответственно, система, где все мы сидели на планетоиде Кровавая Мэри, именовалась то Бартель, то Гракх, то Дексма, то ЗН-8992, и я уверен, что не слышал и пятой части сказочек пиратской контрразведки. Благо подавляющее большинство пиратов были глубоко невежественны в подобных вопросах; визуально наблюдаемый из иллюминаторов «Последнего Ковчега» двойной центральный объект системы большинство из них не могли даже надежно идентифицировать как звезду и черную дыру, закрытую от наблюдателя ярким аккреционным диском.

Но это еще цветочки. Самой тщательно оберегаемой тайной были точные навигационные координаты «Последнего Ковчега», в смысле — планетоида Кровавая Мэри. Их знала только горстка пиратских вождей.

Начать с того, что слова «Кровавая Мэри» служили, конечно же, лишь псевдонимом нашего небесного тела. А какой настоящий, стандартно кодированный шифр этого планетоида из Астрографического Реестра? А присутствует ли вообще этот планетоид в Астрографическом Реестре? А если присутствует — не устарели ли данные об его орбите самым роковым образом?

А вот черт его знает!

Ну а как же тогда привязать Кровавую Мэри, входящую в один из многочисленных астероидных поясов (или роев) системы Шао, к какому-либо набору цифр, который и служит координатами небесного тела? Как указать положение Кровавой Мэри в местной гелиоцентрической системе координат? Или, например, в универсальной галактической так называемой Х-локализации (то есть «сквозной» межзвездной системе координат, используемой преимущественно при расчете Х-переходов и регулярно пересчитываемой Астропарсерами на основании известных параметров движения звезд Галактики, а также связанных с ними гравитационно планет и прочих астрообъектов)?

А никак!

Можно было прожить в «Последнем Ковчеге» годы, совершить множество походов на борту «Левиафана», налетать на флуггере миллионы километров в районе Кровавой Мэри и миллиарды километров вокруг других небесных тел системы Шао… но не узнать ни гелиоцентрических координат пиратской базы, ни ее Х-локализации!

Почему? Потому что эту информацию знали только Иеремия Блад, пара-тройка самых доверенных вожаков (скажем, Вестервальд) и — возможно — несколько пиратских капитанов, командиров звездолетов «Левиафан», «Эрминия», «Лимбус Тремезия»…

Я говорю «возможно», потому что службу Х-переходов на звездолете можно организовать по-разному. Например, так, что даже капитан, старший пилот и астрогатор звездолета будут при Х-переходе просто выбирать желаемую точку выхода из списка, забитого в Астропарсер корабля специалистами техобслуживания в базе. А сам Астропарсер будет настроен и запаролен этими спецами таким образом, что никто из звездолетчиков не будет знать никаких точных координат вообще и никак не сможет их выудить из электронных мозгов самостоятельно.

К примеру, когда я летал на яхте «Заря Востока» из системы Шао к Цандеру и обратно, ее мозги были настроены именно так. Пилотируя яхту, я мог выбирать только пункт из списка, в котором астрообъекты и дельта-зоны значились под кодированными именами (скажем, конечный район Х-перехода на дальних подступах к Кровавой Мэри именовался предельно нейтрально — «Запасная точка В»), но я не располагал наборами точных цифр, которые отвечали бы данным астрообъектам.

Что уж говорить о парсерах флуггеров! Кевин Михальский сотоварищи всегда настраивали их так, чтобы наши полеты проходили либо в «геоцентрических» координатах с центром в Кровавой Мэри, либо в условно «гелиоцентрических» (но перевранных, когда положение Кровавой Мэри задавалось с общими для всех, но произвольными сдвигом и поворотом относительно истинных цифр), либо чаще всего — в «кораблецентрических», когда мы в ходе боевых и коммерческих вылетов, вылетев с борта корабля-носителя — «Левиафана», «Эрминии» или «Лимбус Тремезии» — определяли свое место в космическом пространстве относительно точки старта.

Я несколько раз пытался вручную рассчитать истинные гелиоцентрические координаты Кровавой Мэри в ходе полетов в перевранных координатах, подсунутых Михальским, и мне даже удалось продвинуться в этом вопросе до замера одного принципиально важного параллакса, но в конечном итоге у меня вскипели мозги — сказывалось все-таки отсутствие фундаментальной штурманской подготовки! Нас ведь, истребителей, учили астрогации по упрощенной программе.

Вывод: координат «Последнего Ковчега» я не знал — как и подавляющее большинство других «братьев» и «сестер» из пиратской вольницы. Даже воспылай я страстным — пусть и самоубийственным — желанием уничтожить пиратское гнездо при помощи анонимного доноса, скажем, в Генеральный Штаб Военно-Космических Сил, я бы не смог сообщить ключевой информации: местоположения вражеской базы с точностью хотя бы до миллионов километров. А доносы с точностью до названия системы («Ищите базу пиратов в системе Бартель!») военные инстанции Великорасы получали, я думаю, каждый день. Толку от того, что я сообщил бы название системы — Шао, — было бы совсем чуть, ибо, я уверен, оно и так фигурировало не реже других.

А Шао система гигантская, очень замусоренная, искать там что-либо, не сузив объем поиска до сотни миллионов кубических километров, — безнадежное дело. Там-то, в системе Шао, этих кубиков по сотне миллионов куб. кэмэ — даже не спрашивайте! Миллионы и миллионы.