Сергей Зверев - Другие. Бессмертный взвод Страница 33

Именно поэтому уничтожение группы Стольникова и самого майора было важно, даже первостепенно. Главную работу можно начать лишь тогда, когда исчезнут все, кто имел доступ к этим местам. Но пока Ибрагимов мог с уверенностью говорить о смерти только одного из бывших подчиненных генерала Зубова – рядового Маслова.

– Где остальные? – спросил Ждан.

– Все спустились по крутому склону, – ответил подполковник, приложив рацию к губам. – Но я настигну их. Нет проблем.

– Где Стольников?

– Майор пытался прорваться по восточной гряде и был зажат перед ущельем. Потом он прыгнул и оказался на площадке, примерно двумя метрами ниже.

– И что дальше? – рассердился Ждан, не дождавшись продолжения.

– Он рухнул со стометровой высоты.

– Вы видели, как падало тело?

– Нет. Он сломал челюсть одному из моих людей. Пока того оттаскивали от края, Стольников и упал.

– Но вы же должны были видеть его тело внизу, на камнях?

– Под отвесной скалой протекает горная река. Тело унесло.

– Понятно, – выдавил полковник. – Стольников жив.

– Никто не может выжить после падения с такой высоты. Это без вариантов.

– Группа, окруженная на вершине, уходит. Никто до сих пор не видел трупа Стольникова. Мне каждые три часа звонят и спрашивают, как идут дела. А человек, которому я поручил придавить почти батальоном неполное отделение, несет потери, как при авиаударе, и говорит мне, что нет проблем!..

– Не нужно волноваться, я сделаю дело. Чего бы это ни стоило.

– Мне с каждой минутой это стоит все дороже и дороже! Вы хотя бы знаете, куда они направились?!

– Они следуют к вершине высоты, расположенной за той, с которой сошли. У меня не имеется карты местности, я работаю вслепую. У них нет воды, пищи и на исходе боеприпасы. К утру я доложу вам об уничтожении группы Стольникова.

– И предоставите доказательства смерти его самого.

– Я вас понял, – сказал Ибрагимов, отключил рацию и процедил: – Козел!..

После разговора он выглядел раздраженным, хотя и пытался это скрыть. Находясь в двухстах метрах ниже предполагаемого рубежа обороны разведчиков, подполковник велел проверить оружие и пополнил роту остатками взвода, зажавшего людей Стольникова на высоте. Теперь Ибрагимов имел три группы хорошо обученных бойцов. Он приказал майору Смышляеву оттянуться назад и занять оборону. Командир второго взвода должен был разместить своих людей выше. Сам же подполковник возглавил третью группу, решил переместиться восточнее и готовиться к атаке с фланга. Зная, что среди людей Стольникова находится лейтенант Акимов, Ибрагимов был уверен в том, что командует разведчиками в отсутствие майора именно он. Это значит, что Ибрагимов легко может просчитать все тактические замыслы противника.

– Он обойдет первую линии обороны слева, – сказал он офицерам, собравшимся по его приказу. – Справа выдвинуться никак нельзя, там слишком редкий лес. Да, Акимов завяжет бой, тут же выйдет из него и попытается убраться с высоты. Здесь его должен встретить ты, Смышляев. Тебя он не ждет. Акимов уверен, что бьется с неполным взводом. Твоя задача – удержать группу на этом участке. Я в это время поднимусь и займу рубеж справа от тебя. Акимов наткнется на засаду, развернет группу и попрет на меня. Этим все закончится.

В тот момент, когда подразделения получили приказ Ибрагимова и начали перегруппировку, четверо разведчиков уже достигли того места, на которое планировал выйти, преграждая им путь, подполковник.

Движение в овраге всегда обещает крупные неприятности. В двухтысячном году, выдвигаясь по приказу капитана Стольникова на указанную позицию, сержант Баскаков завел отделение в овраг. Вроде все закончилось хорошо. Уже потом, вернувшись в аэропорт «Северный», где размещалась оперативная бригада внутренних войск, Стольников велел Баскакову зайти в его палатку. Сержант, довольный собственной находчивостью и удачным боем, явился туда и сразу же увидел кулак капитана.

Резкий удар в скулу повалил огромного сержанта на дощатый пол палатки.

Через секунду Стольников взял очумевшего Баскакова за шиворот, поднял, усадил на стул и заявил:

– Молодец!.. Если бы не ты, то на окраине села мне пришлось бы туго. Успел вовремя. Но запомни одно, сержант: если ты во время боя, преследования или отступления еще хоть раз заведешь людей в овраг, то я откушу тебе голову. Ты меня понял?

Баскаков тупо качнул головой, а его командир продолжил:

– Разведчик не должен ходить в овраге. Там его ждет смерть. Когда тебе в следующий раз захочется юркнуть в такое уютное местечко, вспомни наш разговор.

Баскаков на всю жизнь вколотил себе в голову этот случай и ни разу потом не спустил людей в овраг. Но сегодня он понимал, что командир говорил о другом. Группа четверть часа бежала по дну глубокого сырого оврага, поросшего густой травой. Скорее всего, это и не овраг был, а складка местности, образованная движением тектонических плит. Трещина в камне, морщина в застывшей лаве за многие тысячи лет была занесена землей, стала частью леса.

Баскаков выбрался наверх, ползком преодолел около двадцати метров и осмотрелся. Если бы на расстоянии ста шагов кто-то вздохнул или потянул бы нож из ножен, то он услышал бы это. Баскаков поднял над головой руку и коротко махнул ею.

Следом за ним из оврага, как чертики из табакерки, выскочили Акимов, Мамаев, Ермолович и Айдаров.

– Не ломать сучья, не мять траву, – прошептал сержант. – Идти след в след.

Группа осторожно, но быстро удалилась метров на двести от края оврага.

– А теперь вперед, гвардия, – приказал Баскаков. – Вы видите вершину? Это наша цель! Акимов, куда попер?! Мы не выходим из «зеленки»!..

Вершины заметно не было. Говоря о ней, Баскаков просто подразумевал наивысшую точку высоты, на склоне которой находились разведчики. Над ними виднелся только лес. Деревья стояли стеной, частоколом, их кроны иногда закрывали солнце. Тем, где росли сосны, не было держи-дерева. Зато этот цепкий кустарник забивал все промежутки между орешником или дикими яблонями. В таких уютных местах тут же раздавался треск одежды.

С того места, где разведчики коротали минувшую ночь, вершина выглядела почти неприступной. Возвышаясь метров на триста, она давила своей громадой и обилием зелени на склонах. Зато самая ее макушка выглядела как темя мужчины лет пятидесяти, склонного к облысению.

Баскаков не раз бывал в горах и знал, чем это чревато. Во-первых, ночью, случись им дожить до этого времени суток, там сильно похолодает. При невозможности разжечь костер это будет серьезным неудобством. Во-вторых, дыхание разведчиков сбилось уже сейчас. Бег в горах и в низине – это две большие разницы. На высоте грудь сдавливает стальной обруч. От недостатка кислорода сердце впадает в панику и начинает биться чаще. В то мгновение, когда ты останавливаешься, а оно еще продолжает стучать, как у биатлониста на стрельбище, происходит перенасыщение мозга кислородом. В глазах темнеет, ноги становятся ватными.

Баскаков не раз был свидетелем тому, как неподготовленные бойцы в минуты остановки падали и теряли сознание. Новичков в группе не было. Лейтенант Акимов выглядел свежее всех, но тут дело, конечно, в возрасте. Да и практики у разведчиков за последние годы было немного.

– Сбавить шаг, – приказал Баскаков, задыхаясь.

По его подсчетам, группа находилась сейчас где-то на середине той самой высоты, которую он разглядывал ночью в бинокль. Сержант вспомнил, как он сидел, переговаривался со Стольниковым и поймал себя на ребяческой мысли: «Вот бы сейчас в одно мгновение перенестись туда. Эту высоту возьмут нахрапом, а мы – уже там».

Сейчас желание его сбылось. Рядом уже нет Стольникова, Жулина, Ключникова и Маслова. Разведчиков осталось пятеро. Стольников всегда говорил в такие минуты: «Надо как-то жить».

Баскаков вдруг почувствовал, как к его горлу подкатил комок. Нет, виновна была не высота. На мгновение ему вдруг показалось, что он никогда больше не увидит Стольникова, Маслова, прапорщика и Ключа. Никогда!..

«Да что же это я их хороню? – вдруг обрезал он свои мысли так, словно рубанул по ним ножом. – Мы скоро встретимся. Все! Снова будем вместе! Нужно только потерпеть».

Они уже давно шли шагом, сердца разведчиков работали ровно и спокойно. Но голод просто валил их с ног, от него темнело в глазах.

– Баскаков, если мы сейчас не поедим, то идти дальше уже не сможем, – догнав сержанта, сказал Айдаров.

– Я знаю.

– И что мы будем делать?

– Идти.

Баскаков одолел еще метров триста и понял – это все, предел. Но есть-то было нечего!..

– Нужен белок, – пробормотал серый от усталости Ермолович. – Углеводы. Все сгорело, это я тебе как доктор говорю. Жечь больше нечего. У меня есть с десяток ампул глюкозы. Но это курам на смех. Или мы поедим, или давай рыть здесь окопы. Дальше идти нельзя.