Диана Удовиченко - Искатели Страница 33

Я кивнула.

— Ну вот! Конкретнее надо вопросы ставить, — фыркнула дама. — Давай ей черепушку, Ферди. Ты, девочка, делай, что можешь. А мы просто посмотрим.

— Но, тетушка, может быть, начать с чего-то менее…

— Не порть потеху! — снова оборвала его леди Флориана.

Герцог вручил мне человеческий череп. В оправленные золотом глазницы были вставлены два огромных черных камня. Они переливались под светом ламп, а внутри играли золотистые искорки.

Взгляд Михаэла стал тревожным, некромант впервые за утро нарушил молчание и шепнул:

— Будьте осторожны, это могущественный артефакт…

Я уселась в кресло, положила череп на колени. Лорд Фердинанд с Михаэлом торопливо двинулись по периметру лаборатории, произнося какие-то заклинания.

— Дополнительные щиты накладывают, — любезно пояснила леди Флориана. — Чтобы, если жахнет, весь замок не разнесло. Ты работай, девочка, не отвлекайся.

Я скользнула в раш-и, полностью сосредоточилась на артефакте. Одного прикосновения к нему хватило, чтобы ощутить: череп излучает невероятную силу. Я сформировала из энергии разума тонкую плеть, протянула ее к артефакту, но не стала пытаться проникнуть внутрь, лишь осторожно дотронулась до поверхности.

Череп охотно делился историей своего создания, ему незачем было скрывать свою сущность. Я увидела молодую красивую женщину в черном платье. Она безутешно рыдала над мертвым мужчиной. Вдруг дама встрепенулась, словно ее кто-то позвал, прислушалась. Взгляд печальных глаз сделался сосредоточенным. Кивнув, женщина поднялась, подошла к стене, возле которой стояла стойка с мечами. Взяв один из них, вернулась к покойнику. Немного постояла, прикрыв глаза, бормоча то ли молитву, то ли заклинание, потом размахнулась и изо всех сил опустила клинок на шею трупа. Подняла отрубленную голову, долго вглядывалась в мертвое лицо. По щекам дамы катились слезы. Она положила свою ношу на большой стол, скороговоркой проговорила заклинание.

От головы стала отваливаться кожа, за нею плоть. Вскоре перед волшебницей лежал абсолютно чистый череп. Женщина подняла его, поцеловала в лоб и вышла из комнаты.

Картина сменилась. Теперь женщина молилась в каком-то храме — мрачном и темном. Череп лежал на алтаре, перед большим камнем, который возвышался в середине зала, где обычно стоят изваяния богов.

Женщина молитвенно простерла руки к камню, в этот момент из него вырвался клуб черного дыма, втянулся в пустые глазницы черепа. Некромантка вскрикнула и распростерлась ниц. Она долго молилась, потом встала, с благоговейным трепетом взяла череп с алтаря. Теперь в его глазницах сверкали черные с золотистыми искорками камни…

Я вышла из состояния раш-и и взглянула на леди Флориану.

— Я же говорила, не разорвет ее артефакт! — воскликнула милая старушка. — Что ты видела, деточка?

Я вздохнула. Некроманты есть некроманты, даже если они и стараются быть гостеприимными. Жизнь для них не стоит ничего.

Лич только что не приплясывала от нетерпения. А я вдруг вспомнила один портрет и произнесла:

— Это были вы. Вы изготовили артефакт.

Фердинанд восхищенно ахнул.

— Да, — согласилась леди Флориана, доставая из кисета трубку. — Это я. А череп принадлежит моему супругу, упокой его Десид. Он погиб молодым, ему было всего-то пятьсот тридцать пять лет.

— Почему же он не стал личем?

— Не захотел личем, захотел артефактом, — туманно пояснила старушка. — И в завещании так написал.

— Леди Флориана и ее супруг — родоначальники семьи Марсильяни. А лорд Эрик Марсильяни пожертвовал посмертием для того, чтобы стать главнейшей реликвией и охранным артефактом Мертвого острова, — добавил герцог.

— О действии этого артефакта мы тебе не расскажем, это тайна, — покусывая трубку, сказала леди Флориана. — А увидеть, как он работает, ты не смогла бы, сил не хватит.

Меня не волновала семейная тайна, гораздо интереснее были камни, мерцавшие в глазницах черепа. Что-то они напоминали… О них я и спросила.

— Дар Десида, — пояснил герцог. — Каждый из богов дал своим детям подобный камень. Все народы распорядились ими по-разному. Одни выставили артефакты в храмах, другие прятали подальше. А уж сейчас не знаю, куда делись камни. Наш народ сохранил сокровище.

— А искры…

— Частицы божественной сущности, душа артефакта.

Больше я ничего не стала спрашивать. Следовало обдумать эти сведения.

— Благодарю, леди Мара, — поклонился Фердинанд. — Для меня было честью работать с вами.

Михаэл взял череп и вышел из лаборатории.

— Договор выполнен? — уточнила я.

— Ну разумеется! Не смею больше настаивать на вашем присутствии в лабораториях. Отдыхайте, развлекайтесь, чувствуйте себя как дома. А сейчас я хотел бы пригласить вас на небольшую прогулку по острову.

Я согласилась. Разумеется, леди Флориана увязалась за нами. Когда мы вышли из ворот, нас догнали Ал с Михаэлом.

— Господин Роману не согласился? — спросил Фердинанд.

Бородач молча покачал головой.

— Леди Мара, ваш друг здоров? — уточнил герцог. — Он почти не выходит из своей комнаты…

— Здоров, здоров, — махнула костяной ручкой Флориана. — Просто боится голодных зомби и коварных некромантов…

— Ну что ж, тогда будем считать, все в сборе, — улыбнулся Фердинанд. — Господин Лэйариел не в счет, он не покинет библиотеку, такой увлеченный юноша… У меня есть небольшой сюрприз для уважаемого Ала. Но сначала хочу показать вам Мертвый остров во всей красе.

Оказалось, что вокруг замка раскинулось большое селение. Каменные дома, узкие улочки, вымощенные булыжником, — разумеется, все черное. Здесь было чистенько, но очень уж угрюмо.

Зато жители тут были веселыми и гостеприимными. На фоне траурных одеяний улыбчивые румяные лица выглядели несколько странно.

Герцога здесь любили, радостно приветствовали, а нас разглядывали с искренним интересом. Каждый норовил зазвать в гости, поговорить, угостить чем-нибудь или хотя бы посмотреть издали. Вскоре улицы были полны народу — словно на остров прибыл знаменитый бард или сам император.

— Простите им невинное любопытство. — В улыбке Фердинанда чувствовалась печаль. — Такова цена вынужденного отшельничества. Мои подданные давно уже не видели новых лиц.

— Сколько жителей на Мертвом острове? — спросила я.

— Восемьсот семьдесят три и пять личей.

Ал оглядывался по сторонам:

— А почему так мало детей?

— Мы вынуждены ограничить деторождение, иначе остров окажется перенаселен. Некроманты живут слишком долго.

— Да не больно-то хочется им детей делать, — без обиняков брякнула леди Флориана. — Представляешь, малыш: жить тысячу лет и видеть вокруг одни и те же рожи. Да от любой красотки затошнит за такой срок!

Герцог кивнул:

— Плата за долгую жизнь — одиночество…

Михаэл метнул в меня выразительный взгляд. Правда, я так и не поняла, что некромант хотел им сказать.

— Здесь, как и в замке, всю работу выполняют зомби, — рассказывал между тем Фердинанд.

И правда, мертвецы подметали улицы, суетились во дворах, подстригали кусты в палисадниках.

— Чем же тогда занимаются живые? — хмыкнул Ал. — Неудивительно, что им скучно.

— Ну что вы! — возразил герцог. — Грубая работа — не единственное занятие на свете. Всегда можно найти себе дело по душе. Я покажу. Не желаете ли зайти хоть в этот дом?

Хозяева с восторгом приветствовали нас, провели в просторный зал, где пахло красками. Вокруг стояли какие-то приспособления, закрытые черными платками.

— Это Адриан и Катарина, — представил герцог хозяев дома. — Они художники.

Миловидная молодая женщина сдернула один из платков, под которым оказалась картина. На полотне был изображен пейзаж Мертвого острова. Мы сдержанно похвалили, лица хозяев расцвели улыбками.

— Я, конечно, не знаток, — шепнул мне Ал, когда мы вышли из дома, — но сдается мне, добавь они к черной краске еще несколько цветов, картины б только выиграли.

Следующий дом встретил нас звуками марша — здесь жили музыканты. Потом мы посетили жилища поэтов, ученых, скульпторов, философов…

— Вот так живут некроманты Мертвого острова, — сказал Фердинанд. — А теперь пойдемте дальше. Хочу показать наши фермы.

Мы покинули гостеприимное селение и зашагали по ровной дороге к низким деревянным строениям. Вскоре Фердинанд демонстрировал нам островное хозяйство: коровники, овчарни, птичники. Здесь, как и везде, трудились только зомби. Вокруг царила идеальная чистота, а животные были странно молчаливы и безразличны.

— Что это они у вас какие-то мрачные? — хохотнул Ал.

И правда, на коровьих мордах застыло выражение безысходности, взгляд овец был удивительно осмысленным и печальным, а куры, казалось, все время хмурились.