Александр Бауров - Сумерки Эрафии Страница 33

Вице-канцлер обвинял одних, вторых, третьих — список заговорщиков рос, как снежный ком. Вскоре главой изменников стал отнюдь не Рейнхард, а канцлер Инхам Ростерд, во многом инициировавший реформу. Слушатели то поддакивали, то сопереживающе кивали, а король потягивал пиво, и лишь желание услышать ответ на единственный вопрос удерживало его от того, чтобы прервать заседание. Наконец, когда Рууд дошел до описания их с Венком опасной и героической деятельности в логове злодеев и гибели Ридле, король взмахнул рукой:

— Довольно, Эдгар, мы все признаем твое героическое поведение и щедро тебя вознаградим. Теперь ответь мне на главный вопрос, ради которого я, собственно, всех здесь и собрал. Что ты предлагаешь делать в подобной ситуации? Это касается всех, говорите!

Рууд привстал, чтобы, как и следовало, отвечать первому, но в этот момент в его глазах потемнело, комната расплылась, и сквозь окружившую его тьму виделось лишь мерцание свечей в виде очень далеких огоньков. В уши ударил холодный металлический голос:

— Эльфы уже в здании, ты не должен к ним приближаться!

Герцога пробил пот, и мурашки побежали по спине, он качнулся вперед и оперся на стол. Кристиан подхватил вице-канцлера под руки и не дал ему упасть, при этом чуть не сорвал с его одеяния золотую брошь с изумрудом. Рууду, сославшемуся на переутомление, сразу стало лучше. Он отхлебнул немного воды, тут же принесенной стражей, и продолжал:

— Извините еще раз. — Герцог закашлялся. — Раскрывать заговоры не так легко. Итак, милостивые лорды, я придерживаюсь следующего мнения. Во-первых, нужно добить змею в ее норе, то есть как можно скорее организовать наступление на Харлхорст. Здесь промедление может быть смертельным! Заговорщики не будут ждать, разбегутся и могут постараться поднять мятеж в провинциях и войсках. Авторитет Рейнхарда в армии, особенно в дворянском ополчении, очень высок.

Рууд вновь обрел силы, говорил быстро и четко, уверенно жестикулировал.

— Также нужно как можно скорее сместить канцлера Инхама Ростерда и провести полное расследование, почему ни он, ни глава разведки Эй-Той не смогли раскрыть заговор в зародыше, не подвергая драгоценную жизнь вашего величества опасности!

Телохранитель Эдрика, представлявший службу инквизиции епископа Рочделли, хотел возразить, но король удержал его. Вице-канцлер окинул монаха презрительным взглядом. «Ты ничего не сможешь узнать», — он поправил сверкавшую изумрудной зеленью брошь и решительно продолжил:

— С эльфами я, напротив, предложил бы не торопиться. Может, и они причастны к этому делу? В Александрете у них огромная колония, консульство и, разумеется, сеть шпионов. Впрочем, в этом вопросе я полностью полагаюсь на мудрость вашего величества. Как минимум нужно посмотреть, как они себя поведут, чего будут требовать, и ни на какие уступки не идти. Относительно третьей проблемы с так называемым манифестом. Мое личное мнение… Я сразу отметаю свою заинтересованность, так как иначе я был бы сейчас с Рейнхардом… Так вот, мое мнение таково — пока манифест не объявлять и отложить все это на год! Поймите меня правильно. В этот раз нам повезло. Это случай, воля Велеса, а не моя заслуга. В следующий раз может ничего не помочь. Освобождение крестьян… В душе я с ним полностью согласен, но это дело времени и постепенных решений, а не манифестов. Сегодня возмутилась военная и торговая верхушка, а если завтра возмутятся главы гильдий? Ведь множество рабочих рук ринутся в города, они будут готовы на все, чтобы остаться тут. Это почва большого конфликта, ведь ремесленники и их откупщики — могучая сила. Покушение — это дело немногих, его можно задавить, а открытое недовольство большинства горожан — это катастрофа!

Рууд утер губы салфеткой и с важным видом сел в кресло. Вставший следом Кристиан почти слово в слово повторил речь Рууда и лишь задал вопрос Портеру:

— Какими силами для выступления к Харлхорсту мы располагаем?

Комендант города и самый старший по военному чину человек в Александрете ответил без экивоков:

— В городе около четырех тысяч человек гарнизона. Две сотни всадников. Десяток катапульт и баллист. Около пяти сотен дворянского ополчения, рыцарей можно собрать, но быстро это не сделать, даже по вашему призыву. Кроме того, я бы предложил не только не отворачиваться от Авлии в столь опасный момент, но, напротив, попросить у них помощи. У них сейчас здесь более двухсот воинов охраны и гигантский дракон. Это лучше, чем вызывать из столицы Трифонову гвардию.

— Мы можем воспользоваться моими стражами из ордена, они передадут любой сигнал в Энроф. Кстати, я уже осведомлен о событиях в столице. На мой взгляд, канцлер и мой брат Катберт действовали достойно, — заметил Эдрик. Одной этой фразой он отвратил собравшихся от предположения Рууда, что Инхам участвовал в заговоре.

В ответ на замечание короля Рууд лишь брезгливо поморщился. Генерал Портер продолжал:

— Трифонова гвардия — это очень патриотично, но лучше лезть в эту печку чужим ухватом. Вдруг сгорит? Я знаю Рейнхарда достаточно давно. Он хороший воин, стратег и тактик. Мы потеряем множество людей и времени, если только не будем иметь подавляющего превосходства, ваше величество!

Наши отряды еще нужно собрать! Пройти расстояние до его цитадели, это потребует времени. Мы будем там через пять-шесть дней в лучшем случае. Этого вполне достаточно, чтобы приготовиться к обороне. И главное — Рейнхард успеет разослать гонцов к верным друзьям по прежней службе, а может, еще не выявленным союзникам. Если же использовать дракона, можно оповестить гарнизоны всех городов и поселков в округе на главном энрофском тракте, приготовить засады, выставить разъезды. Через двенадцать часов замок будет осажден или как минимум отрезан. Это, конечно, не решит всех проблем. Ополченцам и разъездам не взять его приступом, но мы выиграем время, и предатели не разбегутся оттуда, как крысы из горящего дома!

Король одобрил решение Портера и предоставил право высказаться остальным. Постепенно от первоначального плана Рууда осталось лишь решение против манифеста и скорейший разгром заговорщиков. В измену Инхама Хорхе Ростерда, старого и опытного администратора, король не верил. Во многом потому, что монахи сообщили ему о важном послании из Энрофа, полученном пару часов назад от самой верхушки ордена Фавела. В столице арестованы архиепископ Лоинс и молодой лорд Хаарт, который, к сожалению, покончил с собой, согласившись было дать показания на «подлинных» участников заговора. Арестами в столице руководили его высочество Катберт и канцлер Инхам Ростерд.

С эльфами ссориться также никто не собирался. Рууд понял, что перегнул палку, однако первые зерна недоверия к престарелому Инхаму были посеяны. Теперь свержение канцлера было лишь делом времени.

Подвел итог заседанию сам король. Эдрику хотелось спать. Он говорил быстро, часто сбиваясь и глотая слова:

— В целом мы выработали четкое решение и теперь должны доказать подданным и самим себе нашу самостоятельность перед лицом реальной угрозы! Посему я принимаю ряд решений, к исполнению которых приказываю вам приступить немедленно, исходя из вашей же безопасности. Пишите, Мак-Кинли! — Лорд-распорядитель взял перо. — Первое. К двадцати часам собрать у стен внешнего города две тысячи гвардейцев и поднять сто пятьдесят рыцарей, включая мою стражу, взять все имеющиеся осадные орудия, попросить эльфов выделить отряд, особенно их лучников-огневиков, каждый из них стоит целой катапульты. Пускай посол даст нам своего огненного зверя. Второе — манифест мы отложим, пока же дается указание казначейству выработать новый порядок компенсаций. Это должно быть намного более мягкое по отношению к владельцам земли решение. Исполнять сие необходимо быстро, не мешкая, за проволочки и задержки жестоко наказывать! Завтра к утру Харлхорст должен быть в осаде, вам ясно?!

— Да, повелитель! — Все вельможи повставали со своих мест. Хотели было разойтись, как Эдрик окликнул вице-канцлера. — Эдгар, задержитесь на минуту!

Хлопнули дубовые двери, и монахи ордена также отошли от кресла правителя, оставшись на почтительном расстоянии. Жестом король попросил Рууда подойти поближе, тот с унылым взглядом и показным разочарованием подошел.

— Я очень благодарен тебе, Эдгар. Прости мне мою грубость. Ты спас мне жизнь, теперь проси, чего хочешь! Проси все, что в моих силах, я не столь черств, как кажусь кому-то. В свое время мой брат был глух к Рейнхарду, отправив его в отставку вопреки мнению войск. Думаю, та обида и разъярила Августа больше, чем все эти денежные дела…

— Не стоит, ваше величество! Ваш брат — жесткий и прямолинейный человек, за это его любил народ. Но коль уж вы настаиваете… Я имел бы смелость не просить у вас ни денег, ни титула, ни поста или должности. Лишь руки вашей дочери Эльзы, которую люблю давно и искренне!