Сергей Палий - Санкция на жизнь Страница 34

Накануне их звено и дряхлый «Стервятник» эскортировали в район Точки яхту какого-то высокопоставленного ублюдка из новоиспеченного Высшего Декларационного Совета Миров. Прямо возле границы сферы нейтралитета на них неожиданно напал неопознанный корабль Иксов. Машина Лабура почти не пострадала, а вот второго ведомого – Лешку Киреева – срезали моментально, оставив от его «Сухаря» лишь горстку фотонов и теплового излучения. Причем наглый агрессор струхнул и практически сразу ушел в «инвизибл», не дав возможности корвету садануть по нему из главного калибра.

После этого случая нервы у Лабура были на пределе. Ведь вражеский кораблик мог запросто порешить рентгеновскими лазерами его, а не другого ведомого…

«Меняем курс, – скомандовал Баюсов. – Подтвердить получение новых данных».

Егор глянул на дисплей. Повозил пальцем по тачпэду, дважды вдавил «ввод», забивая данные в базовый навигационный модуль, и сухо ответил:

– Лабур на связи. Получение подтверждаю.

«Веренберг на связи. Получение подтверждаю», – прозвучал голос второго ведомого, который вышел в патруль в составе их звена после гибели весельчака Киреева.

Егор натянул перчатки скафандра, защелкнул фиксаторы, проверил герметичность стыка. Затем надел шлем и переключил связь с динамиков на внутренние наушники.

Скаф, конечно же, не спасет, если машину разнесет в клочья при серьезном попадании, но при разгерметизации кабины или вынужденном катапультировании – даст хотя бы мизерный шанс на выживание.

«Поступила новая вводная для всех патрулей нашего сектора, – раздался в наушниках голос Баюсова. – Покинуть низкую орбиту и сблизиться с группой дипломатических кораблей России, идущих в заданном коридоре. Сопровождать их до границы сферы нейтралитета».

– Разрешите вопрос?

«Разрешаю, Лабур».

То ли Егору показалось, то ли в голосе ведущего и впрямь проскользнуло некое облегчение, когда бывший кавторанг захотел вступить в диалог… Все-таки этот бодрый старлей тоже боится. Это правильно. Храбрецы в космосе долго не живут.

– Что это за миссия? Штатная дипломатическая встреча или нечто более серьезное? Ведь, если я правильно понял, для сопровождения этих «пиджаков» стягивают львиную часть сил барража с марсианских орбит…

«Ты правильно все понял, ведомый, – чуть помедлив, ответил Баюсов. – Там намечается какой-то саммит. К нейтральной зоне идут не только наши корабли…»

– Американцы? – быстро спросил Егор, глядя на далекую светлую точку в космосе, неторопливо смещающуюся относительно неподвижного рисунка звезд. Это был истребитель Баюсова, несущийся в пятистах километрах параллельным курсом.

«Не только. Все космические силы Земли собирают. Дипломатические корпуса Франции, Японии, Англии, Индии и Казахстана уже в расчетной точке. Даже канадцы и бельгийцы выдвинули какую-то рухлядь с Фобоса… Семь линкоров Китая на подходе во главе с флагманским „Мао“ и целой армадой истребителей.

– Ни хрена себе, – вырвалось у Лабура.

«Не засоряй эфир… – Баюсов посопел в наушниках. Потом вздохнул и произнес: – Вот именно, Лабур. Ни хрена себе».

– А что Иксы? Тоже… все, что летает, пригнали?

«Без понятия. Самое смешное, что этот саммит будет проходить на борту нашего „Левенца“…»

Егор решил, что ослышался.

– На российском авианосце? Да они обезумели. Там же двери между отсеками через раз срабатывают, а в гальюнах тараканы отплясывают канканы…

«Зато у нас красть нечего, – резонно подметил Веренберг, вмешиваясь в разговор. – И водки полно».

Лабур невольно улыбнулся. Но ничего не сказал.

«Отставить! – вдруг рявкнул Баюсов. – Новая вводная пришла. Подтвердить получение данных».

Егор опустил взгляд на дисплей и недоуменно проверил поступившую информацию.

– Курс на базу? – удивленно спросил он. – На кой черт нам лететь в доки «Левенца»?

«Подтвердить получение данных, ведомые!»

Лабур поморщился, ввел новый курс и процедил:

– Ведомый один на связи. Получение подтверждаю.

«Ведомый два на связи. Получение подтверждаю…»

В голосе Веренберга тоже читалось непонимание глупого приказа, спущенного вдруг штабистами.

И впрямь, зачем загонять истребители в доки, если по науке они должны барражировать пространство во время такой масштабной миссии, дипломатически опасной по всем параметрам? Да это – самый настоящий тактический маразм! Неприятелю достаточно нанести удар первым, и собранные в одном месте сотни кораблей окажутся в роли жертвы, беззащитной и уязвимой. А «Сухари» даже вылететь не успеют…

Если только Иксы сейчас тоже не гонят свои истребители в доки, согласно договоренности с нашим командованием о взаимной безопасности переговоров. И все равно – маразм…

Что-то явно происходит… И это что-то, Лабур хребтом чувствовал, может существенно повлиять на военную стратегию обеих Солнечных.

– А не связана ли эта возня с сообщениями о смещении солярно– динамических характеристик? – пробормотал он вслух, чувствуя, как кончики пальцев рук внезапно похолодели.

«Лабур! Заткнись, а! – гаркнул ведущий. – Тебя на „губу“, что ль, отправить?»

Егор промолчал. Он медленно отщелкнул предохранительную скобку на штурвале и активировал пеленгацию ближних целей.

Дисплей мигнул и покрылся вязью кривых, отражающих вариативные траектории двух дружественных объектов малой массы. Зеленые точки, показывающие положение истребителей Баюсова и Веренберга, замерцали на сетке трехмерных координат.

Егор вырубил автоматический режим пеленга и захвата целей – благо на древних «Сухарях» это делалось просто. Примитивная бортовая электроника лишь единожды предупреждала пилота, что задействован ручной режим, нежелательный для корректного распознавания целей по признаку «свой – чужой».

Зеленые точки на дисплее стали желтыми.

Егор одновременно нажал две кнопки и дернул штурвалом, параллельно выдавая компьютеру координаты цели.

Одна из точек стала красной.

Большой палец лег на предохранительный рычажок, а указательный – на гашетку, и даже сквозь перчатку скафандра Лабур почувствовал, как удобно фаланга расположилась в металлопластиковой ложбинке…

«Ведомые, мои сканеры засекли наведение! – Панический возглас Баюсова взрезал эфир высокой нотой. – Не вижу противника! Дьявол, где он?! Я не вижу!»

– Я вижу, ведущий, – холодно проговорил Егор. – Могу прикрыть.

«Так прикрой, черт бы тебя побрал! Чего ждешь?!»

Егор краем глаза отметил, что картина на дисплее изменилась. Истребитель Веренберга дернулся и слегка отклонился от курса. Второй ведомый в отличие от растерявшегося старшего лейтенанта моментально понял, что происходит.

В кабине моргнул красный свет, и антилазерный сканер взвыл сигналом тревоги.

«Я держу тебя на прицеле, Лабур, – раздался голос Веренберга. – Спалишь ведущего, спалю тебя. Пикнуть не успеешь».

– Шустрый ты, летеха, – остро улыбнувшись, сказал Егор. – А не боишься, что я и тебя успею срезать?

«Боюсь… сволочь».

– Грубиян. – Егор расхохотался. Вторая точка на его основном дисплее тоже стала красной.

«Вы чего там творите?» – гневно просипел Баюсов. Кажется, до него наконец доперло, что Лабур нахально взял его машину на мушку.

– Запомни, старлей, одну простую тактическую и житейскую хитрость, – резко перестав смеяться, сказал Егор. – Положение ведущего всегда уязвимо. Ведь твои подчиненные идут сзади. И никогда толком не знаешь, что им может взбрести в голову… Советую почаще оглядываться.

Он убрал палец с гашетки и вновь вдавил две кнопки на панели одновременно.

Точки на экране замерцали и стали зелеными…

Дружественными объектами малой массы, идущими параллельными курсами…

«Спасибо за совет… ведомый, – прозвучал спустя минуту в наушниках бесцветный голос Баюсова. – Знаешь, я все не хотел верить слухам насчет каплейта Нерова и экипажа „Визора– 17“… Ребята на базе говаривали, будто ты тогда не открыл шлюз и оставил эвакуировавшихся с разгерметизированного борта людей погибать в космосе… Я не хотел верить в жуткие сплетни. Не мог себе представить, что человек на такое способен…»

– И? – поинтересовался Лабур, разглядывая мерцающую далеким звездным крошевом пустоту за стеклом. – Теперь вдруг поверил?

«Представь себе…»

– А вдруг… слухи – вранье?

Баюсов помолчал, прежде чем ответить.

Помехи потрескивали в эфире морозной картечью, будто кто-то ступал тяжелыми подошвами по утоптанному снегу.

«Ты чудовище, ведомый один».

– Знаю. Я плохой человек…

«Говорит диспетчер дежурного поста ударного авианосца „Ярослав Левенец“. Звено восемь второй ударной эскадрильи, напоминаю: ваш док номер четыреста три. Сближение разрешаю. Приказываю перейти на открытую гражданскую частоту. В нейтральной сфере введено положение демилитаристического контроля для всех дипломатических и военных судов…»