Виктор Бурцев - Охота на НЛО Страница 34

– Чем дальше, тем интереснее… А что взрывать собираешься?

– Очень хороший вопрос. Ответ знает только программа и ее составитель. У меня ощущение, что это миссия для камикадзе.

Мельников ничего не ответил, просто с сомнением покачал головой.

Комната качнулась… В ушах звучали затихающие хлопки лопастей гигантского вентилятора, закрывающего свет. Свет. Темнота. Свет. Темнота…

Хейти смотрел на себя в зеркало над комодом.

В теле чувствовалась усталость, болели ноги и сбитые в кровь пальцы рук. В голове было пусто. Тихо таяла тонкая льдинка памяти о пережитом…

Оглядевшись, Хейти обнаружил заваленную всяким хламом квартиру. Ковер, весь в белом порошке, сломанное полотно ножовки, испоганенную кастрюлю и почему-то косо висящую картину, которая изображала четырех медведей на поваленном дереве. Посреди этого разгрома светлый участок обоев, открытый сдвинувшейся картиной, смотрелся контрастно.

Хейти вернул тяжелую раму на место и только тут понял, что из его жизни выпали два с половиной часа личного времени. О состоянии отстраненного сознания сохранились только обрывочные, непонятные воспоминания, как после давешнего случая с отравлением тефтелями. Только в отличие от того случая в голове застряло не слово «люпин», а слово «программа»…

Он почти закончил приборку квартиры, в которой ухитрился так грубо насвинячить. Труднее всего было выветрить последствия разлитой солярки, канистра с которой почему-то оказалась дома у капитана.

«Машина у него, что ли? И домкрат откуда-то взялся…»

Испиленная ножовкой кастрюля, наполненная странной массой, которая резко пахла азотом и соляркой, осталась в коридоре. Прикрученная домкратом крышка крепко сжимала содержащийся внутри аммонал. Самодельная бомба средней силы.

Зачем и для чего?.. Хейти не думал. Но выбрасывать не стал. Один черт, без запала не сработает.

Он заметал последние крошки аммиачной селитры в мышиную нору, когда услышал, как в замок вставляют ключ.

Хейти вдруг насторожился. Слишком долго и неуверенно вставляли ключ.

Хейти посмотрел в глазок, стараясь быть совершенно бесшумным.

Пространство за линзой было черным-черно…

«Пальцем или жвачкой закрыл…» – подумал Хейти и скрылся в комнате.

Щелчок открываемой двери совпал со звуком передергиваемого затвора.

Дверь быстро и бесшумно закрылась, чужой человек был внутри. Судя по производимым звукам, он был один и не ожидал появления в квартире кого-то еще.

В приоткрытую дверь Хейти видел плотного, начинающего лысеть мужика в зеленой ветровке. Тот озадаченно смотрел на изуродованную кастрюлю и тянул носом воздух. Глаза мужика медленно увеличивались в размерах.

«Это не грабитель, – пронеслось в голове Хейти. – Он понял, что в кастрюле. Это не грабитель».

Хейти удивился, насколько быстро пришедший сумел пересечь пространство, отделяющее его от комнаты. Два метра были преодолены единым прыжком-шагом с ужасающей кошачьей грацией.

Р-раз! И мужик уже на пороге. Одна рука внутри ветровки, нащупывает что-то, вторая тянется к ручке двери.

Еще момент…

Хейти с силой толкнул дверь от себя.

Глухой «бум» совпал с коротким «ля!», а затем раздался шум падающего тела.

Удар пришелся по лицу.

«Все-таки вес имеет свое преимущество… Что-то в этом есть…» – удовлетворенно думал Хейти, скручивая неизвестному мужику руки за спиной веревкой, что легкомысленно высовывалась из стенного шкафа.

Мужик хлюпал сломанным носом и кряхтел, в сознание он пока не пришел.

Запихав ему в рот что-то очень похожее на заготовленный заранее кляп (чего только у запасливого капитана дома не найдешь), Хейти обыскал карманы своей жертвы.

В карманах обнаружился пистолет системы «макаров» с дополнительной обоймой, швейцарский перочинный ножик на двенадцать лезвий, грубая отмычка и комплект ключей Удостоверения личности Хейти не нашел, но на всякий случай завязал мужику глаза черной тряпицей, которая при ближайшем рассмотрении оказалась жестоко разодранным носком капитана Слесарева.

«Классно! – с обреченным сарказмом подумал Хейти. – Заложника взял. Бомба есть. Теперь начну диктовать условия. Только вот кому? Досадно, что капитана в это дело втянул… Впрочем, он отмажется, скажет, что я его свирепо заставил. Могучий эстонский террорист»

На всякий случай Хейти затащил спеленутого пришельца в комнату и засунул в шкаф.

ГЛАВА 23

Просто трамвайчик взял да и поехал

Под откос, под откос.

Сергей перевалился через впившийся в живот край люка и принюхался. Из трубы – или шахты, так, верно, правильнее – пахло чем-то химически чистым, вроде озона. Озона Сергей ранее не нюхал, но представлял запах именно таким.

Тихо и спокойно. Ощупав стенки квадратной трубы рукой, Сергей обнаружил гофрированные скобы, по которым, очевидно, предполагалось лазить в случае необходимости. То ли вентиляция, то ли резервный выход, то ли техническая какая коммуникация… Надо туда спуститься и посмотреть.

Сергей втянул внутрь ноги и закрыл люк изнутри. Сразу стало темно, опять пригодился фонарик. Только бы батарейка не села. «И не уронить бы. А, вот что». – Сергеи прикрутил фонарик к запястью проволокой, пошевелил рукой – нормально, удобно. И проволока пригодится потом.

Надо лезть.

В голове тут же услужливо всплыли обрывки из уэллсовской «Машины времени», читанной в школьные годы. Кровожадные морлоки, расчленяющие трупы обитателей верхнего мира в своих глубоких шахтах. «Схватит сейчас кто-нибудь за пятку», – подумал Сергей, нашаривая ногой скобу.

Никто не схватил.

Труба уходила вниз под уклоном примерно сорок пять градусов, может, чуть больше Спускаться большого труда не составляло, Сергей старался не шуметь. Один раз нога соскользнула, и он больно ударился коленной чашечкой, повисел пару секунд.

Метров через десять он очутился в некоем подобии коллектора, куда сходились четыре трубы. По одной он спустился, вторая под таким же углом уходила вниз, две другие – в стороны. Поскольку по ним передвигаться было легче, Сергей пополз на карачках влево

Мысли о морлоках и других отвратительных со зданиях буквально играли в чехарду. Раньше Сергей и не думал, что может быть таким впечатлительным.

Главное, что угнетало, – тишина. Если бы в темноте что-то лязгало, шуршало или шевелилось, казалось, было бы легче. Но тишина… Звукоизоляция у них тут, что ли, крутейшая?

Только Сергей успел об этом подумать, как неподалеку кто-то отчетливо произнес:

– Ну и хрен с ним. Он оцепенел. Глюки?

– Нобелевку с этим все равно не заработаешь, – хохотнул другой голос. В отличие от первого, высокого и неприятного, это был красивый грудной баритон. Сергей выключил фонарик и повертел головой. Ага, а вот и свет. Еле-еле пробивается, но все-таки есть.

Он подобрался вплотную к металлической решетке в стенке трубы. Отверстия очень маленькие, но кое-что видно.

В это «кое-что» входили два мужика, сидевших в мягких кожаных креслах возле столика с булькающей электрокофеваркой. И кресла, и столик, и мужики словно бы из какого-нибудь фильма про американских врачей. Зеленоватые халаты, все блестит и сияет… Светильник какой-то хитрый над столиком, репродукция на белоснежной стене.

– Нобелевку, говоришь? – улыбнулся ближний к Сергею, носатый блондин, чем-то похожий на пуделя. – Колосов статью в «Вестник» написал, использовал всего три характеристики, сослался на нестабильные результаты, и ту зарубили.

– Пиши в наш, – посоветовал его собеседник, кавказского вида, полный и очень милый с виду.

– Иди ты… – вяло протянул Пудель. – Тебе я и так расскажу, а остальным – ты. Сорок два экземпляра тираж, это ж надо!

– И все ты ноешь. И все ты плачешься… – Полный поковырял пальцем в ухе. – Денег дают? Дают. Много? Много. Вовремя? Вовремя. О таком никто и не мечтает сегодня. А ты нобелевку захотел. Рассекретят, будет тебе нобелевка.

– Хрен мне будет. За шестьдесят лет не рассекретили, а сейчас, думаешь, разгонятся? Слишком тут много интересного, чтобы даже наши придурки сегодня взялись этим делиться. Будут сидеть, как собака на сене, пока кто-нибудь за рубеж не рванет и не продаст всю историю. А и продаст – пойди докажи еще. У штатников про «Ангар-18» чего только не говорят, может, у них там три таких валяется. А до денег твоих… Сижу тут под землей три четверти года, как крот, где их тратить? За бугор не поедешь, на Сейшелах пузо греть, пропить по-человечески, и то нельзя.

– Ты ж не пьешь.

– Я в теории, – досадливо отмахнулся Пудель. – Не будем о грустном, давай лучше кофейку.

Они занялись кофе, полный вынул из столика корзиночку с симпатичным румяным печеньем. У Сергея забурчало в животе, он осторожно отполз подальше от решетки и лег на спину.

Какой вывод можно сделать из подслушанного разговора?