Боевой 1918 год-3 (СИ) - Конюшевский Владислав Николаевич Страница 34

Можно спросить – а при чем тут Сидор Артемьевич? О! Еще как при чем! Это ведь он со своими людьми все эти ништяки добыл. Да и вообще, с тех пор как я его поставил начальником трофейной команды бригады, так у меня совсем голова не болела относительно пополнения самых разнообразных припасов. Ковпак поднял это дело на недосягаемую высоту.

Проводив взглядом исчезнувшую за листвой фигуру, я лишь головой покрутил. Блин! Потрясающий человек. Вот что я о нем раньше знал? Что был такой достаточно мелкий партийный деятель, который во время войны собрав партизанский отряд, вдруг раскрылся как непревзойденный гений маневренной войны в тылах противника. При этом все мои знания были подчерпнуты из одноименного фильма. Ага… только вот Жилин, узнав о нашей встрече, дополнительно просветил о личности Ковпака. А я понял, что время Отечественной, все произошло ни хрена не «вдруг».

Просто пожилой (к началу войны ему было далеко за полтинник) Сидор Артемьевич молодость вспомнил. И там было что вспомнить… Участник Брусиловского прорыва в первую мировую. Два креста. Потом год (год!) партизанил по Украине. После чего (па-бам!) влился в чапаевскую дивизию со временем став начальником трофейной команды. При этом вовсе не надо путать трофейщиков которые на поле боя с трупов оружие и ценные вещи собирают с тем, чем занимался Ковпак. Его подразделение белых казаков разоружала! То есть это был такой мини-спецназ того времени который обеспечивал чапаевцев оружием, боеприпасами, продовольствием и вещами сверх положенных норм. Причем действующий под постоянной опасностью боестолкновений во вражеском окружении. Да что там говорить, если большинство пулеметов в дивизии были добыты именно трофейной командой! А все потому, что Ковпак и с людьми говорить мог, и нюхом обладал просто фантастическим. Я уж про боевые навыки молчу… Вот поэтому и стал он в итоге дважды Героем Союза да орденов имел до пупа. Так что в сорок первом его удача появилась вовсе не на пустом месте.

И теперь этот человек в моей бригаде, да на подходящей должности! И уже сейчас владеет такими замашками знатного хомяка, что переплевывает даже комбрига. Да взять хотя бы этот чайный набор! Подняв чашку, я посмотрел на голубую роспись фабрики «Мейсон» и усмехнулся. Вот мне бы в голову не пришло подобное затрофеить. А Сидор все предусмотрел. Поэтому фрицев будем встречать со всеми понтами.

Кстати, насчет фрицев. Вчера у нас была встреча посыльных, которые договорились о времени и месте переговоров. Так же обговорили состав охраны. Как я и предполагал, фон Кош личным вниманием нас не почтит. Зато будет его начальник штаба. Генерал-майор фон Дальциг. Ну а мне это было как-то по барабану. Мы люди не гордые и мне плевать кого именно ломать нашими условиями. Главное, чтобы все сработало…

Германцы подтвердили свою пунктуальность появившись точно к назначенному времени. Сидя на стуле, я наблюдал как вдалеке на дороге появился легковой автомобиль, за которым следовало три десятка (оговоренное количество) всадников. А тех в свою очередь подпирал броник. Построение было несколько не логичным, но, судя по всему, генерал не захотел глотать пыль за кавалеристами и поэтому наплевав на безопасность поехал впереди всех. С другой стороны, кроме нас им тут некого бояться, а так как они едут именно на переговоры с чуровцами то и разведку можно вперед не пускать.

Хотя пешая разведка у них была, была. Минут двадцать назад парни из секрета их засекли. Засекли, позвонили по полевому телефону группе усиления и уже те, находясь далеко в стороне, пустили красную ракету. Но и это укладывается в наши расчёты (хотя и не входит в рамки предварительных договоренностей). Только вот и мы эти договоренности нарушили где возможно, поэтому сильно огорчаться не будем.

Тем временем, оставив броневик и всадников на дороге, автомобиль свернул к поляне с нашим шатром. А потом из него вышли двое. Постарше (фон Дальциг) и помоложе – полковник фон Вебер. Но что это Вебер, я узнал, когда мы стали представляться друг другу. При этом полковник был в обычной фуражке, зато генерал щеголял в кожаном шлеме с заостренной пимпочкой.

Когда все расселись, генерал поставил свой пикхельм на стол и скрипучим голосом поинтересовался с чего бы вдруг мы вообще решили затеять переговоры? И что, собственно говоря, означают те намеки что сделаны в первом письме? Любезно улыбаясь, я дал развернутое пояснение наших хотелок. Тут у немецких представителей приключился цветовая дисгармония. Полковник побледнел от злости и так сжал перчатки в руке, что они заскрипели. Генерал же наоборот, стал красным словно свежесваренный рак и обведя нас налитыми глазами, по-военному прямо, отрубил:

– Это немыслимо! И неслыханно! Столь наглые требования вы можете засунуть себе в задницу! Никогда еще…

Улыбнувшись еще любезнее, я его прервал:

– Не выйдет. Ваше предложение невыполнимо, ибо там уже лежат диплом о высшем образовании и мечты о счастливой жизни.

А пока фоны пытались переварить мой ответ, расстелил перед ними карту. Хорошую немецкую карту. После чего предложил:

– Посмотрите сюда господа. Тут отмечены мосты, шоссейные и проселочные дороги, а также железнодорожные пути. И теперь послушайте, почему у меня есть уверенность что в мою маленькую задницу больше не придется ничего складывать.

Ну и вывалил им наши замыслы относительно возможностей прохода дивизии хотя бы до Екатеринослава. Под конец, ткнув в значок одной из станций, подытожив:

– Тем самым большую часть обоза вам придется оставить еще вот тут, так как движение железнодорожным транспортом станет невозможным. Так же, в результате постоянных засад и минных ловушек вы потеряете еще какую-то часть автомобильного и гужевого транспорта. Про потери личного состава я даже не говорю. При этом каждый день в дивизии будут появляться листовки с объяснениями почему уже на пороге окончания войны простые немецкие парни должны гибнуть один за другим. И главное – за что?

Генерал поглядел на карту, пожевал губами и выдал:

– Судя по вашей наглости, вы знаете несколько больше, чем известно нам…

Я кивнул:

– Да. Именно поэтому вообще была затеяна эта встреча…

Ну а потом пояснил что ожидается то, о чем давно все думали. То есть капитуляция. И сроки вывода войск с захваченных территорий будут довольно ограниченными. И если вдруг по каким-то причинам немецкие войска не успеют в них уложиться, то перестанут считаться комбатантами превратившись в обычных вооруженных бандитов. Со всеми вытекающими последствиями. Самих сроков я не назвал, просто присовокупив:

– И по результатам нашего разговора мы начнем действовать. В любом случае вы уйдете налегке. Другой вопрос – как это будет происходить? С комфортом, в эшелонах и очень быстро, либо пешком и под постоянными обстрелами. Именно поэтому, не желая лишних жертв я с вами и говорю…

К этому времени визави уже окончательно сравнялись в цветовой гамме (а то они в процессе беседы еще несколько раз меняли цвета) и начался нормальный разговор. Нет, немцы еще быковали, не верили, сомневались и выгадывали. Но договорились. Правда окончательное решение будет принято только после того, как мои слова будут подтверждены переговорами во Франции и приказом об отходе из Германии. До этого момента просили железку не портить и обязались ничего не вывозить заранее. И еще намертво уперлись насчет артиллерии и кавалерии. Дескать оставлять пушки не позволит офицерская честь и что это всегда считалось крайне позорным (про снаряды, кстати, разговора не было). Ну а лошадей не оставят сами кавалеристы. На том предварительные беседы и завершили.

Буденный, после отъезда офицеров, выглядел полностью офигевшим, а я, сразу не врубившись от чего у него настолько ошарашенный вид пихнул Семена в плечо:

– Да не парься ты! По несколько орудий каждого калибра я с них все равно выжму. Тем более что боеприпасов к ним оставляют – море. А нам еще Краснова бить, да «небратьев» вразумлять.

Но оказалось, что казак завис из-за другого. Очнувшись после моего толчка, он выдал: