Система. Забвение. Конец начала 2. Книга вторая. Цикл «Икосаэдр. Бронзовый аддон» - Илья Андреевич Беляев Страница 34

меня своими водами в бесконечную даль. Легкий ветерок трепал мне волосы, наполнял легкие прохладой и чистотой. Солнце на безоблачном небе согревало тело, словно окутывая невидимым коконом. Мимо с веселым щебетанием пронеслась стая птиц и скрылась за макушками деревьев, расположенных на правом берегу реки. Их спокойные кроны, словно головы, с недоверием осматривали меня, словно я являлся их кровным врагом. Тихо перешептываясь, они будто решали, пускать меня на свою территорию или нет. За очередным поворотом показались громадные камни-валуны, вырастающие прямо из воды. На них сидели птицы, очень похожие на наших грачей, чуть дальше, спиной ко мне, — девушка с золотыми переливающимися от солнца, волосами, распущенными и закрывающими всю спину и поясницу. Она словно русалка сидела, опустив ноги в воду и тихо с кем-то разговаривала или просто напевала песню (с того расстояния, где находилось мое тело, я не мог этого разобрать). Наконец, она стала поворачивать в мою сторону голову, и я увидел слезы, катившиеся из ее голубых, подобных самой воде, глаз. Она смотрела на меня, будто пытаясь что-то сказать, но в силу неподвластных ей причин, не могла этого сделать. Зачарованный, я смотрел в ответ на нее, не имея возможности отвести взгляд. И тут ее очертания стали изламываться, искажаться (или это давало о себе знать профессиональное умение распознавать людей, будь те в гриме или после пластической операции)… Я понял, что это тот самый вампир из могильника, только принявший другое обличие! На сей раз никаких ментальных разговоров не последовало, только слезы и … плач.

Нога во что-то уперлась, и тело не желало дальше плыть по реке безмятежности и покоя. Потом почувствовался болезненный укол, будто ногу проткнули острой спицей. Я невольно поморщился, закрыл глаза и тут передо мной поплыли радужные круги, будто я попал в трубу от калейдоскопа. Меня замутило, и желудок сжался в комок. Когда приступ тошноты отошел на второй план, глаза медленно открылись и увиденная до боли знакомая картина вернула меня с небес на грешную землю.

Черные непроглядные тучи заволокли все небо. Шел крупный проливной дождь. Его тяжелые капли падали мне на лицо и растекались в разные стороны, неприятно, но обыденно, затекая в уши. Правая нога начала пульсировать. Не так далеко слышались женские рыдания.

Превозмогая боль в груди, я сел. На меня в упор смотрели черные глаза подземной собаки. «Вот, значит, кто вырвал меня из сладких грез…»

— Да будет тебе известно, что ты едва не прокусила мне ногу!

Пес виновато опустил одно уцелевшее ухо и ткнул носом в мою пятку.

— И не оправдывайся! Мог бы как-нибудь по-другому привести меня в сознание. Теперь придется сапог зашивать! — прошептал я. — Сил чтобы разговаривать, совсем не было.

Пес лег на раскисшую мокрую землю, отполз немного назад, давая мне возможность встать и положил голову на передние вытянутые лапы. Его немигающие глаза продолжали буравить меня насквозь.

— И не смотри так! Мне просто сейчас плохо.

Животное дернуло ухом и фыркнуло, закрывая глаза и погружая себя в дремоту.

«Вот и хорошо. Нечего меня рассматривать в таком отвратном состоянии!» Я очень медленно и аккуратно поднялся на ноги. Все тело затекло и болело так, будто меня били дубинами. Нагрудная броня оказалась расколотой на части и теперь ощутимо мешала движениям. Времени, чтобы вытряхнуть осколки, было предостаточно, чем я и занялся в ближайшее время под храп собаки. Стало намного лучше, но пара ребер по ощущениям казалось сломанными. Вздохнув, я осмотрел недавнее побоище.

Пространство вокруг разбитых в щепы обозов оказалось усеяно трупами людей: защитников и нападающих. В основном атакующие были в кожаных доспехах и с одноручными мечами, но встречались и кольчужники с двуручными топорами и несколько латников с копьями и алебардами. В общем, каждой твари по паре. Более пристальное внимание у меня заняли маги (если они являлись таковыми на самом деле). В длинных мешковатых робах, с непонятными амулетами на шее и груди. Ясное дело, что это именно они вызывали во мне приступы мигрени и плохого самочувствия. Уж очень они напоминали последователей нетрадиционных религиозных культов, вполне являющиеся «наставниками» тех «товарищей» из могильника. Особо долго я задержался около тролга. Такую махину не каждый день увидишь, а уж в бою и тем более. Грозный противник, чем-то напоминающий увеличенную копию гориллы, с ирокезом на голове и грудой мышц по всему телу. Думаю, если бы не купцы со своими пугачами и не Лея с копьем, не видать бы нам никому сегодняшнего заката, а так — поживем еще.

Остановившись за спиной у рыдающей Леи, я положил руку на ее плечо.

— Сожалею, но никого уже не вернешь.

Она ничего не ответила. Женщина стояла на коленях около, слабо подающего признаки жизни, господина Ло. Он лежал на спине, закрыв глаза, и еле шевелил губами, пытаясь что-то произнести.

— Мешок… — прохрипел он, — мешок золота… Сквош… туда! Господину Улию!

Он захрипел, попытался произнести что-то еще, но не успел и уронил голову на бок. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь.

Лея вздрогнула и, зажав рот руками, тихо заныла, пытаясь не дать чувствам вырваться на свободу. Я отошел в сторону, посмотрев туда, куда нам следовало идти до столицы Сквош.

Затянувшийся дождь перестал изливаться, тучи медленно расползались в стороны, предоставляя солнцу вновь полную монополию в небесном пространстве.

Нас оказалось четверо: я, Лея, чудом выживший один из купцов, да погонщик, забившийся во время нападения под обоз и пролежавший там все это время. Никто не осмелился его винить, на это не было ни сил, ни желания. Мы легко поймали разбежавшихся, но сейчас мирно пощипывающих травку коней; запрягли в них два практически не тронутых боем обоза; закидали ров разбросанным в достатке мусором, осторожно проведя по такому импровизированному мосту в разы сократившийся караван, и двинулись вперед. Я с Леей ехали чуть позади, стараясь не пропустить ни одного движения ни справа, ни слева. В свете недавних событий, встретив еще банду грабителей, единственно правильным решением в такой ситуации будет банальное бегство без последующих угрызений совести.

Мы ехали молча. Каждый думал о своем, переживая недавнюю трагедию. Мне же, по существу, переживать было не о чем. Этот путь всего лишь тропинка к тому пока еще не выясненному месту, а может и наоборот — путь в никуда — удаление от нужной точки координат. Что пока делать, я не знал, да и у Гида спрашивать не хотел. Он тот еще пройдоха — не скажет напрямую, только намеками кормит. Поэтому пока приходилось думать мне,