Николай Марчук - Серый. Мир Страница 34

— Сдается мне, что Угол с товарищами, не сильно вам и нужен был, господа рудничные опричники, — верзила подошел вплотную к сетчатым воротам, и, схватившись руками в крупные ячейки проволоки, внимательно посмотрел мне в глаза. — Убить меня — не велика заслуга, вот только будут ли твои хозяева, рады тому, что ты это сделал?

— А с чего, им огорчаться смерти, какого-то там, каторжанина? — в глазах верзилы появился интерес. — Кому ты нужен?

— А, вы господин начальник уверены, что в полном объеме владеете всей информацией? — улыбнувшись, спросил я. Как говорили древние: чаще улыбайтесь — это очень бесит окружающих.

— Чё ты лыбишься, придурок? — верзила подошел совсем близко к воротам, теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. — Даже, если ты и нужен кому-то, то был ты или нет, никто не узнает. Никогда! Понял? Ты — пустое место, а будешь ты жить или умрешь, решаю я. Понял?

— Вы ДОЛЖНЫ сохранить жизнь мне и моим людям! — теплая волна магии, мягко полилась в сторону ворот. Я не видел магических волн, но мог с легкостью представить, как магия окутывает людей по ту сторону сетки, заставляя менять свое мнение. Действие волшбы было мягким и не назойливым, практически не ощутимым — главное, чтобы охранные амулеты не забили тревогу.

— Ладно, хрен с тобой! Живи! — севшим голосом просипел верзила. И повернувшись, в сторону своих подчиненных, приказал: — Всех этих, загоняйте в портал, и отправляйте их через левые ворота.

— Портал запитать от кристаллов или пустить им кровь? — спросил один из подчиненных.

— Кристаллы или кровь? Пусть будут кристаллы — может они и вправду, такие ценные, что за их жизни, нас золотом закидают по самые яйца, — верзила сделал несколько шагов назад, давая своим подчиненным возможность открыть лагерные ворота.

Решетчатые ворота распахнулись, и мы покинули территорию лагеря. Вооруженная охрана довела нас до брезентовых палаток и заставила снять верхнюю одежду. Я скинул с себя куртку, свитер, штаны и ботинки, остался только в трусах и майке. Все остальные, включая и «ботаника», сделали то же самое. Охранники тщательно обыскали всех, и не найдя ничего запрещенного, прикладами автоматов подтолкнули всех к турникету брезентовой палатки. Так, в одних трусах и майках, плотной группой, мы вошли в темное нутро брезентового навеса. Только у «профессора» в руках был ворох его одежды — конвоиры, получив, приказ от своего командира, решили ученному одежду оставить.

Внутреннее убранство палатки было убогим и скудным, а точнее отсутствовало напрочь. На полу не было ни ковров, ни подстилок. Не было даже малейшего намека на мебель. Вокруг только один, казенно-угрюмый, местами выцветший до белизны брезент. В брезентовых стенках палатки, были врезаны небольшие окошки, забранные противомоскитными сетками. Полог, закрывавший окошки был смотан и дневной свет пробивался внутрь, освещая пустое нутро палатки. Единственное, что отличало, эту армейскую палатку, от сотни ей подобных, это форма в виде купола — палатку, явно перешивали, и тонкие металлические нити, которые были вшиты в брезентовые стенки. Для чего они были нужны, я так и не понял, хотя и какие-то смутные догадки, плавали на поверхности.

Мы стояли посреди пустой палатки и не знали, что делать дальше. Радовало только одно, убивать нас пока не будут, если бы решили убить, то сделали бы это снаружи, дабы не портить казенное, брезентово-палаточное имущество. Да и, «профессор», до сих пор был среди нас, а уж если бы решили нас рассчитать, то ученного, точно увели куда-нибудь подальше.

— Стоять в центре палатки и не шевелиться, — приказал, просунувшийся внутрь палатки конвоир.

— Чего это они? — удивленно спросил Жук. — Может, задумали чего не доброго? А?

— Стой спокойно, — ответил я. И немного подумав, я выдал самую правдоподобную версию: — Эта палатка, скорее всего портал. Поэтому и раздели, чтобы уменьшить вес и сэкономить расход энергии.

— А, чего, тогда «профессору» одежду оставили?

Ответить я не успел, в глазах потемнело, и от неожиданности, я плюхнулся на задницу. Когда перед глазами прояснилось, я огляделся вокруг и понял, что телепорт сработал — нас теперь окружали не брезентовые стены палатки, а грубая каменная кладка.

В сознание я пришел самым первым, видимо сказалась магическая подпитка Даймона. Остальные лежали на полу в разных позах. Надо привести в чувство моих соратников.

— РОТА ПОДЪЕМ! — громкий крик, подкрепленный парой пинков по ребрам, это лучший способ, привести в чувство.

— Какого хрена? — возмущенно прохрипел Жук, держась за ушибленные ребра.

— Хватит валяться, — в голове стоял шум, виски ломило от боли. — Приведите себя в порядок, скоро придут за нами. «Профессор» оденьтесь, наконец, у вас единственного сталась одежда. А если не хотите одеваться, то отдайте мне, я думаю, размер подойдет.

— Да, да, конечно, я уже одеваюсь, — поспешно ответил вирусолог, натягивая на себя штаны. Он путался в штанинах и не мог попасть в них ногами.

Оглядевшись вокруг, я заметил невысокую металлическую дверь, она была вмурована в стену. Дверь выглядела очень внушительно и надежно. А вот, с этой стороны дверной ручки я не заметил, значит, из одного тюремного лагеря мы попали в другой. Надеюсь, что сразу нас не убьют, честно говоря, я надеялся, что нас, вообще в ближайшее время не убьют. Подойдя к двери я забарабанил по металлу, что есть сил.

— Эй, на корабле! Открывайте!

— Может не надо, — тихо спросил ученный. — Привлечем лишне внимание, могут быть проблемы.

— Они и так знают, что мы здесь. Чего нам скрываться?

В дверь, с той стороны несколько раз ударили чем-то тяжелым. Значит, меня услышали, надеюсь тот, кто откроет эту дверь, знает, что мы ценны, и стрелять в нас нельзя. Я отошел от двери и остановился на середине комнаты, все кто был в камере, сгрудились за моей спиной и тревожно уставились на дверь.

С той стороны проскрежетал засов, потом, что-то клацнуло, и дверь с тяжелым скрипом начала медленно открываться. Первым, в дверном проеме показался раструб огнемета. Перед раструбом, горел небольшой огонек поджигателя.

— Эй, каторжане, если не хотите превратиться в люля-кебаб, то живо, все на пол, — раздался суровый крик, из коридора. — Если хоть один останется на ногах, то всех на хрен, сожжем.

Все кто был в камере, как один упали на пол — раструб огнемета был очень красноречив. Если у огнеметчика дрогнет палец на спусковом крючке, то косматые языки ярко-оранжевого пламени зальют все нутро камеры, выжигая до головешек всех живых. Брр! Не дай бог.

— Не говори со мной, до тех пор, пока я сам не заговорю. Здесь повсюду датчики, реагирующие на малейшее проявление магии. Твои способности, я временно отключу, — еле слышно прошептал Кот. — Держись!

Легко сказать — Держись. За, что держаться, когда лежишь на полу?

— Молодцы! Хорошо лежите — компактно. Я легко, сделаю из вас барбекю всего одной струей, — огнеметчик, издевался, наслаждаясь своей властью. — Ладно, хорош валятся. Те кого, пнули ногой, медленно встают и на четвереньках ползут к двери.

Меня пнули по ноге третьим по счету. Я медленно поднялся на четвереньки, и осторожно оглядываясь по сторонам, засеменил к двери.

— Не верти башкой! — один из охранников увидел, что я осматриваюсь, и решил это немедленно пресечь.

Сильный удар ногой ускорил мои движения, и я влетел в дверной проем. В коридоре, меня еще несколько раз ударили ногами по ребрам и сильным рывком за воротник подняли на ноги.

— Глаза вниз, руки за спину и лицом к стене, — выдохнув перегаром мне в лицо, приказал, очередной охранник: — Дернешься, получишь порцию свинца в спину. Пошел!

Убрав руки за спину, я почувствовал, как мои кисти стянула узкая пластиковая стяжка. Простояв в коридоре минут двадцать, всех кто был в приемной камере телепорта, вывели в коридор. Профессора, вывели последним, и увели вдаль по коридору. А всех остальных, включая и меня, вывели на улицу, где стояла несколько грузовиков, с закрытым тентом кузовом. В кузов одного из грузовиков, вел настил, сбитый из досок. Я, и все мои товарищи забрались по настилу в кузов. Скамеек и откидных сидений, в кузове не было, так, что нам пришлось разместиться прямо на полу, среди ящиков и коробок.

Грузовик простоял минут десять, а потом, тронувшись с места, медленно набирая скорость, отправился в путь. Машина ехала, тяжело переваливаясь на неровностях и ухабах. Асфальтированных дорог в этом мире не было и в помине, да, что там говорить, не было никаких дорог с покрытием. Только грунтовые, и в некоторых городах, были дороги покрытые гравием и брусчаткой. Через час непрерывной тряски, я задремал, прислонившись головой к огромному, набитому чем-то мягким, баулу.

Проснулся я от того, что машина остановилась, и рев работающего двигателя стих. Так часто бывает — пока надсадно ревет движок, спишь, как младенец, а как только, наступает абсолютная тишина, так сразу и просыпаешься.