Майкл Стэкпол - Темный прилив-1: Натиск Страница 35

— Благодарю, но я не могу это взять.

Мужчина удивленно посмотрел на него, затем снова убежал и вернулся с новой пригоршней клубней, которые он прибавил к первым, удвоив их число. С каждым последующим он расставался все с большей неохотой.

— Что делать, Мара?

— Ты сам напросился и должен сам найти выход.

— Но их внимание привлек твой смех.

— А пошутил ты.

— Понятно, — проворчал Анакин и почесал рукой в затылке. — Ладно, пуговица представляет для него большую ценность, чем десять корней винча, могу спорить, что он готов отдать еще пять.

— Возможно, именно по этой причине женщины прячут остальные запасы.

— Правильно. Он хочет произвести честный обмен. Наверное, это вопрос гордости и чести. Мара потрепала его по плечу.

— Полагаю, ты выбрал правильный путь.

— А потом я должен буду выменять корни винча на что-нибудь другое?

— Возможно, у тебя получится.

Анакин кивнул. Он наклонился вперед, забрал корни винча и отнес их к тому месту, где сидел раньше. Потом он быстро отошел в сторону и собрал несколько упавших веток блба. Вернувшись обратно, Анакин сложил их в кучу и показал на дантари, на кучу веток, а потом на утес, где они с Марой разбили лагерь. После чего бросил один из корней винча старейшине.

Тот поймал корень, показал на груду веток и на лагерь. Анакин кивнул. Дантари улыбнулся, развернулся и подбежал к своим соплеменникам. Он что-то затараторил, гордо размахивая рукой с зажатым в ней корнем винча. Весь отряд принялся кричать и подпрыгивать, полностью отдавшись радостным эмоциям.

Анакин собрал оставшиеся корни и засунул их в карман. Потом встал и помог подняться Маре.

— Пожалуй, стоит отойти подальше — вдруг они решат, что нам следует присоединиться к их празднованию, как ты считаешь?

— Я согласна, — Мара обняла его рукой за плечи и оперлась об Скайуокера. — Ты все сделал правильно.

— И ни разу не воспользовался Силой.

— Верно, хотя и устроил так, что тебе не придется собирать хворост самому.

Они довольно рассмеялись и пошли обратно к лагерю. Анакин старался шагать медленно, чтобы Мара не устала. Некоторое время они молчали. Анакин остановился возле камней, от которых начинался крутой подъем к лагерю, чтобы Мара могла на несколько минут опереться на один из них.

Он провел рукой по лбу.

— Не знаю, как ты, а я устал.

По губам Мары пробежала быстрая улыбка.

— Очень мило, что ты это говоришь, но тебе прекрасно известно, что я…

— Тетя Мара, все нормально.

— На самом деле устала я, а не ты… — Казалось, ей очень трудно дались эти слова. — Скажи, когда я стану для тебя обузой.

Анакин решительно встряхнул головой и сглотнул, когда к горлу подкатил комок.

— Тетя Мара, ты никогда не станешь для меня обузой.

— Если бы твоя мать была здесь, она бы испытала гордость. У тебя прекрасные манеры.

— Если бы моя мать была здесь, она бы составила договор, по которому эта планета присоединилась бы к Новой Республике за пригоршню корней винча, — Анакин вздохнул и посмотрел в зеленые глаза Мары. — Я знаю, что ты неважно себя чувствуешь. Я знаю, что ты ведешь постоянное сражение с болезнью. И твоя неустанная борьба производит на меня огромное впечатление.

Он покраснел, вспомнив, что его отец, погрузившись в скорбь, практически все время пил.

Почему ты не можешь быть таким, как тетя Мара, отец?

Мара пристально посмотрела на него — казалось, она видит его насквозь.

— Бывают моменты, когда обстоятельства оказываются сильнее нас. И сражаться не получается.

— Но ты продолжаешь битву. Ты такая храбрая.

— Потому что я знаю, с чем сражаюсь. Другие не в состоянии определить своего врага и не знают, с кем им следует вступить в бой.

Но я стал врагом собственного отца.

Эта мысль заставила Анакина вздрогнуть, но за ней тут же последовала другая.

Или его враг — чувство вины, которую он на себя взвалил. Жаль, что все случилось именно так, как оно случилось.

Мара выпрямилась и вновь оперлась на плечо Анакина.

— Ты готов начать подъем? — спросила она.

— После тебя, Мара.

— Вместе, Анакин, вместе.

Вечером старейшина принес огромную кучу ветвей блба. Когда он вернулся с новой охапкой,

Анакин отдал ему второй корень винча. Дантари исчез в темноте, и вскоре из его лагеря раздались восторженные крики.

Разломив ветку, Анакин бросил ее в костер.

— Ну, теперь они счастливы.

— Да, похоже на то, — Мара кивнула, и танцующие тени от мерцающего огня скрыли усталость на ее лице. — Ты неплохо справился с переговорами.

— Спасибо. Мне тоже так кажется.

Анакин продолжал так думать до тех пор, пока на следующее утро он не увидел, что старейшина дантари сидит на огромном десятиметровом бревне дерева блба. Лицо дантари озаряла широкая улыбка, словно у хатта, выигравшего в тотализаторе на гонках на карах, а пустая ладонь была протянута к Анакину.

20

Гэвин не стал задерживаться на пороге кабинета, в котором адмирал Траэст Кре'фей расположился на Дубриллионе. Он постучал костяшками пальцев по косяку и вошел в комнату. Гэвин успел сделать пару шагов, когда обнаружил, что в кабинете адмирала находятся двое посетителей.

— Прошу меня простить, адмирал, я не знал, что вы заняты, — Гэвин вытянулся по струнке и отдал честь.

Ботан ответил на приветствие.

— Ничего страшного, полковник Дарклайтер. Надеюсь, вы знакомы с Ландо Калриссианом и Лейей Органой Соло.

Гэвин почувствовал, что краснеет.

— Да, мы встречались, но я с ними не знаком…

Ландо и Лейя были героями Альянса наравне с его кузеном Биггсом. Он был еще ребенком, когда впервые о них услышал, и сейчас вновь вернулся в детство, ощутив себя самозванцем, оказавшимся в одной комнате с ними.

— Я могу зайти позже, сэр. Кре'фей покачал головой.

— Нет, не стоит, — ботан показал на данные, отображаемые голопроектором. — Агамарские корабли появились в тот момент, когда мы начали эвакуацию людей с планеты. Йуужань-вонги не стали им мешать, поэтому мы решили, что они нанесут удар по беженцам уже в космосе. Разбойный эскадрон должен нас защитить.

— Сейчас мы решаем эту задачу, адмирал, — Гэвин посмотрел на Кре'фея. — Эскадрилья «крестокрылов» готова к вылету. Кроме того, у жителей Дубриллиона имеется большое количество «уродцев», переоборудованных для работы в поясе астероидов, — сейчас они вооружаются. Они смогут выставить еще одну эскадрилью.

Ландо уверенно улыбнулся.

— Здесь живут хорошие пилоты. Они помогут защитить транспорты от йуужань-вонгов.

— Разумеется. Но меня беспокоит, что лишь немногие «уродцы» оснащены гипердрайвом. Нам потребуется корабль, способный забрать пилотов и их истребители, которые будут последними. Разбойный эскадрон сумеет сдерживать атаки вонгов, пока истребители не укроются на больших кораблях, после чего мы сами сможем совершить прыжок.

Кре'фей погладил снежно-белый мех на подбородке.

— Я полагал, что «Ралруст» уйдет последним. Мы заберем истребители. Лейя нахмурилась.

— «Ралруст» принимает на борт беженцев. Если он окажется последним кораблем, йуужань-вонги сосредоточат на нем все свои силы. Вы хотите пойти на такой серьезный риск?

Ботан фыркнул.

— Хочу пойти на риск? Нет. Считаю ли я, что у нас нет выбора? Да, — он наклонился вперед, опираясь на стол, где стоял голографический проектор. — Мы уже знаем, что даже щедрая помощь агамарцев, приславших сюда все свои корабли, не позволит нам спасти всех.

Гэвин посмотрел мимо адмирала на разрушенный город. После возвращения эскадрильи Кре'фей согласился с требованием агамарцев, которые хотели, чтобы «Ралруст» сопровождал корабли беженцев к Дубриллиону. Гэвин подозревал, что Кре'фей спровоцировал это заявление: теперь его корабль мог вступить в сражение с йуужань-вонгами, а Корускант не мог наложить на его действия запрет. Когда конвой прибыл к Дубриллиону, йуужань-вонги послали полдюжины истребителей, чтобы его перехватить, но «крестокрылы» легко отбили атаку.

За четыре дня, прошедшие после прибытия конвоя, йуужань-вонги вели себя пассивно, предпринимая лишь небольшие вылазки, — очевидно, противник пытался оценить истинные возможности «крестокрылов» и других истребителей, которые прилетели вместе с «Ралрустом».

Гэвину казалось, что каждый его шаг тщательно отслеживается и записывается. Он не чувствовал себя таким уязвимым с тех пор, как Гранд адмирал Траун погиб на Билбринги.

Народ Дубриллиона отнесся к предстоящему вторжению со стойкостью, которая поразила Гэвина. Поскольку с самого начала стало ясно, что всем спастись не удастся, семьям приходилось делать чудовищный выбор. Были отобраны самые способные дети Дубриллиона; вместе с историками, художниками и деятелями культуры их отправили на корабли, отлетающие в сторону Агамара. Приходилось разделять детей из одной семьи, чтобы не допустить ее полной гибели, на случай, если какой-то из кораблей будет уничтожен. Матери отдавали детей, любящие пары расставались, внуки со слезами на глазах прощались с престарелыми родственниками, которых они уже никогда больше не увидят.