Время перемен - Евгений Адгурович Капба Страница 35

— Флавиан! Пусти его! Ты понадобишься позже! Ну же, пусть лезет! Верь мне!

Молодой священник открыл полные внутренней борьбы и напряжения глаза и посмотрел на младшего Аркана, а потом коротко кивнул. Он выдохнул — долго, медленно, а потом осел на помост.

— Tuoni tulee!!! — раздался торжествующий бас, и великан показался по грудь.

Он был велик, черен и волосат, как и говорила старуха Лоухи. Выше, чем пять человек, если бы их поставили друг на друга, с огромными руками и ногами, острыми зубами и когтями — настоящий кошмар! Следом за ним повалили синелицые, опасливо огибая его с двух сторон, прикрывая спину и фланги. Саами остались в меньшинстве.

— А-а-а-а!!! — заорали последователи Туони и рванули вперед.

Эдгар дю Валье и не думал отступать. Он крутанул клинки в руках и пошел рубить — широко, с оттяжкой! Хлестал двумя стальными клинками так, будто это были плети пастуха, а синелицые — не свирепые бойцы, а стадо овец! Кровь брызгала во все стороны, и ободренные героизмом рыцаря-ренегата северяне шагнули вперед…

— Нет! Нет! — Аркан на помосте с одной стороны не мог отойти от лежащего без чувств Флавиана, с другой — порыв северян сейчас был совсем не к месту!

Как предупредить их, как сделать так, чтобы они начали отступать — и притом не оповестить врага о своих намерениях? Нужно было расчистить зал, позволить Туони выйти как можно ближе к помосту! Черный великан пока медлил, недоуменно разглядывая тонкий строй букашек, задумавших противостоять ему, и одинокого воина впереди, который с нечеловеческой ловкостью и размеренностью продолжал прореживать толпу синелицых.

Наконец, великан шагнул вперед и взмахнул рукой. Удар был такой силы, что троих северян просто вынесло из фаланги, отбросило далеко назад и проволочило по полу как изломанных кукол! Эх, если бы у них были пики или алебарды — тогда и с великаном можно было бы иметь дело! Но ни древкового оружия, ни луков или самотрелов на Эдускунту с собой северяне не брали — зачем они под крышей просторного и высокого, но всё-таки — здания?

Пинок черной великанской ноги — и еще пять или шесть саами с переломанными костями выбывают из схватки. Но остальные только плотнее смыкают ряды, принимая на щиты прорвавшихся сквозь смертельный танец дю Валье синелицых, и бьют их, и колют!

Микке в приступе ярости вдруг поудобнее перехватил свою секиру, и мощным взмахом рук отправил ее в полет. Вращаясь и рассекая воздух, оружие северянина нашло свою цель — лезвие ее вонзилось в бедро черного исполина, и тот взревел — более от удивления, чем от причиненного ущерба. По ноге у него заструилась кровь. Этот маленький успех приободрил саами, они увидели, что их чудовищный враг — из плоти и крови, и, ударив в щиты клинками хором выкрикнули:

— АЙЕ!!! — и шагнули вперед. Вот уж воистину — безумие нашего бесстрашия!

Рема, наконец, осенило! Он схватил дубину одного из поверженных берсерков и ударил ей по помосту, имитируя бой барабана комита на галере. ТАТАМ! ТАТАМ! Обратный ход весел! Полный назад! Микке даже вздрогнул от неожиданности и заозирался. И увидел друга, который единственным возможным образом подавал ему сигнал.

Ярвинен издали поймал взгляд Аркана и кивнул — мол, понял! И в горячке боя пробился к израненному, но несломленному Вилле Корхонену, и сумел дать ему знать, чего именно хочет этот странный аскеронский ортодокс. По цепочке команду отступать передали всем и каждому, и северяне принялись отходить, теряя людей от выпадов великана и наскоков беснующихся синелицых. Даже неутомимый дю Валье, кажется, понял, что пора прекращать играть со смертью, и, кувырком уйдя от попытки Туони затоптать его, поравнялся с отступающей фалангой саами.

Торжествующие враги во главе со своим огромным предводителем преследовали отступающих и огрызающихся блеском стали и ударами щитов храбрецов.

— Флавиан! Теперь!

Кажется, священник обрел второе дыхание. Только-только он стоял на полу на коленях, бессильно пряча лицо в ладонях, как вдруг встал в полный рост и громовым голосом стал произносить священные слова:

— Падет подле тебя тысяча и тьма — одесную тебя; к тебе не приблизятся! Смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым! Ибо ты сказал: «Господь — упование моё»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим! Не приключится с тобой зло, и рана не приблизится к телу твоему! — глаза его сияли, дохнувший в хлопающие двери порыв ветра растрепал волосы, заставил полы сутаны развеваться…

Огромный черный великан, до которого было уже рукой подать, вдруг остановился, дернувшись всем своим исполинским телом, как будто ударился лбом о невидимую преграду!

— Дава-а-а-ай!!! — заорал Рем во всю глотку, и наверху, под потолком что-то громко хрустнуло, послышался гул…

Ковры, которыми был устлан центр зала вдруг один за другим стали вздыматься в воздух, обнажая скрытую под ними до сей поры гигантскую сеть из стальных тросов. Обнаружились натянутые вдоль стен цепи, которые вели к тяжеленным грузам-противовесам, вывешенным снаружи, под самой крышей Золотого Дома.

Туони дернулся, пытаясь отступить — но он-то и был главной целью этой ловушки! Несколько синелицых, попавших в западню вместе с ним смогли протиснуться сквозь ячейки, другие — оказались плотно прижаты к своему кумиру прочнейшими тросами гномьего плетения. Сеть под воздействием устремившихся к земле грузов сжалась в мешок и взлетела в воздух! Стены Золотого Дома затряслись, здание закачалось — но держало немалый вес подземного монстра…

— Вода!!! — снова надрывал легкие Аркан, и в одну из дверей до чертиков напуганные трэли споро втащили медную трубу, по которой через секунду мощным потоком хлынули мутные воды озера, и, повинуясь законам природы, потекли в провал, откуда все еще выбирались синелицые.

— Ворвань!!! — гномы сверху опорожнили прямо на сетку здоровенную бадью с китовым горючим жиром, и Рему оставалось только чиркнуть огнивом и поджечь факел. А потом запустить его — метко, в самую душу пытающегося вырваться из ловушки Туони. — Н-н-на, сволочь, во имя Г-господа нашего!!!

Божье слово, добрая сталь и жаркий огонь — вот что работает против всех без исключения чудовищных ублюдков!

Истошные вопли горящего заживо Туони были лучшим тому подтверждением.

Осознавшие, наконец, замысел Аркана, главы великих кланов, вернули в Золотой Дом воинов — и тех, что не дрогнули, и других — обративших тыл при появлении черного великана. Шаг за шагом они принялись очищать залитый водой зал Эдускунты от выживших синелицых, а потом, прикрываясь щитами от падающих сверху горючих капель ворвани, встали вокруг провала и убивали всех, кто пытался выбраться оттуда, чтобы спастись от жестокой участи быть утопленным в замкнутом пространстве туннеля.

— Эффективно, — сказал вдруг так и стоявший недвижно до этого момента кардинал Амальрик и демонстративно захлопал в ладоши. — Но что вы собираетесь делать теперь?

И глянул на Аркана черными как ночь глазами.

XIX

Трупы синелицых доставали из-под земли до позднего вечера. Они всё всплывал и всплывали, и трэли насчитали что-то около полутора тысяч, не считая тех, кто погиб во время сражения в Золотом Доме. Когда вода, наконец, ушла, провал просто засыпали землей и камнями, закрыли двери и окна, заколотили их досками и люди покинули оскверненное место. Все, кроме обоих Арканов.

Священник потребовал свечи и мел, и, не обращая внимания на подвывания и судороги обгорелого Туони в сети под потолком, принялся наносить на пол, потолок и стены зала Эдускунты священные символы и строчки из охранительных литаний и псалмов.

— Я буду на страже, покуда не прибудут зилоты. А тебе пора возвращаться в Аскерон, — сказал он Рему. — За мной присмотрит дю Валье.

Младшему Аркану страшно не хотелось возвращаться в герцогство. Теперь, когда основная проблема была решена, он был не прочь просто попутешествовать по Северу, пообщаться с его обитателями, узнать их нравы и обычаи, накупаться вдоволь в горячих озерах и поесть местной кухни… Одна старуха Лоухи чего стоила — ее байки про «Орканов» определенно требовалось записать! Поэтому Рем покивал несколько рассеянно и спросил:

— Помощь тебе нужна?

Флавиан смахнул измазанной в мелу ладонью пот со лба и сказал:

— Помнишь, какие слова ты наносил на ящик