Алексей Фомичев - Меньшее зло Страница 35

Грохэм, здоровенный детина, таскавший свой пулемет словно пушинку, вдруг замер, неуверенно шагнул вправо и начал падать.

– Ложись! — заорал сержант.

Он упал сам, перекатился и дал неприцельную очередь в сторону, откуда стреляли.

– Огонь!

Секция, попадавшая кто куда, быстро расползалась по мало-мальски пригодным укрытиям, дрожащими от напряжения пальцами снимала (кто еще не успел) карабины с предохранителей, выставляла стволы в сторону предполагаемого нахождения противника и начинала палить короткими и длинными очередями.

Кто-то в азарте боя продолжал бить с одного места, кто-то вспоминал занятия в лагере и менял позиции. Насколько действенным был огонь, сказать трудно, но стрельба с той стороны вроде немного поутихла. Впрочем, враг мог сам менять позиции или просто не хотел вступать в напрасную перестрелку.

Мы заняли позиции в небольшой выемке у края кустарника и, не спеша открывать огонь, больше наблюдали за противником. По нам работало три или четыре ствола. Если мы правы в своих предположениях, то против нас сейчас работали бойцы так называемого легкого взвода пехотной роты. У них на вооружении были автоматы «хэм» с подствольниками и легкие пулеметы «хэмбар». Вполне приличные стволы, хорошо действующие на дистанциях до шестисот метров. Ничего другого вроде не слышно. Пока.

Пока не подошло подкрепление в виде тяжелых взводов и по нам не врезали с крупных калибров.

– Пулемет, — вдруг сказал Антон. — Дистанция четыреста с небольшим. Раздвоенный куст, лево двадцать.

Я быстро выглянул из укрытия. Ну да, что-то такое там есть. Бледные вспышки, высокая трава вроде как шевелится...

– Марк, давай.

Главной огневой силой у нас был Марк со своим ручным гранатометом. Гранатомет здорово походил на тот образец, что был у нас на Годиане. Только чуть потяжелее и в магазине двадцать выстрелов.

– Приготовились, — сказал Марк, выставляя толстый ствол гранатомета на край выемки. — Бью!

В левое ухо гулко ударил звук выстрелов. Мощное «дум-дум-дум» разом залепило барабанные перепонки, отчего другие звуки я почти перестал слышать.

Дав одну очередь, Марк выждал несколько секунд и отработал еще одну, подлиннее. Султаны разрывов гранат легли буквально в том же месте, где мы наблюдали вспышки. Накрыл. А уж убил или просто заставил замолчать — понять нельзя.

– Пошли! — рявкнул Антон, и мы, отползя несколько метров, вскочили на ноги и рванули в сторону заранее присмотренной запасной позиции.

Оставаться на старом месте опасно. Если враг не дурак, он врежет по мощной огневой точке из всего, что у него есть.

Бой явно разрастался. С нашей стороны вступили подоспевшие секции взвода, потом подошел еще один взвод. А чуть погодя на цуфагерах подлетел первый взвод роты. Он не участвовал в прочесывании, а был оставлен в качестве маневренной группы.

В то же время и к противнику подоспела помощь. Я это понял, когда увидел, как с неба на деревья падает подбитый цуфагер. Явно работа ручного зенитного комплекса. А такое оружие у датлайцев было только во взводе поддержки.

Да и плотность огня с их стороны возросла. Как и с нашей. Воздух уже прорезали первые стрелы передвижных систем залпового огня. И тут же заныли мины. Вот теперь мы сцепились по-настоящему...

Встречный бой пехотных подразделений имеет несколько особенностей. Вследствие внезапности столкновения (по крайней мере с одной стороны) личный состав не успевает подготовить позиции, не оборудует окопов, линии траншей, огневых точек, основных, запасных и ложных позиций, не проводит комплекс маскировочных работ. Позиция стрелка — первое попавшееся место. За кочкой или валуном, в яме и низинке, за деревом или камнем. После нескольких очередей эта позиция противником обнаруживается и по ней наносят сосредоточенный удар. Чтобы не сложить там голову, боец должен постоянно маневрировать, менять позиции, отыскивать новые укрытия, вычислять огневые точки врага, бить по ним и опять — маневрировать, менять, отыскивать...

Понятное дело, что через полчаса таких маневров солдат капитально устает. К тому же он находится в состоянии повышенного возбуждения, стресса. Приплюсуйте к этому мелкие травмы, получаемые при перемещениях, физическую нагрузку, и вы поймете — говорить о качественной прицельной стрельбе трудно. Говорить о результатах такой стрельбы еще труднее.

Вероятность попадания в противника падает с ростом усталости, нервного напряжения, ранений, травм. Это не значит, что на поле боя постоянно мажут. Как раз нет. Но огонь больше ведется на подавление, чем на поражение.

Основную роль в поражении противника играют другие системы. Минометы, гранатометы, орудия, самолеты, пусковые установки. Кто не согласен, может посмотреть статистику прошлых войн и конфликтов. Большая часть ранений (смертельных и не смертельных) как раз вследствие поражения осколками снарядов и бомб, а также крупнокалиберных стволов.

... Мы сменили уже третью позицию. Каждый раз после того, как Марк отстукивал несколько очередей по обнаруженным целям. Мы с Антоном стреляли крайне редко, больше работая наблюдателями. Что толку в неприцельном огне из карабинов? И так наша и соседние секции поливают противника длинными очередями (в запале боя наемники позабывали наставления, правда, не все).

А так мы работали гораздо результативнее. Антон или я засекали огневую точку противника, фиксировали ее, указывали Марку голосом или выстрелами, а тот гасил врага из своего гранатомета. Выстрелы к нему были осколочными и термобарическими. Эффект, даже при не совсем точном попадании, отличный.

Потом мы дружно драпали. Один раз успели буквально за секунду до того, как на позицию упала мина. Судя по взрыву, калибра семьдесят — восемьдесят миллиметров. Как раз такие и были в датлайских тяжелых взводах. Пристрелялись, суки! Видать, кто-то сообразительный вычислил Марка и понял, как мы работаем. В следующие пять минут мы только и делали, что прыгали — нам не давали носа высунуть.

В одну из перебежек — скорее переползаний — наткнулись на убитого гранатометчика первой группы нашей секции. Наемник лежал под кустом с полуоторванной головой, с разбитым в кровь лицом. Его гранатомет валялся рядом, пластиковый приклад расколот, оптический прицел разбит. Неподалеку лежал помощник сержанта, тот проклятый наемник, что сдал нас Блантеку. Его бронежилет был пробит на груди.

Кстати, где сержант? Я глянул по сторонам. Наша секция так и осталась на краю леса. Четверо или пятеро ранены и убиты. Сержант за крайними деревьями, рядом наемник с противотанковым гранатометом, чуть в стороне пулеметчик. Блантек внешне спокоен. Дает указания солдатам, его собственный карабин на коленях. В руках бинокль. Вот битый волк! Собрал вокруг себя солдат с самым мощным в секции оружием и в ус не дует.