Евгений Филенко - Вектор атаки Страница 35

– Где-то я уже слышал эту историю, – заявил ефрейтор Бангатахх.

– Конечно, слышал, – легко согласился рядовой Юлфедкерк. – Любое слово в этом мире уже произнесено хотя бы однажды. Все дело в порядке слов.

Не успел Нунгатау разогреться до необходимого градуса злости и призвать к порядку, как город закончился, и без какой-либо паузы возникла военизированная периферия, с гарнизонами, базами и складами, с настороженно вперившимися в темное небо вышками противокосмической защиты, с непременными защитными полями и патрулями, тоже невыспавшимися и потому особенно злыми. Впрочем, предъявляемый по требованию и без такового церрег мгновенно преисполнял патрульных несвойственной роду их занятий кротости.

Немного утомленный свалившимся на его бедную голову вниманием Нунгатау и не заметил, как впереди замаячил военный космопорт «Гелелларк».

При подлете к территории космического объекта высшей категории секретности «ракушку» принудили припарковаться в последний раз и обшмонали с особым тщанием. Церрег был осмотрен с обеих сторон и просканирован неким прибором, напоминавшим архаичную синюю лампу для лечения простуды и чирьев. Из карманов злонравного сержанта Аунгу, о котором, судя по всему, патруль имел особые сведения, было вытряхнуто все содержимое и частично изъято.

– Я за эту траву половину жалованья отдал!.. – попытался было ерепениться сержант, но патрульный унтер пресек его роптание одним лишь коротким взглядом, в котором мороза было не меньше, чем во всей Ктетхонской тундре.

Испытав от этой картинки короткий пароксизм удовлетворения, мичман, однако же, счел за благо вступиться за подчиненного и, вдобавок ко всему, соплеменника.

– Янрирр офицер, нам не нужны неприятности. Для выполнения возложенной на меня миссии мне требуются именно такие люди, как…

– Следуйте своим курсом, – проронил патрульный, пропуская его речи мимо ушей.

Водитель, все это время старательно и умело изображавший деталь интерьера, шумно выдохнул, ожил и с видимым облегчением проследовал в дозволенном направлении.

– Сука, попадется он мне в увольнении! – досадовал сержант Аунгу, распихивая по карманам всякую ерунду.

– Помню, сопровождал я как-то герцога Кордарна в инспекционной миссии по службам технического обеспечения… – начал было водитель в приступе нервической общительности.

Но мичман Нунгатау, у которого настроение сменилось на прямо противоположное, резко оборвал его:

– Если какая-нито тыловая фикава желает поделиться конфиденциальными сведениями, случайным носителем коих попущением Стихий оказалась, со сторонними персонами, буде и военнослужащими при выполнении особого задания, то означенная фикава есть или провокатор, или тупое трепло и в обоих случаях подлежит искоренению!

Водитель обиделся и заткнулся, и ко времени: урштер уже прибыл в пункт назначения, а именно: на стартовую площадку сто двадцать семь, где в ожидании команды «болтунов» разводил пары военный галактический транспорт класса «Тинкад ВГТ» – маломерный, с повышенной обтекаемостью и теплозащитой для скоростных маневров в плотных газовых оболочках, и чрезвычайно прыткий. Курьерский «доккан», на котором Нунгатау прибыл в метрополию (восемнадцать часов мертвой скуки в четырех голых стенах, прерываемых сном вполглаза; в одной руке скерн на боевом взводе, в другой – бронированный кейс со зловещим розовым конвертом… уж кто мог напасть на курьера посреди экзометрии с целью завладеть сверхсекретным посланием, мичман не мог взять в толк, но инструкция есть инструкция, сочиняли ее либо умники на основании собственного боевого опыта, либо полные идиоты, никогда из своей канцелярской клетушки носа не казавшие… последнее, по итогам общения с несуразным контр-адмиралом из Отдела криптопочты, представлялось более правдоподобным), перед этим шустриком мог показаться речным паромом в сравнении с глиссером.

Экипаж «тинкада», по причине давно сбитых биологических циклов сонливостью не страдавший, был уведомлен заранее и находился в полной готовности рвануть на Анаптинувику. Первый пилот, как ему и полагалось, находился на центральном посту, а второй встречал команду у трапа и выглядел при этом отвратительно бодрым.

– Что, мичман, торопитесь в герои? – спросил он.

Нунгатау, привычно ощетинясь, изготовился было ответить что-нибудь в особенно оскорбительном ключе, но по общему равнодушию выражения лица и голоса летчика вдруг понял, что тот говорит примерно одни и те же слова всякому, кто ступает на борт его корабля. Будь то специальная команда, отправляющаяся к черту на рога на поиски ожившего мифа, будь то кучка военных инспекторов, скукожившихся от постоянного корпения над документами… в розовых, мать их салфетках, конвертах… будь то штурмовая когорта девиц облегченного поведения для поддержания боевого духа гарнизона на каком-то забытом всеми Стихиями форпосте.

Поэтому он промолчал и нырнул в душное жерло люка.

И уже оттуда услыхал, что сержант Аунгу не погнушался и таки ответил:

– Да уж не рассчитываем отсидеться в жестяной скорлупке в рассуждении, что авось не заденет и пронесет!

Пилот, против ожидания, не обиделся:

Пушинкой пронесусь над битвой,Себя не уронив молитвой…

А сержант, чью кривую ухмылку Нунгатау ощутил буквально лопатками, неожиданно докончил строфу:

…Скользя по кромке тьмы и света,Покуда тлеет сигарета.

И они обменялись понимающим смешком.

«Я что-то о тебе не знаю, Аунгу, сволочь? – подумал Нунгатау. – Сигарета у него, изволите видеть, тлеет! А сам наколотит, небось, в штакетину самой гнусной травы, той же гнячки, и скользит… по кромке тьмы и света…» Однако же до расспросов решил не унижаться, а лишь гаркнул напоследок:

– Располагаться на отдых!

И ушел в командирскую каютку – чуть просторнее гальюна, рослому эхайну и ног не распрямить. К мичману это не относилось, он, как и все кхэри, был приземист и потому со всем комфортом обрушился не раздеваясь на жесткую, без матраца и покрывала, койку, несколько раз глубоко вдохнул стоячий, напитанный застарелыми корабельными запахами воздух и легко скользнул в нездоровый, даже нервический сон. Впрочем, успев перед этим подумать: «Ну да, тороплюсь. В герои не в герои… а к вершинам жизни, это уж точно…»

И сразу же увидел перед собой страшные синие глаза без зрачков.

Часть 2***Боги из машин

«Дайте нам знать!»

– Не понимаю, за каким чертом мы это делаем, – проворчал Оберт.

– А мне нравится, – сказал Руссо.

– Мне тоже, – откликнулся де Врисс.

– По вам не скажешь, – усмехнулся Оберт.

– Просто я себя неважно чувствую. Но мне нравится смотреть, как вы все работаете.

– Труд облагораживает, – сказал Руссо. – Мы, историки, все еще придерживаемся гипотезы, что труд превратил древнюю обезьяну в древнего человека.

– Современного человека он превращает в лошадь, – возразил Оберт сварливым голосом.

– Один старинный русский поэт писал: все мы немножко лошади, – заметил де Врисс. – Вам не повредит, если вы станете лошадью чуточку больше остальных.

Оберт прекратил копать и выпрямился, опершись о лопату.

– Вы говорили с доктором? – спросил он деловито.

– Точнее, он со мной. Бедняга Сатнунк уж и не знает, как меня ублажить.

– Так помогите ему. В конце концов, никому не лучше оттого, что вам хуже.

– Недурная антитеза, – улыбнулся де Врисс. Он сидел на пригорочке, подставляя лицо яркому солнцу и бессознательно удивляясь, что оно совершенно не припекает. – Но я действительно не понимаю, что со мной. Я же не медик и не обязан это понимать. А доктор Сатнунк не человек и тоже не обязан…

– Обязан, – веско сказал командор Хендрикс. – Коль скоро он взялся за эту неблагодарную работу – лечить нас, то должен соответствовать. Ничто не мешает ему обратиться за помощью к земным специалистам.

– Я предлагал, но он боится, – пояснил де Врисс.

– Чего же? – засмеялся Оберт.

– Что зловредные земные спецслужбы тотчас же спеленают его по рукам и ногам, заточат в каземат и нечеловеческими… то есть, конечно, неэхайнскими… пытками выведают у него Самый Страшный Секрет Эхайнора.

– Это какой? – удивленно дернув себя за бороденку, осведомился подошедший Ниденталь.

Оберт посмотрел на него как на идиота, но промолчал.

– Наше местонахождение, – ответил Руссо.

– Глупости, – проворчал командор Хендрикс.

– Вот именно, – согласился де Врисс. – Приходится все сваливать на старые раны. Ничего, если я лягу? – Стиснув зубы от внезапной боли в груди, он медленно опустился на травку. – А ведь доктор Сатнунк даже мог бы прихватить с собой пару-тройку наших специалистов с надлежащим диагностическим оборудованием!

– И вообще им стоило бы договориться с Федерацией о нашем медицинском обслуживании, – оживился Оберт. – Мы оставались бы в заложниках, но у эхайнов перестала бы болеть голова о нашем здоровье.