Олег Синицын - Магма Страница 36

Профессор протянул руку Кузнецову. У него на ладони лежал черный шар размером с теннисный мяч. Шар был неправильной формы, и поверхность его не была гладкой. С виду он казался куском лавы, похожим на шар, если бы не две ровные канавки, опоясывающие его как параллели и меридианы опоясывают Землю. Женя взял шар в руку. Он оказался необычайно тяжелым. А еще – теплым.

– Вы проводили какие-нибудь исследования? – спросил Женя. – Что это за материал?

– Да, я немедленно связался с институтом НАСА во Флориде и отправился туда. Вы обратили внимание, доктор, какой у него вес?

– Шар тяжелый, – подтвердил Кузнецов.

– Вот именно! Плотность шара чрезвычайно высока. Около 18 граммов на сантиметр в кубе.

– Материал вы смогли определить?

– По всей видимости, это какой-то сплав железа, только вот распилить его нам не удалось. Лазер не смог даже нагреть поверхность шара, а циркулярная пила мгновенно затупилась.

– Высокая плотность и высокая прочность, – задумчиво произнес Кузнецов.

В этот момент в кухню ворвался Лилленкамп, схватил несколько полных бутылок, поднос с закусками и, озорно подмигнув, исчез. Накамура продолжил:

– Дальнейшие исследования еще больше озадачили меня. Оказалось, что в одном из мест, где пересекаются полосы, шар вибрирует. Вибрация то появлялась, то исчезала, то усиливалась, то ослабевала. Выявили закономерность: если шар лежит на твердой поверхности, то его вибрация усиливается. Подвешенный на нити в воздухе, он не вибрирует вообще. Однако однажды мой помощник, имеющий привычку расхаживать по лаборатории в раздумьях, обнаружил, что показания виброметра увеличивались, когда он бродил взад-вперед. Вибрация приближалась к нулю, когда он останавливался.

– Он реагирует на движение?

– Мы тоже так поначалу подумали. Однако это не все. Кто-то предложил залить шар бетоном, то есть поместить его в твердую среду, как та, в которой его нашли. Мы сделали это. Шар был помещен в один конец бетонного столба, длина которого составляла десять метров. Так вот, вибрация шара вызывала в столбе продольные сейсмические волны, которые четко регистрировались на другом конце столба. Мы ходили около шара, длина волн и их частота изменялись. Кроме этого, шар реагировал на поток воздуха, изменение температуры, характера окружающей среды и даже на цвет! На все эти возмущения шар четко реагировал изменением характера распространяемых волн.

– И что же это, по-вашему, профессор?

– Я думаю, это неведомый природный феномен, рожденный в недрах Земли. Именно там он мог зародиться, обладая высокой прочностью, способной противостоять чудовищному давлению и температуре в тысячи градусов. К тому же его плотность сопоставима с теоретической плотностью земного ядра. Я думаю, это часть ядра Земли, обладающая удивительными свойствами. Дальнейшее его исследование позволит больше узнать о свойствах ядра.

Женя с удивлением обнаружил, что его стакан пуст. Он вновь наполнил его.

– Я встречался с такой... – Женя на секунду остановился, а затем произнес: – Фальсификацией.

– Что? – От удивления брови профессора поднялись над оправой очков. – Как фальсификацией?

– Ну, понимаете. – Женя говорил быстро, не давая профессору опомниться. – Некоторые люди заинтересованы в том, чтобы современная наука не получила точных данных о строении Земли и, как следствие, не использовала эти данные для прогнозирования землетрясений. Поэтому подбрасываются вот такие артефакты, которые могут дать ложные представления о структуре в данном случае земного ядра.

– Зачем? – Профессор явно был растерян. Кажется, Женя своего добился. Ему было стыдно обманывать профессора, но Накамура никогда бы не понял истинного назначения шара. Ведь он сам признался вначале, что относит себя к ортодоксальным ученым.

– Для того чтобы дать ложные представления о распространении сейсмических волн в земной коре, – ответил Куз­нецов.

– Зачем?

– А затем, что в некоторых странах существует сейсмическое оружие.

– Вы серьезно?

– Тихо! – Кузнецов приложил палец к губам и оглянулся, показывая, что их могут подслушивать. Он подошел к микроволновой печи и включил ее. Печь зашумела. Женя наклонился к уху профессора: – Эта технология существует у правительства Соединенных Штатов, а также у некоторых арабских стран. Четверть землетрясений в мире – это продукт испытания сейсмических торпед. Но я вам этого не говорил. Потому что ФБР преследует меня.

Женя приоткрыл занавеску на окне и показал профессору машину с дежурившими под окном сотрудниками ФБР. Сотрудники Федерального бюро, заметив, что за ними наблюдают, сразу как-то неловко зашевелились, отводя взгляды от окон. Не заметить этого было невозможно.

– Видите этих людей? Они следили за мной от самого штата Арканзас. И до сих пор «пасут» меня. Вы смотрите «Икс файле»?

– Да, – ответил профессор.

– Их методы мало отличаются от тех, что показаны в фильме.

Женя задернул занавеску. Профессор взял шар из рук Кузнецова и задумчиво уставился на него.

– Отдайте этот шар мне, – неожиданно предложил Куз­нецов. – Я знаю, что с ним делать.

– Извините, но нет. – Профессор открыл дипломат и убрал в него шар. – Те исследования, которые мы провели, и те результаты, которые мы получили, не позволяют мне верить вашим словам. Простите.

Эта фраза была последней. Профессор покинул кухню, оставив Кузнецова наедине с его стаканом. Женя разозлился на себя. Опять он позволил жадности обуять его. Конечно, еще одно интересное доказательство, которое требует всестороннего тщательного исследования. Конечно, окажись шар в руках Кузнецова, он лег бы на полку, как и все остальные предметы, добытые им. А теперь он испортил отношения с Накамурой, рассказывая ему выдуманные истории.

Кузнецов отхлебнул из стакана, этот глоток оказался пороговым. Женя почувствовал, как алкоголь ударил в голову. Он сделал шаг и пошатнулся, ему даже пришлось схватиться за стол, чтобы не потерять равновесие.

– А ведь выпил всего два стакана, – произнес он.

Кузнецов прошел в гостиную, к остальным ученым. Он разговаривал со многими и с каждым выпивал. В результате набрался до такой степени, что оказался ведомым под руку не менее пьяным, но державшимся на ногах финном Яном Люмме.

– Женя, – обратился финн к Кузнецову и икнул. – Поехали в русский ресторан!

– К цыганам! – уточнил Кузнецов. – Ненавижу виски. Хочу водки!

Они попрощались со спящим на диване Лилленкампом и, идя все так же под ручку, раскачиваясь в такт, остановились у входной двери.

– Я совсем забыл, – произнес Кузнецов заплетающимся языком. – Там за дверью меня ждет ФБР.

– ФБР? – переспросил Люмме. – А что ты натворил? Ты публично признался, что ненавидишь виски? Это преступление в Америке карается федеральным законом.

Эта фраза вызвала у Кузнецова приступ гомерического хохота. Люмме его поддержал. Немного успокоившись, Куз­нецов произнес, скорчив сосредоточенное лицо:

– Слушай, меня ведь и вправду караулит ФБР.

– А мы вылезем через окно!

– Точно! – обрадовался Женя.

Через окно, выходящее на задний дворик, они скорее не вылезли, а вывалились. Кузнецов ко всему разорвал штанину, зацепившись за оконный шпингалет. Люмме помог ему подняться с земли.

– Поедем на моей машине, – заявил Кузнецов Мысль о том, что его машина стоит на виду у сотрудников ФБР, у него не возникла. К счастью, Люмме здраво рассудил, что для вождения автомобиля «они немножко пьяны». Поэтому они вышли на дорогу и, бредя по ней, как два измученных жаждой странника, прошли около километра. Пару раз мимо них проносились автомобили, но ни один не остановился на просьбу подвести и объезжал их по широкой дуге. Так они и шли, поддерживая друг друга. Потом у Кузнецова откуда-то взялись силы, и он пытался убежать от Люмме. Тот его долго догонял, затем они оба свалились под фонарным столбом.

Женя пытался запеть, но песен по-русски его спутник не знал, по-английски они могли спеть только «С днем рождения тебя!». Исполнив эту партию единожды, они были прогнаны из-под фонаря лаем злобного пса, прибежавшего на их пение. Затем вновь брели по дороге, Люмме пел что-то по-фински, Кузнецов подпевал ему словами, которые, как он считал, были похожи на финские и подходили к мелодии.

Женя не помнил, как они расстались. Он помнил только, что сидел на заднем сиденье такси, а водитель пытался выяснить, куда его доставить. Женя ответил, и водитель замер с непонимающим лицом. Оказалось, что Кузнецов назвал ему адрес своего дома в Москве. С трудом он вспомнил название отеля и, произнеся его, уснул.

Такси остановилось около отеля, водитель высадил Кузнецова, забрав у него половину всех денег, находящихся в кошельке, и уехал. Женя некоторое время постоял у входа, спрашивая у каждого встречного прохожего сигаретку. Наконец сигаретку ему дали, Кузнецов попытался закурить, закашлялся и с остервенением раздавил сигарету. Постояв еще немного, он направился в двери, но не отеля, а близлежащего бара. В баре он заказал две рюмки водки, выпил первую и поперхнулся на второй. Того, что было в баре, он не помнил, но очнулся Кузнецов на асфальте рядом с мусорными контейнерами где-то на задворках домов. Как только сознание вернулось к нему, Кузнецова вытошнило. В глазах плыло. Мусорные контейнеры шевелились, словно живые, стены домов сдвигались, пытаясь задавить. Женя помотал головой и закрыл глаза. Голова прямо не держалась и все время падала на грудь. Женя поднялся на колени и открыл глаза.