Алексей Быков - Тень [СИ] Страница 36

Тэра смотрела на океан и мечтала. Мечтала о том, как перевезет сюда маму, папу, братика. Как заживут. Как может быть выйдет замуж. Может же в жизни всё-всё устроиться? Может даже за Эрвина? Она сунула кулаки от ночной прохлады под кудри и удивилась. Когда сержант успел накинуть свой китель на её плечи. Она уже успела замерзнуть? А он стоял в тусклом свете порхающих зеленых точечек-светлячков под гудящим в ночи лазером и улыбался. Торопыжка оказывается давно ушёл.

Потянулись спокойные дни. Работа спорилась. Z, липучка, вертелась рядом. Торопыжка заскакивал по вечерам, таскал по ресторанам, кафешкам, барам, водил по уровням необъятной крепости, даже как-то на нулевой спустились к самым шахтам. Тэра перестала обращать внимание на то, что встречаются знакомые скверы, магазинчики, проспекты. Крепость постепенно стала такой родной-родной. А вот… вот эта скамеечка… Она такая знакомая… Здесь было всего и так много, что однажды Тэра просто махнула рукой: мы, наверняка, уже заглядывали сюда. Вечерами к прогулкам присоединялся Эрвин. Клотар с ускользающей в уголки губ улыбкой мурлыкал "пойду, поохочусь" и исчезал, оставляя их наедине. А как радовался приходу в Рубин Тэры Эмси. Рисовал для неё миры. И… оказывается весёлый диджей очень неплохо пел… хотя нет… здесь говорили: читал рэп. Как ему удавалось в простой ритмичный речитатив вкладывать столько смысла, Тэра только дивилась. Кто-то хихикал над его вертлявостью, картинными жестами, кто-то охал от силы голоса, кто-то восхищался харизмой, а ведь были и те, кто пускал слезу, вслушиваясь в смысл, изливающийся из-под сверкающих страз. Даже Эрвин оценил его ритмичный гимн Крепости:

– Всё правильно говорит малый, всё верно.

Они любили замереть на краю танцпола под зажигательные ритмы Эмси. Остановиться. Она и он. Он нежно обнимал, она укладывала голову на широкое плечо и, рассыпав кудри по кителю, слушала. Слушала льющийся ритм Эмси, дыхание друга, стук своего сердца. Оно никогда не обманывало, но здесь, на краю танцпола, вырвавшись из шумной толпы оно или ещё не отдышалось или хотело что-то сказать своим торопливым стуком. Здесь. Рядом с Эрвином. Хорошо. Друзья предавали уверенности, семья на Карстаке смысл жизни, а зарплата способствовала. Получив свои первые сто пятьдесят крон – целых сто пятьдесят – Тэра просто сияла от счастья. Целых сто пятьдесят! Треть тут же перевела родителям, ещё двадцать не пожалела, чтоб связаться с Карстаком жутко дорогой телекомуникацией. Спасибо, Торопыжка подсуетился. Его ухоженные тонкие пальцы ловко постучали по клавиатуре и подвинули в очереди, не пришлось месяц ждать сеанса связи. Короткого, всего пять минут. Пять минут радости, гордости за дочь в глазах отца, щиплющей душу слезы матери, нервно теребящей подол. Тэра так разволновалась сама, обещая найти способ перевести их сюда, что тоже не удержалась от слез, а Эрвин потом кивал, выслушивая излияния и успокаивал. Тихо. Вдумчиво. Так, как будто сам когда-то прошёл через подобное, а Торопыжка… Ох уж этот Торопыжка. Он как всегда выбрал свой путь. Солнце только прокралось в спальню. Осторожно заглянуло в окно. Метнуло золотистый лучик. Замерло. Задумалось, стоит ли? Выходной. Утро… А Торопыжка дубасил в дверь.

– Тэ, подъём, соня!

И опять одеяло ползло на голову. И опять в руках был стаканчик с вишнёвой вкуснятиной. И опять Тэра проклинала себя, срываясь со скалы вниз. Вцепившись в джойстик под дротиком. Перекрывая шум двигателей переливчатым визгом… С горящими глазами. В пропасть. Вниз. К трепещущим под обрывом кронам… И ввысь. К дортлингам, распростершим под солнцем необъятные крылья. И только дикое, протяжное "аллаи-и-и", да перья, чиркнувшие о комбинезон, почему-то приносили покой. Торопыжка знал что творит. Уверенно вел. На посадку возвращался неспешно, а Тэра… Тэра под брюхом дротика скользила взглядом по разноцветному лесу. По пробивающимся в трещинах скал, в расщелинах пучкам травы. Бликам утренней росы на кромках камней. Скользила по уходящему вдаль к самому горизонту такому необъятному океану. Она не летела. Нет… Она парила. Парила и чувство безграничной свободы придало сил. Она дома и почти счастлива. И наплевать, что снова на табло не первые. Вторые. Пусть вторые, Тэру трясло от волнения мелкой дрожью. Кровь как будто наполнилась мелкими щекочущими пузырьками. А вечером… Вечером они с Эрвином снова поднялись на башню. Одни. Смотреть только на свой закат. И пусть все думают, что только смотреть… А утро, утро как обычно началось рано. Меридит, позёвывая, и смущенно извиняясь, подала завтрак. Вгрызаясь в хрустящий корочкой тост, Тэра даже спросила:

– Мэридит, у вас что-то случилось?

Меридит зевнула, смущенно прикрыла рот, и покосилась на восход:

– Прежний хозяин просыпался в девять, госпожа.

Её карие глаза еще спали, но выглядела горничная идеально. Даже полоска кружев, стягивающая волнистые волосы лежала так, будто Мэридит только отошла от зеркала, что уж говорить о шоколадном платье и таком ярком в бликах утреннего солнца переднике. Всё было идеально… Но, Меридит снова зевнула и скромно потупилась:

– Простите, госпожа.

Тэра запила тост прохладным соком, хихикнула:

– Мэридит, неужели я похожа на этих напыщенных господ. Ну, посмотрите на меня… Ну, какая я к чертям госпожа?

Мэридит пожала плечами. Чуть снисходительно, но за последние дни эти недоуменные, смущённые или озадаченные пожимания плеч стали какими-то дружескими. Теплыми. Мэридит стала больше улыбаться. Но не забывала, что горничная. Всегда педантично выполняла обязанности. Привычка, ведь прежний хозяин был ой как строг.

Тэра улыбнулась, отставляя стакан:

– Ну, Мэридит. Ну, попробуйте. Скажите: Тэра.

– Что Вы, госпожа. Разве я смею. – и всеми силами попыталась сдержать зевок. Покраснела в теплых лучах.

Тэра расправилась с завтраком и пошла в музей. Это был её способ сказать спасибо. Привычки трудно переделать, а уйти пораньше, предупредив, что вернется только вечером, значит дать возможность поспать. Ведь Мэридит наотрез отказывалась просто оставлять что-то в столовой с вечера, а возвращалась Тэра всегда в чистоту и порядок. Да и сами утренние прогулки радовали. Прохладный с ночи ветерок, такой редкий на Карстаке, полупустые проспекты, одинокая белая статуя в окружении алых струй. Иногда Тэра задерживалась, всматривалась в отражение в черном мраморе, испещренном алыми потоками. Иногда видела Рубико. Оно просто приходило и молча стояло. Пару раз Тэра видела, как ласта в огромной апельсиновой перчатке скрывалась под капюшоном.

– Неужели слеза?… Оно кого-то потеряло в той обвалившейся шахте? – осенившая мысль вдруг прибила к камням мостовой. Вспомнился и катетер под балахоном, и кружок датчика под капюшоном. – Неужели оно одино из шестнадцати выживших. Тэра стояла и кусала губу. Подойти, потревожить апельсинового гиганта она не решалась, а любопытство терзало. И что? Просто уйти?… Тэра помялась, но решила, что для расспросов не время. Пошла в музей. К своей мохнатой куколке мамонтенка.

– Госпожа Физалис… Нет, Гемма… – поправила себя Тэра, – она настаивала на таком обращении. Гемма очень просила вернуть мамонтенка в маленькую ледяную пещеру как можно скорей. Ведь музей часть образовательной программы детей. А как же они расскажут про мамонта, – сокрушалась Геммерия, имея ввиду экскурсоводов, – если мамонта нет? Ох, и её любимое: работа стои-ит.

Тэра вошла в свой кабинет: всё как обычно. И мамонт и полупрозрачная блондинка пытается рыхлить бесплотными пальцами густую шерсть зверя. Весело лыбится.

– Привет, Z.

– Ага.

Блондинка точно знала что нужно. Терминал высветил схемы игрушки. Тэра подхватила тестер и, встав на скамейку, склонилась над распотрошённой игрушкой. Какой уже? Третий день ковырялась не разгибаясь? Теперь-то она понимала, почему никто не хотел браться за эту работу. Диагност тыкать некуда. Подсказок нет. Просто угадайка, что где не так? Пока замеряла напряжение в контрольных точках схем и сверялась с подсказками правильных значений у Z, терминал булькнул вызовом.

– Эй, алё, письмишко свалилось. – За то недолгое время, что Тэра знала блондинку, полупрозрачная успела понахвататься словечек. Скатиться с приветствующего встречающих чиновника до лучшей подруги. Ну, и справочника, – хихикала про себя девушка.

– Письмишко, говорю. Смотреть будем?

Тэра разогнулась и с наслаждением потянулась к ярко светящемуся потолку. Слезла со скамейки, а Z уже болтала ногами уютненько присев на добротный стол. Ни гаечные ключи, ни пинцеты, ни скальпели под собой блондинку нисколько не смущали. Тэра подошла:

– Давай.

Терминал булькнул и перед удивленными лицами подруг проявился список. Тэра пригляделась. Семь человек. Имена, фамилии, номера личных идентификаторов.

– Z, что это?

– Пф-ага. Я-то откуда знаю? Тебе же пришло.