Бен Бова - Орион среди звезд Страница 36

В заключение я ознакомился с весьма любопытным документом, содержащим требование специалистов Содружества захватить в плен как можно больше арахноидов для проведения научных исследований. Документ был составлен в таких тонах, что создавалось впечатление, что ученые мужи вполне серьезно полагали, что армия сознательно проводила политику геноцида паукообразных с единственной целью досадить научной общественности.

«Вопреки их внешнему облику, не имеющему ничего общего с человеческим, – провозглашал документ, – арахноиды являются вполне разумными существами, требующими к себе и соответствующего отношения. Неоправданные убийства этих существ противоречат кодексу чести нашей армии и, по сути, являются военным преступлением».

Я выключил монитор, чувствуя почти физическое отвращение к лицам, проводящим всю свою жизнь в уютных кабинетах, будь то военные или гражданские. Ясно было одно: на Бититу нас ожидала очередная кровавая бойня. Превращенный в настоящую крепость астероид, обороняемый к тому же тысячами хитрых и беспощадных тварей, можно было взять только лобовой атакой, не сулившей нам ничего хорошего. Было очевидно, что, вопреки излишне оптимистичным заявлениям ученых, сами арахноиды отнюдь не горели желанием стать объектом их научных исследований.

Отложив более углубленный анализ полученных материалов до следующего дня, я вышел в коридор и направился к криогенному центру.

Здесь хозяйничал уже новый врач, пожилой мужчина с седыми волосами и таким бледным лицом, что можно было подумать, что он годами не выходил из помещения.

– Они вот-вот должны прийти в сознание, – прошептал он, указывая в сторону криогенных капсул.

Сообщив эту приятную новость, он вернулся к изучению по меньшей мере дюжины дисплеев, расположенных полукругом вокруг его рабочего места.

Я почувствовал, что холод, стоявший в помещении, буквально пронизывает мое тело.

– У вас всегда так холодно? – поинтересовался я.

Он бросил на меня неодобрительный взгляд.

– Я знаю, что делаю, солдат.

– Конечно, конечно, – поспешил успокоить я его.

– Первое время им будет немного не по себе. Инструктаж, который они непрерывно получают, идет преимущественно на подсознательном уровне, вплоть до заключительного момента, когда будет произнесена кодовая фраза.

Кодовой фразой, по моим сведениям, было всего-навсего само название астероида – Бититу.

– Основой для оценки окружающей обстановки станут для них последние воспоминания, полученные ими перед впадением в анабиоз.

«Последние воспоминания… – подумал я, – вряд ли они были приятными».

… Скорписы, волочащие их к криогенным контейнерам… Сознание своего полного бессилия и ужасная мысль о том, что отныне ты всего лишь кусок мяса в холодильнике победителя…

– Нельзя ли как-нибудь сообщить им, что они уже не пленники скорписов… что они в безопасности? Медик сердито уставился на меня.

– Так вот что случилось с этими солдатами. Они были заморожены этими чертовыми кошками?

– Да.

– Черт бы побрал всех этих сукиных детей в золотых погонах! – рявкнул он, стремительно перебирая пальцами кнопки панели управления. – Никто ничего не объяснил мне… Подонки… Бюрократы проклятые.

Он смачно выругался.

– Слишком поздно. Я ничего не могу сделать. Они проснутся через пять минут, продолжая думать, что все ещё находятся в лапах у кошек. Если не произойдет пары инфарктов, это будет настоящим чудом.

Мой мозг лихорадочно работал. Мог ли я сам что-нибудь сделать? Мог ли я проникнуть в их сознание и убедить, что они находятся среди друзей в полной безопасности?

Поздно! Я услышал знакомый щелчок и характерный звуковой сигнал. Бросив взгляд в сторону капсул, я убедился, что крышка одной из них была уже открыта и над ней клубилось облачко белого пара.

Звук повторился, и ещё одна крышка отскочила в сторону. Затем ещё несколько.

Кто-то застонал, кто-то заплакал, как брошенный матерью ребенок.

Я бросился к ближайшей капсуле и увидел лицо солдата с наполненными ужасом глазами.

– Все в порядке! – крикнул я, и эхо повторило мою фразу, отразившись от металлических сводов. – Вы в безопасности! Вы больше не пленники! Вы среди друзей!

Одна за другой открывались крышки капсул, и мои люди просыпались после долгого кошмарного сна. Большинство из них появлялись на свет Божий с пепельно-серыми от страха лицами и дрожащими руками. Только немногие возвращались к жизни со стиснутыми от напряжения зубами и сжатыми кулаками, готовые сражаться до конца. Вид у всех был неважный. Разбитые губы, покрытые ссадинами и кровоподтеками лица, всклокоченные волосы, разорванная одежда. Надо думать, людям-кошкам потребовалось немало усилий, чтобы затолкать их в импровизированные гробы. Стыдно сказать, но я был счастлив уже от осознания одного этого факта.

Убедившись в том, что, вопреки опасениям медика, пробуждение идет относительно спокойно, я отправился на поиски капсулы Фреды. Она как раз открыла глаза, когда я склонился над ней.

– Орион? Значит, они все-таки добрались и до тебя.

Огромный черно-синий синяк украшал её щеку. От рубашки остались одни воспоминания. Голая грудь торчала наружу.

– Нет, – успокоил я её. – Мне удалось все-таки вызволить вас. Все в порядке, старушка. Мы среди друзей.

– В безопасности?

– Мы находимся на базе тзинов, далеко от Лунги и скорписов.

Я помог ей сесть.

– Значит, мы больше не пленники? Ты не обманываешь меня?

Она все ещё не могла поверить в такую удачу и недоверчиво огляделась вокруг себя.

– Черт возьми, как болит голова! – вздохнула она. Затем, без всякого перехода, она обхватила меня за шею и расцеловала с таким пылом, что невольные свидетели этого события наградили нас одобрительным свистом и аплодисментами.

Но тут же едва успевшую разрядиться атмосферу прервал чей-то истошный крик смертельного ужаса и боли. Я вырвался из объятий Фреды и кинулся к капсуле, откуда донесся дикий вопль.

Лейтенант Куин, все ещё лежавший на спине, похоже, испытывал все муки ада.

Его бессмысленные глаза были направлены в потолок, тело содрогалось в конвульсиях, дрожащие руки закрывали голову от воображаемого палача.

– Куин, все в порядке! – крикнул я прямо ему в ухо. – Вы в безопасности!

Он продолжал вопить, словно его резали заживо. Схватив его за ворот рубашки, я наполовину вытащил его из капсулы и влепил ему пару пощечин, надеясь привести его в чувство.

Он сопротивлялся изо всех сил.

Как ни странно, в отличие от других на его лице не оказалось ни одного кровоподтека.

– Очнись же наконец, – повторил я. – Это я, Орион. Ты среди друзей.

Он продолжал дрожать, хотя его глаза и приобрели более осмысленное выражение.

– Ты среди своих, Куин, – продолжал убеждать его я, чуть понижая голос. – С тобой все в порядке. Да успокойся же наконец ради Бога.

Несколько солдат, первыми оправившиеся от шока, собрались вокруг нас. Потянув носом, я первым почувствовал характерный запах и первым догадался о его причине. Грубо говоря, лейтенант наложил в штаны либо в тот момент, когда скорписы заталкивали его в капсулу, либо непосредственно при пробуждении.

Я приказал парням отойти в сторону, прежде чем они успели прийти к тому же выводу, что и я.

– Ладно, ребята. Дайте лейтенанту пару минут, чтобы прийти в себя, а нам пора заняться делом.

Предоставив Куина заботам врача, я отдал распоряжение построиться.

– Никогда мне ещё не приходилось видеть подобной банды ублюдков, – объявил я, – и надеюсь, что больше не придется. Благодарю за службу и поздравляю с возвращением на базу. Сержанты, отведите ребят помыться, выдайте новую форму, покормите и отправьте отдыхать. Офицеров прошу задержаться ещё на несколько минут.

Я знал, что оставшиеся в живых сержанты были опытными ветеранами, прошедшими огонь и воду, и ни секунды не сомневался, что все мои распоряжения будут в точности выполнены, но, главное, мне хотелось удалить людей из центра до разрешения ситуации с Куином.

Состояние его по-прежнему было ужасным. Вместе с Фредой мы вытащили его из капсулы и перенесли в реабилитационный центр. Врач, проводивший процесс размораживания, отправился вместе с нами.

– Мне и раньше приходилось наблюдать подобное, – признался он, когда два робота-няньки приняли лейтенанта на свое попечение. – В лучшем случае, его придется полностью депрограммировать и заново проводить курс обучения, но, возможно, что и после этого он не сможет вернуться к активной деятельности.

– Что же ожидает его тогда? – поинтересовался я. Медик устало пожал плечами.

– Канцелярская работа, скорее всего. Он ещё годится для того, чтобы посылать на смерть других, хотя сам уже не способен встретиться с ней лицом к лицу.

Наверное, после всего случившегося я должен был испытывать, по меньшей мере, сострадание к своему бывшему заместителю, но последние слова врача привели прямо к противоположному результату.