Стивен Джонс - Оборотни Страница 36

Спустя десять минут после того, как Джексон поговорил с тем, кто назвался человеком-волком, в висках у него все еще стучало, а когда он припарковался на вокзальной стоянке для машин, в висках застучало еще сильнее. Дорога была неровная, всюду торчали поросшие колючей травой кочки. Автомобильные фары осветили длинное прямоугольное здание с крошащейся штукатуркой, с почерневшим от грязи каменным фасадом, с заколоченными окнами и дверями, с провисшими водостоками и ржавыми фонарями. Едва Джексон остановил машину и выключил фары, как все эти детали исчезли, точно только при свете они и существовали. Теперь всё вокруг казалось менее таинственным, но более угрожающим. Под небом, усыпанным звездами, здание превратилось в непроницаемую темную стену.

С минуту сержант сидел в своей машине, глубоко и ровно дыша и разминая руки. Успокойся, проговорил он про себя, после чего принялся мысленно повторять это слово, точно читал мантру: успокойся, успокойся, успокойся. Он ничего не мог поделать с разыгравшимися нервами, но надо ведь взять себя в руки, прежде чем идти туда. Если убийца, как и обещал, ждет его, то ближайшие полчаса почти наверняка станут для Джексона самыми решающими во всей карьере, если не в жизни.

Но вот наконец он готов. Открыв дверцу машины, он вышел на улицу. Дул холодный резкий ветер. Ноги у него дрожали, но идти он мог. Он тяжело сглотнул, пытаясь унять неприятное ощущение внутри, потом засунул руку в карман плаща и достал фонарик. Поколебавшись с минуту, включил его. Джексон понимал, что с фонариком его теперь отовсюду видно, но, подумал он, если убийца где-то здесь, то едва ли от него можно ожидать, что тот не заметил его прибытия.

Держа фонарик перед собой, он прошел под сводчатым входом в здание вокзала, мимо затянутых паутиной окошек, в которых когда-то продавали билеты. Справа от него был пустой газетный киоск, слева — чайный буфет, который теперь представлял собой пустое темное пространство. Его нервы были до того обнажены, что ему казалось, будто гравий лопается у него под ногами. Дышал он медленно и ровно, но ему казалось, что его дыхание переполняет воздух, и это дышит здание, а не он. Внутри вокзал был словно черный туннель, с множеством щелей, где мог укрыться убийца. Перед Джексоном то и дело возникали тени, которые покачивались в свете его фонарика и кивали ему. Он крутил головой из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить из виду.

Впереди, не больше чем в двенадцати шагах от него, он увидел турникет, который вел на платформу поездов южного направления. Со стороны платформы турникет слабо освещался светом звезд, а когда он оказался еще и в луче фонарика, Джексон увидел дрожавшую нетронутую паутину, которая тянулась поперек узкого прохода. Он сразу понял, что убийца не проходил здесь, ведь если бы прошел, то паутина висела бы рваными кусками. Тогда что же это может означать? Быть может, убийца предлагает ему сыграть в какую-то безумную игру? А может, Джексон подъехал к вокзалу по старой ветке, большая часть которой заросла? Либо — третья возможность — убийца поджидает Джексона где-то между этим местом и турникетом, а может даже, сейчас крадется за ним, увидев с какой-то выгодной позиции, как тот подъехал к вокзалу.

Хотя эти размышления и не успокоили его, он почувствовал едва ли не облегчение оттого, что снова мыслит как полицейский. Он резко обернулся, чтобы посмотреть, нет ли кого за спиной, подумав о том, что пора бы ему уже и действовать как полицейский. И вместо того чтобы продолжать красться, точно жертва в дешевом фильме ужасов, Джексон решил объявить о своем присутствии.

— Я сержант Джексон, полиция Мурфилда, — крикнул он, и голос его разнесся эхом вокруг. — Я пришел, как мы договорились. Покажитесь и вы.

Ответа не было. В смолкающем эхе он успел расслышать ноту уверенности, что подействовало на него успокаивающе. Выждав минуту, он крикнул еще раз:

— Если не покажетесь, мне придется вызвать подкрепление. Выбор за вами.

Прошли долгие десять секунд. Джексон уже было подумал, что вся эта история в конце концов закончится ничем, но тут за турникетом показалась темная фигура, загородившая звездный свет.

Джексон сглотнул. Он вдруг почувствовал, как гулко бьется его пульс. Он направил луч фонарика на фигуру, но та отступила, точно боялась света.

— Оставайтесь на месте, чтобы я мог вас видеть, — крикнул Джексон.

И тут фигура заговорила. Казалось, слова потонули в облачке пара, вырвавшемся изо рта, и Джексон услышал лишь хриплый шепот:

— Выключи… фонарик…

Поколебавшись, Джексон сделал то, о чем его просили. Освоившись в темноте, он двинулся к турникету, за которым его ждала черная фигура — будто с поезда сошел нежданный гость.

— Выходите, — приказал он.

Приблизившись к турникету, он вытянул руку, чтобы убрать паутину. Фигура повиновалась и засеменила к краю платформы.

Джексон толкнул турникет. Им не пользовались несколько лет, и турникет не поддавался. Когда Джексон навалился на него, тот заскрипел, точно от боли, но мало-помалу уступал, и наконец Джексон прошел через него и оказался на платформе. Весь его дорогой плащ был в клочьях грязной паутины. Фигура стояла ярдах в двенадцати от Джексона, лицом к нему, на самом краю платформы, вдоль которой тянулись заросшие травой железнодорожные пути, — точно так на краю бассейна стоит прыгун перед прыжком назад. Лицо было в тени, к тому же разглядеть его черты было трудно еще и из-за того, что перед ним все время висело облачко пара. С минуту Джексон и тот, другой человек стояли и смотрели друг на друга как дуэлянты.

Наконец Джексон произнес:

— Ну вот я и здесь. Дальше что?

Человек дрожал. Чувствовалось, что он никак не может овладеть собой. Он дышал тяжело, едва не задыхался.

— У нас… не очень-то много… времени, — проскрежетал он наконец.

— Вам плохо? — спросил Джексон.

Человек издал какой-то хриплый звук — то ли хохотнул, то ли не мог сдержаться от боли.

— Я… — казалось, он подыскивает подходящие слова, — перевоплощаюсь, — договорил он наконец.

Джексон, сам не зная почему, подумал о гусенице, которая превращается в бабочку. Его передернуло.

— Перевоплощаетесь во что?

Человек простонал:

— Это рождение заново… Возрождение… Второе рождение…

Джексон тупо повторил про себя эти слова, отметив, что слово «рождение» повторилось три раза.

— Не понимаю, о чем вы, — пробормотал он.

— Послушай меня… у нас так мало времени… я не такой, как ты… я… не человек…

— Конечно, не человек, — сказал Джексон, чтобы успокоить его.

— Да послушай же меня! — От гнева его голос на мгновение окреп и тотчас вновь превратился в скрипучий шепот. — Сорокалетний цикл… потом возрождение… а перед этим — инстинктивная страсть… брать чужую кровь… жизненную энергию… чужое имя… И ничего не поделаешь… Слишком много жертв… Но больше их не будет… не будет…

Человек застонал, глотнул воздуха и закачался, точно вот-вот потеряет сознание.

— Послушайте, — сказал Джексон, — вы или ранены, или больны. Пойдемте со мной. Я отвезу вас в больницу.

— Нет, — протянул человек, — никакой больницы.

И, сделав невероятное усилие над собой, как показалось Джексону, человек выпрямился и заговорил хриплым шепотом.

— Не хочу… продолжать, — произнес он. — Неужели ты этого не понимаешь, Джексон? У меня так мало… времени. Хочу, чтобы ты помог мне… чтобы ты помог мне остановить это… чтобы это больше не повторялось.

Джексон приехал сюда, готовый узнать то, что ему собирался сказать этот человек, а теперь ему приходилось выслушивать какую-то чепуху. Может, это безумец, а может, он ранен. Или же это трюк, призванный сбить его с толку? Убийцы нередко притворяются более слабыми, чем они есть на самом деле, а то и невменяемыми. Ухватившись за последние слова, которые произнес человек, он спросил:

— И как же я могу вам помочь это остановить?

Сквозь астматическое дыхание незнакомца прорвались слова, которые показались ему правдивыми:

— Я хочу… чтобы ты убил меня. Сам я… не могу это сделать. Он не дает мне. Слишком крепко держит… Скоро все кончится. Да быстрее же!..

— Убить вас! — воскликнул Джексон, но быстро взял себя в руки. — Вы же знаете, я не могу этого сделать. Это противозаконно. Но послушайте, если вы поедете со мной, я сделаю так, чтобы вам помогли. Вы сможете кое с кем поговорить о ваших проблемах. С профессиональными людьми. Они вам помогут.

Человек буквально взорвался от возмущения.

— Нет, Джексон… послушай меня… я — не человек… Если ты… не убьешь меня… цикл завершится… Мозг восстановит… поврежденные мысли… обновит… инстинкт самосохранения… и тогда я не смогу… не захочу умереть… И через сорок… лет… убийства… возобновятся… Ты должен… сделать это сейчас… Джексон… пока я… этого хочу… Бензин… под скамьей… спички… сделай это сейчас… скорее… слишком поздно…